Простым ударом шила - Сирил Хейр

— Вы хорошо знали покойную мисс Дэнвил, мистер Филипс? — после необходимых предварительных замечаний спросил Моллет.

— Очень хорошо, — безо всякой паузы ответил Филипс. — Я познакомился с ней благодаря их дружбе с мисс Браун. Мы с мисс Браун… Я должен, наверное, объяснить…

— Не трудитесь. Мисс Браун уже кое-что рассказала нам о ваших взаимоотношениях.

— Хотел бы я, чтобы она и мне рассказала о них немного больше, — печально заметил Филипс. — Ситуация до сих пор остается не совсем определенной. Мне все еще не удалось убедить ее назвать дату, хотя у меня мало сомнений по существу. Впрочем, я отклонился от темы. Вы спрашивали о мисс Дэнвил.

— Вы, разумеется, замечали, что мисс Дэнвил была… как бы получше выразиться… в некотором роде эксцентрична?

— Я знал о ее психической неуравновешенности, — четко ответил Филипс.

— Это, безусловно, должно было до какой-то степени сказаться на ваших с ней отношениях, мистер Филипс?

Филипс немного подумал, прежде чем ответить, и, когда заговорил, было очевидно, что он тщательно подбирает слова:

— Да, это сказалось на наших отношениях, инспектор, но не так, как вы, возможно, предполагаете. На самом деле я могу сказать, что моя осведомленность о ее психической неустойчивости способствовала укреплению связи между нами.

— Что именно вы имеете в виду, сэр?

— То, что я собираюсь вам сообщить, джентльмены, — продолжил мистер Филипс в своей аккуратной манере, — носит конфиденциальный характер. Обычно я никому об этом не рассказываю, не сообщал я об этом и мисс Браун, не видя в том необходимости. И вам рассказываю только потому, что понимаю: вы узнаете это сами, если ход расследования поведет вас в этом направлении, а в деле подобного рода я хочу избежать даже намека на сокрытие какой бы то ни было… э-э… информации. — Он слегка поморщился, словно сердясь на себя за неспособность подобрать синоним слову «информация», откашлялся и продолжил: — Я — вдовец. По поводу этого факта, — он позволил себе слабую улыбку, — в определенных кругах, похоже, имелись сомнения. Моя покойная жена в течение некоторого времени перед смертью была пациенткой Блумингтонской больницы в Хертфордшире.

Высказавшись подобным образом, он взглянул на Моллета, словно хотел увидеть, какое впечатление произвело его признание. Но если он ожидал какой-то реакции со стороны инспектора, то был разочарован, потому что лицо Моллета по-прежнему выражало лишь вежливое внимание.

— Вероятно, следует объяснить, что Блумингтонская больница — это официальное название учреждения, которое оно носит последние годы. В просторечии же она больше известна по своему прежнему названию — Чоквудский сумасшедший дом.

— Чоквудский сумасшедший дом! — повторил Моллет. — Это то место, где сама мисс Дэнвил…

— Совершенно верно. И это печальное совпадение, если можно так его назвать, сказалось на наших отношениях неким необычным образом. Поначалу это было для меня весьма болезненно, поскольку напоминало о трагедии моей прошлой жизни…

— Одну минуточку, мистер Филипс. Я ценю вашу откровенность, но есть момент, который я хотел бы прояснить, прежде чем вы продолжите. Когда вы узнали о том, что мисс Дэнвил была пациенткой этого сумасшедшего дома?

— На довольно ранней стадии нашего знакомства, — ответил Филипс. — Я очень не хотел бы, чтобы по этому поводу возникли какие-нибудь недоразумения, инспектор. Мисс Дэнвил доверилась мне за несколько месяцев до своей смерти, а когда она узнала, что моя покойная жена была ее подругой по несчастью, это породило доверительные отношения между нами. О таких вещах не говорят при посторонних, поэтому мы не говорили об этом в присутствии мисс Браун. Полагаю, осведомленность мисс Дэнвил в том, что мой первый брак был омрачен прискорбным несчастьем, столь хорошо известным ей самой, способствовала ее благожелательному отношению к моим надеждам на вторую, более счастливую женитьбу. Однако хотел бы особо подчеркнуть, что официального диагноза моей жене никогда не ставили, она пребывала в больнице добровольно.

— Вы все очень четко объяснили, сэр, — сказал Моллет, подавляя зевок. Он находил велеречивость мистера Филипса довольно утомительной для столь загруженного дня. — Получается, именно вы пользовались доверием мисс Дэнвил больше, чем кто бы то ни было другой. Вероятно, вы сможете ответить вот на какой вопрос: было ли в ее прошлой или настоящей жизни что-нибудь, что могло для кого-то стать мотивом убийства?

Филипс покачал головой.

— Я сам себя постоянно об этом спрашиваю, — ответил он. — Кто мог протянуть преступные руки к этой безобидной, невинной женщине? Недоброжелатели у нее, конечно, были. Вы простите меня, инспектор, я не стану называть имен, они вам и так хорошо известны. Но это, в конце концов, совершенно другое дело. Признаюсь, я совершенно сбит с толку случившимся.

— Иными словами — нет, — едва слышно пробормотал Джеллаби, делая краткую запись в блокноте. У Моллета дернулся кончик уса, однако голос не дрогнул, когда он сказал:

— Еще только один вопрос, мистер Филипс. Где вы были днем в пятницу?

— Дайте вспомнить. Вы понимаете, конечно, что сегодня уже вторник, а до того как во вчерашних газетах появилось ужасное сообщение о результатах предварительного расследования, никто из нас не предполагал, что будет обязан отчитываться о своих передвижениях в определенный период времени.

— Вполне понимаю, мистер Филипс, но вы постарайтесь.

— Конечно-конечно. Днем в пятницу, после того как пообедал в столовой, я сидел, как обычно, за своим рабочим столом, что было приблизительно с двух пятнадцати до… Нет, постойте! Ведь именно в пятницу мисс Браун вернулась из своего отпуска. Да-да, теперь припоминаю.

— А какое отношение к этому имеет возвращение мисс Браун? — спросил Моллет.

— Очень просто. Поскольку мисс Браун уведомила меня телеграммой о том, что собирается приехать ранним поездом, я воспользовался обеденным перерывом, чтобы накоротке повидаться с ней в ее комнате сразу по ее возвращении. Точного времени назвать не смогу, но уверен, что она вам его упомянула.

Моллет ничего не сказал, но Джеллаби не сумел скрыть удивления, что было тут же замечено Филипсом.

— Так она вам не сказала? — воскликнул он. — Как странно. Впрочем, понимаю. Глупышка явно полагала, что, сообщив о моем присутствии в этой части здания, может косвенным образом бросить на меня тень подозрения. Надеюсь, вы не поставите ей это в вину, инспектор. В сложившихся обстоятельствах подобное сокрытие информации вполне естественно, ведь ее так легко истолковать превратно. Я действительно искренне надеюсь, что вы закроете на это глаза.

— Предположим, — сказал Моллет. — Однако попрошу вас очень коротко, но точно рассказать, как было дело.

— Все очень просто. Мисс Браун, как я уже сказал, сообщила мне, что возвращается ранним поездом. Мой рабочий стол по счастливой случайности находится возле окна, которое смотрит на главный вход. Я очень хотел перекинуться с ней несколькими словами наедине сразу по ее возвращении, поэтому, увидев, что она вошла в здание, под каким-то предлогом отлучился, спустился по лестнице и пошел в ее комнату. Пробыл я там всего несколько минут и вышел, если память мне не изменяет, как раз перед тем, как поблизости засвистел знаменитый теперь чайник. Понимаю, — сокрушенно добавил мистер Филипс, — это ставит меня в затруднительное положение, поскольку я оказался в непосредственной близости от… от события и по месту, и по времени, но я чувствую себя обязанным абсолютно честно рассказать, как все было на самом деле.

— Не видели ли вы кого-нибудь вблизи буфетной? Или, может быть, что-то слышали?

— Нет. И должен добавить с полной уверенностью, что никто не видел и не слышал меня.

— Вот как?

— Я умею передвигаться бесшумно, а в данном случае, честно признаться, желания привлечь к себе внимание у меня не было. Люди любят болтать, а с меня и так уже достаточно сплетен вокруг нас с мисс Браун. А особенно мне не хотелось, чтобы мой приход заметил мистер Петтигрю. Я уже имел одну случайную встречу с ним перед дверью комнаты мисс Браун, что всех нас поставило в неловкое положение. Мне вовсе не хотелось повторения.

— Ясно. — Моллет на миг задумался, и это дало шанс Джеллаби вступить в беседу.

— Чего я не могу понять, — сказал он, — так это того, зачем было предпринимать все эти меры предосторожности, если вы все равно увидели бы ее вечером в гостинице. Ничего ведь срочного быть не могло, не так ли?

Филипс улыбнулся.

— Согласен, — ответил он, — но веская причина для этого существовала. Как я уже сказал, мне хотелось поговорить с мисс Браун наедине. Обстановка же в служебной гостинице «Фернли» не слишком подходит для приватного разговора.