Сосна и олива или Неприметные прелести Святой Земли - Исраэль Шамир

Под давлением селевкидской модернизации иудейская община в Палестине раскололась на две партии. Одна – в современной терминологии, фундаменталисты, – стояла за «возврат к древним обычаям». Другая, «про-западная», либеральная партия поддерживала «иудаизм с человеческим лицом», дружбу с прочим цивилизованным миром, открытость и импорт культуры. Либералы, эллинизированные иудеи, открыли театры, спортзалы, перешли на греческий – язык иудейских общин Александрии и Антиохии. Фундаменталисты перешли на древнюю графику иврита, подняли знамя иудейской исключительности, борьбы с западным влиянием. В кругах фундаменталистов возникла идеализированная картина древних Иудеи и Израиля, которая со временем стала одним из основных мифов западной цивилизации. Эти две партии действовали и в иудейских общинах за рубежом Палестины.

Тем временем Селевки столкнулись с новой сверх-державой, начавшей свое проникновение в Восточное Средиземноморье – с Римом – и потерпели тяжелое поражение. Рим обложил Сирию налогом, и Селевкам пришлось искать деньги. Немалые средства хранились в Иерусалимском иудейском храме – он выполнял функцию банка иудейской общины. Чтобы прибрать эти богатства к рукам, Селевки поставили свою креатуру, Ясона, члена либеральной партии, на важный пост первосвященника. Это вызвало недовольство фундаменталистов. В 167 году до н.э. Антиох Эпифан, Селевкидский правитель Сирии и Палестины, попытался ускорить эллинизацию иудеев, и запретил кровавый и варварский, по мнению эллинов, иудейский обряд обрезания крайней плоти.

Справедливо говорил поэт: "Не следует торопить время, и без того деятельное". То, что могло получиться с течением времени, сорвалось при нажиме властей. Решение Антиоха возбудило ярость фундаменталистов. Если до этого обрезание сводилось к небольшому надрезу, после указа Антиоха Эпифана набожные иудеи стали напрочь удалять крайнюю плоть. Идея единого гражданского общества им не нравилась, еще меньше нравились сирийские налоги. Вспыхнуло партизанское движение, во главе которого стала семья храмового жреца Маттафии, основавшая династию Хасмонеев (или Маккавеев).

Царство Маккавеев зародилось к западу от вершин Нагорья, в пограничном районе низких холмов – Шфела. В эти места ведет новое шоссе, соединяющее Тель Авив с Иерусалимом. Оно проходит через новый город Модиин. Древний Модиин, центр повстанцев, находился к северу, он сохранился и поныне, это маленькая деревня эль Мидия. Ее жители давят нежно-зеленый сок олив, служащий и для еды, и для умащения волос, и для освещения, и для натирания детей перед сном. Огромные бочки оливкового масла стоят в каждом дому эль Мидии.

Крестьяне уживаются с оккупационными властями потому, что они реже задумываются о вещах абстрактных. Но оккупационные власти глупы по своей природе. Перед началом строительства нового Модиина израильские оккупационные власти вырубили сотни молодых оливковых деревьев в эль Мидии – для того, чтобы отдать землю новым еврейским поселениям и вынудить лишившихся пропитания крестьян работать на постройке этих поселений.

Во времена Хасмонеев в эль Милии находилось поместье жреца Маттафии. Мятеж начался с убийства либерального (про-западного, в современной терминологии) иудея. Затем восставшие вырезали местный районный совет и бежали в горы, в район Джифны-Бир Зейта, где сейчас стоит самый радикальный университет Палестины и где всегда был силен национальный дух. В этих местах и по сей день сохранились древние обычаи гор. Тут стоит одна из последних каменных ручных давилен масла – маасера, тут даже мусульмане украдкой давят виноградную лозу в каменных точилах, как и их предки, и отмечают сельскохозяйственные праздники по домусульманскому календарю.

Военный губернатор района Рамаллы и Бир Зейта, Аполлоний, выступил против повстанцев, но он был разбит на крутом спуске в сказочную долину Левона. Побережье послало новый экспедиционный корпус в Нагорье. Корпус шел по главной дороге на Рамаллу, через Бет-Хорон, нынешний Бет-Ур. На перевале за селом на них напали партизаны Нагорья и разбили их наголову. После битв у Эммауса (нынешнего Амваса, уничтоженного израильской армией в 1967 году) и Бет-Цура (рядом с Халхулом, к северу от Хеврона), партизаны вошли в Иерусалим и восстановили порядок храмовой службы.

По сей день праздник Хануки отмечает эту победу. Так в вековечном конфликте Нагорья и Побережья снова победило Нагорье, фундаменталисты победили либералов. Осуществилась мечта тогдашнего иудейского Хамаса. Но история немедленно показала всю тщетность этой мечты – победители-Маккавеи создали власть, столь же эллинизированную, что и власть их предшественников, но еще и более жестокую, маниакальную, кровавую. Если нужно было бы скомпрометировать идею независимости – пример Хасмонеев был бы достаточным. Как и освобождение Гаити в 1802 году, как деколонизация Алжира, Уганды и многих других стран, партизанское движение Маккавеев привело к крови и деспотизму.

Победители не собирались обрести независимость и зажить мирной спокойной жизнью. Их первой жертвой стали либеральные иудеи, второй – верующие фарисеи, третьей – основное население Палестины. Маккавеи вырезали целиком население покоренных городов. Потоки крови залили страну, а потоки денег хлынули в Иерусалим от иудейских общин за рубежом. Иосиф Флавий дает страшную картину иудейского террора в Палестине при Маккавеях:

«Иуда Маккавей напал на Акрабу, перебил множество… осадил город и перебил воинов…взял их детей и жен в плен… перебил три тысячи человек… перебил всех мужчин, и город сжег дотла… взял город, перебил все мужское население… предал город пламени… взял город, перебил жителей и сжег их храм… перебил все мужское население… убитых было так много, что идти пришлось по трупам… взяли Хеврон и сожгли… взяли Ашдод и разграбили»16.

Первым Хасмонейским царем был Симеон, который овладел крепостью Акра в Иерусалиме, и принял наследный титул правителя и звание первосвященника. Он взял Яффу и вырезал местное палестинское население. Он взял палестинский город Азот (Ашдод) и сжег Храм вместе с тысячами укрывавшихся там горожан. Затем последовали Явне и Газара. Симеон обложил тяжелейшим налогом местное население.

Его постиг кровавый конец. Рядом с монастырем Каранталь, местом искушения Христа, где сегодня виден шестигранник недостроенной русской церкви, стоят руины Тахунет-эль-Хаууа, древней крепости Дагон или Док, где Птолемей, «командующий Иерихонским военным округом», зять Симеона, коварно убил своего тестя и взял в плен двух его сыновей и вдову. Третьего сына царя, Иоанна Гиркана, он не смог убить – и тот вернулся с войсками и обложил Дагон. «Каждый раз, когда Птолемей был в беде,– пишет Иосиф Флавий, – он выводил мать и братьев Иоанна на крепостную стену пред осаждающими и пытал их всенародно... Затем он казнил их и бежал».

Иоанн Гиркан стал царем. Он продолжил политику завоеваний своего отца. Сначала он, после долгой осады, покорил и разрушил Самарию, а уцелевших жителей продал в рабство. Затем он разорил древний Шхем, сжег самарянский Храм на горе Гризим, огнем и мечом прошел по Идумее. Он обратил арабов-идумеев в иудейскую веру, точнее – сделал их иудеями второго сорта. Они должны были платить налоги на содержание иерусалимского храма, но они оставались «туземцами» в глазах иудейских жрецов и книжников. (Эта операция отлилась ему и его роду сполна. В среде обращенных арабов возвысился Антипатр и его сын Ирод, положившие конец династии Маккавеев. Так завоевание и присоединение Западной Украины и Прибалтики нанесло удар единству Советского Союза).

Иоанн Гиркан сжег и разрушил Марешу, руины которой мы упоминали выше. Разрушил он и Бет Шеан, носивший название «Скифополь». Другие палестинские города он обложил тяжелой данью, ликвидировал права горожан, установил тиранию иудейской верхушки во всей стране.

Имя Гиркана увековечила мрачная крепость Гиркания (нынешняя Хирбет эл-Мирд). Она была построена в сердце Иудейской пустыни, как бы заново открытой в те годы, «Гиркания была темницей и заслужила себе худую славу иудейской Бастилии» – пишет Хоуд. К Гиркании можно подъехать с запада и с востока. С запада колея, пригодная только для крепкого «джипа» виляет между голыми холмами Иудейской пустыни, проходит мимо Джабль эль-Мунтар и спускается к краю ступеньки. Оттуда надо идти пешком по хорошей тропе, которая превращается в насыпь для акведука, и подымается на вершину небольшой горы. Гора окружена крепостной стеной, наверху – руины церкви, подземелья, остатки мозаичных полов.

Гиркания была только одной из нескольких крепостей в пустыне, возникших при Хасмонеях и Ироде. Жизнь в пустыне основывалась на грандиозной системе сохранения воды в самых безводных местах. Зимой, в дождливый период, мутные потоки несутся лавиной с Нагорья по всем вади Иудейской пустыни, все снося на своем пути и низвергаясь со страшной высоты в долину Мертвого моря. Чтобы сберечь эту воду, строители тех времен воспользовались разработанной набатеями техникой: они перегородили узкие вади плотинами, вырубили в скалистом дне долин емкие водосборники, перекинули мостики акведуков к крепостям на вершинах гор. Так, к крепости Гиркания ведут два акведука – один из вади эль-Нар (Кедрон), и другой – с высоты Джабль-эль-Мунтар. Акведуки кончаются в огромной системе водосборников, объемом в 20 тыс. куб. м – достаточно на несколько лет для среднего гарнизона.