Большие Надежды (СИ) - Оськина Варвара

Флор смотрела на себя в мутном отражении, чувствуя, как постепенно стягивает кожу специальное мыло, и никак не могла оторвать взгляд. Глаза в глаза. Кроме них, казалось, ничего не осталось. Ни рта, ни носа, ни остального тела. Быть может, в этой иллюзии были виноваты сбритые волосы, которые неприятно кололи ладони, а может, и нет. Однако Флор видела только синюю радужку. Говорят, глаза не врут, и поэтому прямо сейчас в них отражалось слишком уж многое. Слишком много того, о чём она знать не хотела. Флор медленно провела рукой по почти лысому черепу, на мгновение задержалась на жёстком шраме клейма, а потом отвернулась. Собственное отражение пробуждало целый ворох неправильных мыслей, и это пугало. Но бояться нельзя. Страх – это смерть. Один раз поддашься, и будешь всю жизнь бегать от собственной тени, ведь слабость так соблазнительна.

Флор зло усмехнулась и в последний раз с особым усилием провела щёткой по животу, оставляя яркий розовый след над грубым шрамом. Ну а через несколько минут она уже спокойно шла по пустому светлому коридору.

Круглая комната, что вела в камеры к подопытным, встретила тишиной и почему-то полумраком. В основном помещении, где находились лабораторные столы и оборудование, было темно. Даже яркий неестественно белый свет, что проходил сквозь матовые стеклянные двери, не помогал развеять царившую вокруг черноту. Он гас практически сразу, словно мрак здесь был чем-то вещественным и поглощал всё, что в него попадало. Свет, звуки, жизнь… Пять сиявших изнутри камер казались разрозненными островками в совершенно пустом пространстве.

Она остановилась на пороге и попробовала проморгаться. После белого коридора глаза никак не могли сфокусироваться и едва ощутимо слезились, пока она вглядывалась в царившую впереди темноту. А та была почти абсолютной. Нахмурившись, Флор немного растерянно потёрла ладонью лоб, не зная, что делать дальше. Судя по всему, либо Ханта здесь не было, либо это очередная дурацкая проверка какой-нибудь лояльности… Что же, такое коварство было вполне в его духе. Так что она снова всмотрелась в разлившуюся впереди черноту, стараясь увидеть в ней очертания не менее чёрного тела. Сумасшествие какое-то! Раздражённо выдохнув, она ступила в комнату.

Флор не поняла, как это случилось. Что вообще произошло, когда воздух вокруг неё будто взорвался. Невыносимый, раздиравший напополам череп вой пронёсся от одного края комнаты до другого, чтобы многократно усилиться, отразившись от стен. С каждой секундой он становился всё громче и громче, отчего мир перед глазами ничего не понимавшей Флор дрогнул и куда-то поплыл вместе с отвратительной визгливой волной. К горлу подкатила отвратительная тошнота, руки взметнулись вверх в попытке хоть как-то укрыть лопавшуюся от боли голову, и перед глазами всё пошло пятнами. Флор пошатнулась, но устояла, чувствуя, как враз похолодевшие пальцы обожгло что-то горячее. Кровь? Это… кровь?! Она со всей силы сжала виски, но стало лишь хуже. Теперь дикий вой давил на глаза, пока она судорожно хватала ртом воздух, хотя переливавшийся безумными частотами вой будто уплотнил воздух.

Перед глазами всё потемнело, и, плотно зажмурившись, Флор было слепо шарахнулась в сторону, но неожиданно налетела на что-то твёрдое и больно ударилась лбом. Руки соскользнули с раскалывавшейся головы, в уши будто ввинтилось сверло, а она резко открыла глаза. И этот момент в лицо ударил одуряющий свет. Одно дикое, разрывающее на части мгновение он испепелял Флор, прежде чем окончательно выжег глаза. Или так показалось, потому что чёрные пятна вдруг завертелись вокруг, становясь всё больше и больше, пока не слились в одно целое. Флор испуганно вскрикнула, чувствуя, как полные тьмы липкие кляксы будто опутали руки, истерично забилась в бессмысленной попытке сбежать, но обо что-то споткнулась и рухнула на спину. Голова больно врезалась в каменный пол, а тело скрутило от раздирающей судороги.

Страшно не было. Нет. Было намного хуже. Кажется, Флор едва не сходила с ума от дикого ужаса, когда огромная тень метнулась следом за ней. Её чернота становилась всё больше и ближе, прежде чем замерла, тяжело дыша прямо рядом с распростёршейся Флор. Она колыхалась и дёргалась, а затем вдруг неожиданно рухнула на пол и медленно поползла к ослабшим ногам.

И вот тогда Флор заорала опять. Подняв едва не лопавшиеся от боли глаза, она вдруг увидела нависшее прямо над ней чьё-то лицо, что напряжённо хмурилось и шевелило губами, словно хотело что-то сказать, и забилась в истеричной, почти надрывной попытке спастись. Она судорожно перебирала руками и бессмысленно толкалась ногами, не в силах оторвать взгляда от уставившегося на неё чьего-то лица. А потому видела, как то сначала исказила досада, затем беспокойство, а ещё через секунду, оно попробовало что-то сказать. Рот открылся, закрылся, тёмные брови трагически сошлись на переносице, а взгляд метнулся куда-то наверх. И Флор хотела было зажмуриться, спрятаться в темноте или, наконец, умереть, но тело больше не слушалось. Раздираемое болью, от которой едва не лопалась голова, оно дёргалось всё сильнее, отчего потные от страха ладони то и дело скользили по гладкому полу, не давая уползти прочь, пока под левой рукой вдруг не образовалась абсолютная пустота. И это оказалось настолько внезапно, что Флор опиралась на неё мучительно долгий момент, словно воздух под дрожавшей ладонью был упругим и плотным, прежде чем всё-таки сорвалась вниз. Тело вздрогнуло, в голове стало пусто, а потом реальность пропала, чтобы резко вернуться с оглушающей болью.

Флор не поняла, что случилось. Бившийся в агонии мозг просто не смог разобраться в адовой мешанине разом навалившихся ощущений, однако больше всего это напоминало удар. Казалось, её летевшее в никуда тело вдруг наткнулось на что-то большое, врезавшись в него правым боком, после приложилось спиной, а следом что-то рухнуло на живот, заставив согнуться. Это была настолько невозможная последовательность столкновений, что Флор инстинктивно попыталась раскинуть в стороны руки, стараясь хоть как-то замедлить падение, но те не послушались. Она попробовала было снова, а затем ещё и ещё, пока вдруг не поняла, что те будто со всей силы прижали к бившемуся в конвульсиях телу. Враз стало сложно дышать. Флор дёрнулась в последней инстинктивной попытке освободиться, однако в этот же миг падение вдруг сменилось стремительным взлётом. Её рывком дёрнуло вверх, отчего сведённые мышцы едва не порвались, изо рта вырвался дикий крик, и сквозь не прекращавшийся вой она вдруг услышала:

– Сейчас… подожди… Тише! Тише!

И в этот момент всё окончательно перемешалось. Флор не понимала, где верх, а где низ; не могла осознать падает или парит над землёй. Мозг окончательно запутался. Он выдавал никак не связанные между собой разрозненные сигналы, отчаянно противореча себе самому. И Флор настолько погрузилась в эту какофонию, что вновь прозвучавший будто бы прямиком в голове голос вынудил вздрогнуть всем больным телом.

– ХВАТИТ!

И она замерла. Перестала испуганно ловить своё тело, летевшее то ли вверх, то ли вниз, и затихла, а потом вдруг поняла – этого нет. Ни падения, ни полёта, ни раздиравшего голову воя. Ничего. Только темнота, да надоедливый звон в ушах, который тонким сверлом врывался в исстрадавшийся мозг.

Она не знала, сколько длилось это ничто. Минуту? Две? Вечность? Флор плавала в нём и впервые мечтала никогда не очнуться. Но, разумеется, ей не могло так повезти, а потому сначала в прекрасный и чистый вакуум мира проник странный запах металла, после чего, разумеется, вернулась и боль. Глухая, затаившаяся она тлела где-то глубоко в голове, но не решалась захватить изломанное тело, которому неожиданно было тепло. Флор нахмурилась. Так странно… С чего бы?

В Городе всегда царил холод. Мощностей от реакторов хватало лишь на Теплицы и обогрев Человеческих Ферм, отчего в домах всегда было отвратительно сыро из-за бесконечных дождей. И Флор давно привыкла к этому постоянному зябкому ощущению, что продирало до самых костей, но сейчас… Она медленно выдохнула и вдруг, не понимая, что именно делает, потянулась туда, откуда веяло этим самым теплом. Тело наклонилось вперёд, на мгновение реальность снова взбрыкнула, но тут щека коснулась чего-то удивительного твёрдого, и стало жарко. По крайней мере, так показалось Флор, когда что-то опутало плечи странной, но успокаивающей тяжестью. Она сделала медленный вдох, а потом рискнула открыть глаза.