Рыбкин зонтик - Наталья Александрова

От дикого, непереносимого ужаса я едва не потеряла сознание. Ноги мои ослабели, и я упала бы, если бы злодей не удержал меня на весу.

Удерживая меня одной рукой за шею, второй рукой он быстро и уверенно ощупал мою одежду. Его прикосновения были отвратительны, но даже в безнадежном, полуобморочном состоянии я почувствовала, что в них нет суетливой сексуальной озабоченности, нет одержимости похотью. Злодей что-то искал и очень быстро нашел — он вытащил у меня из кармана кошелек (после того, как в троллейбусе вытащили кошелек, я приспособила для этой цели бумажник Романа, все равно он был пуст) и кожаный футлярчик с ключами. В мозгу у меня промелькнула мысль, что это обычный ночной грабитель и что, скорее всего, получив то, что ему нужно, он меня отпустит, — но эта мысль была недолгой.

Я почувствовала на шее тугое облегающее прикосновение и с ужасом поняла, что он набросил на меня кожаную удавку.

Если прежде мной владела чудовищная слабость, не позволявшая шевельнуть ни рукой, ни ногой, то теперь, почувствовав приближение неминуемой смерти, я бешено забилась, пытаясь высвободиться из железных объятий убийцы или хотя бы ослабить охватившую горло петлю…

Но это было совершенно безнадежно. Руки убийцы казались просто нечеловечески сильными, и все мои попытки сопротивляться не приносили никакого результата, а удавка на шее затягивалась все туже и туже.

Воздух больше не проникал в мои легкие, и казалось, что они сейчас разорвутся и лопнут, как два воздушных шарика, в глазах темнело — хотя вокруг и без того было темно, но я поняла, насколько точно это выражение… Мое сознание начало мутиться, перед глазами поплыли радужные круги.

Говорят, что в последние секунды жизни перед внутренним взором человека проходит вся его жизнь. Перед моим мысленным взором ничего такого не проходило, единственная мысль, которая меня мучила, — это обида, что я погибаю по чьей-то злой воле, даже не понимая за что, что меня устраняют, как нелепую помеху, как соринку, попавшую в сложный механизм кем-то задуманного сложного плана… еще мне невыносимо хотелось воздуха, глоток, всего лишь один глоток свежего воздуха…

Я, кажется, уже потеряла сознание, как вдруг сжимавшая мое горло удавка немного ослабела. Судорожно, с хрипом я вдохнула упоительно свежий, влажный, живительный ночной воздух — и тут же упала.

Вместе со мной упал убийца. Он навалился на меня всем своим весом, но не предпринимал больше никаких попыток добить меня. А ведь сейчас это было бы легче легкого, потому что я, полузадушенная, едва живая, не смогла бы оказать ему никакого сопротивления…

Я лежала на грязном тротуаре и дышала, дышала…

Мне казалось в этот момент, что нет на земле большего удовольствия, чем просто дышать, пить маленькими глотками ночной воздух…

Жизнь постепенно возвращалась ко мне, и наконец я настолько пришла в себя, что смогла задать себе вопрос: почему этот злодей, который так упорно преследовал меня и так старался задушить, вдруг так неожиданно передумал и теперь не делает ровным счетом ничего? И вообще не подает никаких признаков жизни?

— Эй! — негромко окликнула я своего неизвестного убийцу.

Мне едва удалось выговорить это коротенькое слово — горло, недавно туго перехваченное удавкой, болело и не хотело слушаться.

Ответа на мой возглас не последовало.

Тогда я осторожно пошевелилась, стараясь высвободиться из-под навалившегося на меня мужского тела.

Это оказалось неожиданно легко.

Тело убийцы скатилось с меня и безвольно распласталось рядом со мной на тротуаре.

Вместе с жизнью ко мне вернулся страх.

Казалось бы, что может пугать человека, только что вырвавшегося из когтей смерти, буквально вернувшегося с того света?

Однако странное поведение ночного злодея пугало меня, как пугает все необъяснимое.

Я вскочила на ноги и сделала шаг в сторону. Ноги едва держали меня, они дрожали и подкашивались.

Мужская фигура, мешком лежавшая возле меня на тротуаре, даже не шелохнулась.

Тогда, преодолев страх, я склонилась над неподвижным телом и всмотрелась в человека, который только что едва не задушил меня.

Мужчина лежал на спине, уставившись в небо широко открытыми невидящими глазами. В его руке, откинутой в сторону, была зажата узкая полоска жесткой кожи — та самая удавка, которая всего минуту назад едва не лишила меня жизни.

Но теперь мой таинственный преследователь, мой несостоявшийся убийца сам был мертв.

Я всмотрелась в его лицо. Безусловно, я видела этого человека первый раз в жизни, он был мне совершенно незнаком. И точно так же я была уверена, что он мертв.

Что случилось с ним? Неужели существует возмездие за грехи, и этого злодея покарала некая высшая сила? Я невольно рассмеялась над таким романтическим предположением. Возможно, у него внезапно остановилось сердце или случился инсульт — во всяком случае, мне совершенно не хотелось сейчас думать о причине его смерти.

Выпрямившись, я еще раз взглянула на мертвого мужчину и в сердцах пнула его ногой.

Его поза была, должно быть, очень неустойчивой, потому что от этого легкого удара он перекатился набок. И тут я увидела истинную причину его смерти.

Из его спины, чуть ниже левой лопатки, торчала рукоятка ножа — или кинжала, стилета, не знаю точно, но только он был убит. Никакого инсульта, никакой небесной кары — все было куда проще и реальнее.

Я в ужасе огляделась по сторонам — ведь тот, кто убил его, должен находиться где-то рядом… Мне даже показалось, что неподалеку, возле одного из гаражей, мелькнула какая-то гибкая тень, но, возможно, это была просто игра воспаленного воображения.

В конце концов, подумала я, он — тот таинственный человек, который только что зарезал моего врага, — спас меня, а если бы хотел причинить мне какое-то зло, то давно уже сделал бы это, и сейчас мне нужно не ломать голову над загадками сегодняшней ужасной ночи, а поскорее уносить ноги из такого опасного места…

И когда я уже хотела броситься наутек, меня остановило серьезное и своевременное соображение.

Ведь этот ночной злодей успел забрать мой бумажник, в котором есть документы, и когда его найдут, мертвого, с ножом в спине, то на мой след выйдут немедленно… И что тогда будет? Мало того, что я непонятным образом замешана в дело об автокатастрофе, с которой далеко не все ясно, мало того, что в квартире, где я прожила немалый срок, только что совершено убийство, так еще я оказываюсь замешанной в это убийство на ночной улице… Не много ли для одного человека?

Я представила себе взгляд следователя Сабашникова и приняла очень трудное решение. Мне придется обшарить мертвеца и забрать обратно свой бумажник и футляр с ключами.

Мне было страшно даже подумать об этом — но ничего не попишешь, другого выхода нет.

Я присела на корточки и, дрожа от страха и отвращения, принялась обшаривать карманы трупа.

В нагрудном кармане пиджака я не нашла ничего, кроме маленькой пластмассовой расчески.

Забравшись рукой в его внутренний карман, я нашарила свой бумажник. Вытащила его на свет божий… и поняла, что ошиблась. Этот бумажник был совсем другой формы, сделанный из тисненой плотной кожи. Он раскрылся, и на мою ладонь выпал сложенный вчетверо листок бумаги.

Машинально развернув его, я вздрогнула.

Казалось, меня уже ничто не может удивить или испугать, но это…

Я держала в руке компьютерную распечатку, которая представляла собой мой собственный портрет.

Лицо, которое ежедневно глядело на меня из зеркала, жизнерадостно улыбалось, как будто на свете нет ни ночных убийц, ни обгоревших полуживых жертв аварии…

Чтобы лишить меня каких-либо сомнений, в нижней части листа напечатали мой теперешний адрес, адрес родительской квартиры, которую я делила с семьей брата.

Значит, не случайный ночной грабитель, не озверевший маньяк-одиночка преследовал меня, а профессионал, наемный убийца, киллер, которому заказали мое убийство…

Я снова сложила листок со своим портретом, убрала его к себе в карман. Потом, сделав над собой неимоверное усилие, обыскала мертвеца и вернула свои веши.

Теперь меня ничто не связывало с этим трупом… и его не смогут связать со мной.

Я встала и быстрым шагом направилась прочь из темного тупика, который едва не стал местом моей смерти.

По дороге я все время испуганно оглядывалась — мне мерещились таинственные тени, казалось, что за мной снова кто-то крадется…

Однако это было только игрой воображения, и я выбралась на проспект, больше никого не встретив.

Почти сразу появилась машина, и ее водитель, пожилой разговорчивый дядечка, показавшийся мне настоящим ангелом, за двадцать минут довез меня до дома.

Как бы поздно я ни возвращалась домой, я почти всегда заставала Лешку в своей комнате за компьютером. Он бесконечно торчал в Интернете, и поэтому мои поздние возвращения очень его устраивали, и, когда бы я ни вернулась, он смотрел на меня разочарованно и канючил: