Highway to hell - "Proba Pera"

- Так вот что тебя муляет, сис? – скорчив мину, ответил ей Адос. – Пойди, найди себе какого-нибудь мужика с твердым и большим членом! Заплати ему, что более вероятно, и натрахайся с ним всласть! Если не найдещь подходящего, купи фаллоимитатор с вибратором! Тут уж самой придется поработать, милая! Может, тогда тебе полегчает! Заросла, небось, тропинка?!

- Да ты… да как ты смеешь?! – пыхтела Гестия, покрываясь бурыми пятнами, бросая убийственные взгляды на брата и полные стыда на судебных исполнителей.

В комнате опять поднялся шум и гвалт. Фемида слегка кривилась, дивуясь «тихой семейной беседе за чашечкой чая», Зевс презрительно глядел на старшую сестру, крутя пальцем у виска, а Гермес через силу пытался подавить улыбку, маскируя ее кашлем. Но при всей комичности ситуации, он все больше испытывал жалости и сочувствия к тихо ревущей Деметре Блейк, хранившей молчание. Ее нынешние слова были искренними и полными раскаяния. Королева сняла свою корону, став беззащитной и уязвимой.

- В следующий раз, Адос, я не потерплю подобного позора в своем доме! – процедил Кронос, свирепо глядя на всех своих отпрысков.

- Я надеюсь, следующего раза не будет, отец! – с нажимом ответил хозяин Аида, выдержав тяжелый взгляд отца.

Глава семейства вместе с Гермесом и Фемидой вышли в коридор, чтобы посовещаться о сложившейся ситуации. Вернувшись, спустя время, троица уселась на свои места, и Кронос вновь взял слово, вынося окончательный приговор.

- Зевс, я не лишу тебя божественной силы и не заберу власти, у тебя слишком большая ответственность перед Олимпом и миром обыкновенных смертных. Но ты временно останешься без финансовой помощи и поддержки твоих единомышленников и деловых партнеров. Постарайся навести порядок в мире и своей личной жизни, с нажимом велел отец. - Ты будешь лишен подобных привилегий, пока не заслужишь прощения от своей дочери.

- Но как я это сделаю, если Персефона будет в Аиде? – слегка возмутившись и в то же время, испытав облегчение, спросил Зевс.

- Думаю, Адос сделает для вас с Деметрой исключение, это и ее касается, - добавил Кронос, полоснув нерадивую, а теперь и бесплодную дочь холодом своих глаз. – Я лишаю тебя возможности посещать мир людей. Теперь ты будешь перемещаться только в пределах Олимпа. Боги были к тебе жестоки, Деметра, сделав бесплодной, но ведь ты сама подписала себе этот неутешительный приговор, бросив на произвол судьбы своего первенца. Постарайся заслужить прощение у своей дочери.

- Я согласна понести любое наказание, лишь бы быть рядом с Перси. Чтобы она простила меня, - тихо и смиренно ответила женщина, глотая слезы.

- А теперь ты Гестия, - подал голос Кронос, холодно глядя на еще одну свою дочь. – Так тебе нужны деньги, или дальнейшая опека над Персефоной?

- Только деньги, отец, я заслужила каждый цент. Я послушно следовала всем твоим требованиям и распоряжениям. Пусть я не была Персефоне той, кого она заслуживала, но я все эти годы была с ней рядом, так что теперь она не моя забота. У нее есть родители и законный супруг, - сказала, словно выплюнула Гестия, зло глянув на своих родичей.

- Для чего тебе деньги, позволь спросить? – поинтересовался Кронос.

- На пожертвования богам, которым я молюсь. Вера и благочестие – вот смысл моей жизни.

- Хорошо, ты их получишь, вместе с билетом в один конец в мир простых смертных! – зарокотал верховный бог. - Я лишаю тебя возможности возвращаться в Олимп до тех пор, пока не получу подтверждения твоих истинных раскаянии, касающихся Персефоны. Потому как то, что ты вытворяла, будучи с ней рядом, на много чудовищней и ужасней семнадцатилетнего безразличия ее непутевых родителей!

- Отец, я была тебе послушной дочерью! Ты не можешь так со мной поступить! – причитала Гестия, заламывая руки. – Это несправедливо! – перешла она на визг.

- Твое бессмертие останется при тебе, - цедил Кронос, - ты, как и раньше будешь молиться в одном из монастырей мира, но уже земным богам, в которых веруют простые смертные. Они нуждаются в их защите и в твоем милосердии и пожертвованиях.

- Папочка, не губи, прошу! - унижалась Гестия, ревя как белуга, захлёбываясь собственными соплями. – Мама, скажи ему, пожалуйста! – требовала женщина, ища у Реи заступничества и поддержки.

- Нет! – твердо ответил Кронос, быстро подходя к дочери и хватая ту за руку.

Через мгновение в просторной гостиной дома Блейк на двух верховных богов стало меньше. Стало тихо и как-то спокойно, после того как был устранен главный источник раздражения и шума. Лишь надрывный плачь раскаяния Деметры, утиравшей пальцами слезы и хлюпающий нос, доносился с того места где она сидела сгорбившись.

Оказавшись возле женщины, Эрмий Стилбон достал из кармана белоснежный платок и протянул его ей, обращаясь с огромной долей сочувствия:

- Вот, Деметра, возьмите. Он сейчас вам нужнее, чем мне.

Глава 15

Царство подземного владыки.

Превратив свои личные апартаменты в королевские покои современной принцессы, не жалея ярких красок и предметов декора, которых была лишена всю свою жизнь, Персефона Блейк решила прогуляться по территории Аида, желая узнать его получше.

Удалившись от дома на достаточное расстояние, она стала рассматривать обширную местность с одной из возвышенностей, замечая несколько широких водоемов, раскидистых деревьев, и море бледно-голубых асфоделий, росших под ногами.

Сев на мягкую траву, она сделала глубокий вдох, прислушиваясь к еле уловимому шелесту и стону бестелесных душ, доносившихся издали.

Наслаждаясь теплым багряным светом, покоем и тишиной, девушка стала срывать цветы, собираясь сделать букет. Взяв несколько соцветий, она с легкой опаской поднесла их к своему лицу, вдыхая сладковатый аромат. Запах асфоделий слегка напомнил Перси тот парфюм, что подарил ей Тесей Джонсон на день рождения. Флакон изысканных духов, который она в сердцах разбила в кабинете Кроноса, обвиняя мать в столь чудовищной лжи, что это от неё.

Сердце девушки болезненно сжалось, вспоминая взгляд своего одноклассника. Сперва саркастический и безразличный, затем восхищенный с нотками страсти и влюбленности, а после, недоумевающий, обиженный и полный осуждения. Как только она немного отдохнет, подлечит свои нервы и вернется в школу, она обязательно поговорит с Тесом, объяснив ему сложившуюся ситуацию. При первой же возможности она махнет в Париж, и подберет себе новый парфюм, возможно с тем же названием и фирмой производителя.

Немного успокоившись и дав себе твердое слово, что так и поступит, Персефона быстро встала, отряхивая с одежды прилипшие травинки. Она уже хотела вернуться обратно в усадьбу, как вдруг заметила несущуюся в ее сторону огромную тварь, пылавшую адским пламенем.

Ноги Перси тупо вросли в землю, синие глаза превратились в блюдца и готовы были полезть на лоб, глядя с какой скоростью большое животное, похожее на пса, приближалось к ней. Выронив цветы, она стала лихорадочно оглядываться по сторонам в надежде заручиться чей-либо помощью, одновременно шаря по карманам в поисках мобильного телефона. Аппарат благополучно остался в ее комнате, а вокруг никого, кроме приближающегося к девушке персонального кошмара и угрозы быть съеденной или сожженной заживо.

С диким визгом и криком о помощи Персефона рванула в сторону дома, скачками перенося себя подальше от пылавшей зверюги.

- Остановись! – услышала она у себя за спиной утробный рев. – Да, стой же ты, дурёха! Хватит орать! Я не причиню тебе зла! – уже более отчетливо и совсем рядом за спиной, услышала Персефона человеческий голос.

Почти у дома Адоса мужская рука схватила ее за плечо и резко развернула к себе лицом. На нее уставилась пара необыкновенных зеленых глаз, принадлежавших парню лет двадцати. Волосы его были взъерошены, одежда слегка помятой, а от него самого веяло дымом, будто бы он только что сидел у костра.

- Ты кто такой?!

- Извини, я не хотел тебя напугать! – начал Джордан, взволнованно глядя на незнакомку. – Я тут временно подрабатываю, держа в узде бестелесных жителей Аида, - стал быстро объяснять Пэрриш, слегка улыбнувшись, - являю им свою истинную сущность пылающего адского пса по имени Цербер! А вообще меня зовут Джордан Пэрриш! Ты из новеньких? – заинтересованно спросил он, замечая молодость и красоту девушки. - Решила посвятить себя служению этому гиблому местечку?