Сосна и олива или Неприметные прелести Святой Земли - Исраэль Шамир

Если в предыдущей мифологеме человек сообщался с Богом лишь через посредство коллектива, как член Собрания Израиля, в новой мифологеме Человек и Бог совпали. Поэтому рождение, смерть и воскресение Христа стали самым важным событием нашей Ойкумены, и конечно, самым важным событием для жителей Святой Земли.

Через несколько лет после этого в стране вспыхнула война против Рима. Одной из ее причин была необузданная гордыня: националисты-зелоты подменили веру в Господа – верой в Израиль, верой в самое себя. Поэтому набожные мудрецы Израиля не поддержали богоборческий мятеж, а Иоханан бен Заккай, «светоч Торы», перешел из лагеря мятежников к римлянам. Мятежники убивали друг друга, уничтожали запасы продовольствия, выливали воду, как будто объятые самоубийственной манией. Сотни мятежников покончили собой в крепости Масада, но и в Иерусалиме происходили массовые самоубийства. Хотя храм Ирода был сожжен римлянами, легионы Флавия лишь помогли самоубийцам. Пепел сожженного храма остался позади, как сброшенная шкурка гусеницы, но бабочка взмахнула своими радужными крылами и взлетела.

Так в огне и крови рождалось новое религиозное сознание мира.

ГЛАВА XV. НОВЫЙ ЗАВЕТ

У дороги Иерихон-Иерусалим издавна была дурная слава – в пустыне разбойники зачастую нападали на путников. Много было пролито крови, и один из перевалов так и называется – Красный, или Кровавый перевал, Маале Адумим на иврите или Тал’ат ад-дам, по- арабски. Его красные почвы связываются легендой не столько с содержанием железа, сколько с кровью невинных жертв. Впрочем, название перевала производят и от слова «Эдом», названия народа, жившего на юге Заиорданья, и в Хевронских горах, в Идумее.

Крестоносцы построили на холме над перевалом крепость для охраны пилигримов, – Мальдуин или Chastel Rouge, Красный Замок, Арабы называли его Калат эд-дам – Кровавая крепость. Ее упоминал Бурхард Сионский. Теодерик в 1172 году видел тут Красный Колодец, в который, как ему сказали, братья бросили Иосифа Прекрасного, а также замок темплиеров-храмовников и часовню. При Саладине крепость была перестроена и ее следы видны по сей день. На самом перевале к югу от дороги стоит прочное здание из светлого местного камня, с большим колодцем во дворе и туристским бедуинским шатром у входа. Это перестроенный древний арабский каравансарай, Хан Хатрур. Тут был монастырь в византийские времена – от него остались следы мозаики во дворе. Само здание было заложено при Омейядах в 7 в. В 1903 году оно было превращено турками в полицейский участок, разрушено англичанами во время войны 1917 года и заново отстроено после войны – сначала как полицейский КПП, потом – как реконструированный приют для путников. Хан именуется также Гостиницей доброго самарянина. Так традиция локализовала евангельскую притчу о милосердном самарянине21.

«Шел человек из Иерусалима в Иерихон и попал в руки разбойников. Они его ограбили, избили и ушли, бросив полумертвым. Шел той же дорогой священник, но увидев его, перешел на другую сторону (дороги). Затем шел левит. И он, увидев раненого, прошел мимо. А самарянин, который проезжал той же дорогой, увидел его и пожалел, омыл вином и смазал оливковым маслом его раны (как герои Сервантеса), перевязал их, посадил на собственного осла, привез в гостиницу и там за ним ухаживал. А на другой день, уезжая, оставил денег хозяину гостиницы и наказал заботиться о раненом».

Эта нарративная часть притчи хорошо известна. Во многих странах существуют филантропические организации Милосердных Самарян. Гостиницы и приюты в дальних местах охотно берут себе это имя. Обычно понимают эту притчу, как призыв к человеколюбию, милосердию, помощи нуждающимся. Но рассказчик имел в виду нечто иное. Чтобы понять текст, следует прочесть его с начала до конца. Пересказанному нарративу предшествует диалог Иисуса и Фарисея. Фарисей спрашивает Иисуса, как следует жить. Это не наивный вопрос человека без лукавства, вроде Нафатаила из Каны. Иисуса зачастую спрашивают не для того, чтобы узнать ответ на вопрос, но чтобы проверить его взгляды. Это – проверка, испытание. Иисус отвечает коротко: люби Бога превыше всего, люби ближнего как самого себя.

Это ортодоксальный ответ, и Тора учит: «Возлюби ближнего, как самого себя»22. Но Фарисей не принимает ортодоксальный ответ за чистую монету, он догадывается, что Иисус – не скромный еврейский рабби из Галилеи. Он задает уточняющий вопрос. (Так в «Имени розы» Умберто Эко инквизитор не удовлетворяется кажущейся ортодоксией скрытого еретика). «Что такое ближний?» – спрашивает Законник. Этот вопрос – и ответ на него – выявляет причины внутреннего конфликта, содержавшегося в древнем иудаизме.

Иудейская община была неоднородной. Эмиграция из Вавилона, и насильственное обращение местных жителей в иудаизм за сто лет до Рождества Христова создали прослойку «туземцев», («ам хаарец»), простых людей, «второсортных иудеев». За пределами общины стояли прямые потомки древних израильтян, самаряне, незаконнорожденные, коренные не-иудеи («гер тошав»). Полноправные члены общины – книжники – фарисеи – относились к «туземцам» с презрением. Книжники понимали заповедь любви к ближнему совсем не так, как мы. Для них «ближним» в этом контексте был только иудей. Они обосновывали это ссылкой на Библию – предыдущая строка гласит: «не имей злобы на сынов народа твоего», а поскольку стихи построены по принципу параллелизма, то и «ближний» второй строки есть не кто иной как «сын народа твоего» первой строки.

Среди иудеев были и строгие сектанты, для которых возлюбленным «ближним» мог быть только их брат-сектант. Так, обитатели Хирбет Кумран («секта Мертвого моря») делили весь мир на Сынов Света (они сами, стоящие на пороге вечной жизни) и Сынов Тьмы (все прочие). Законник, в поисках ереси, хочет проверить, насколько строг Иисус, считает ли он «ближним» – любого иудея или только члена своей маленькой общины. Он спрашивает, по сути дела, «како веруеши?» И Иисус ему отвечает притчей.

В притче, кроме раненого путника – три героя, как в народной сказке (двое умных, а третий – дурак). Первый – коэн, священник, второй – левит (дьяк). Третьим должен быть простой иудей. По сей день в литургии еврейство делится на три группы: коэны, левиты и (просто) сыны Израиля. В синагогах на амвон вызывают по очереди коэна, левита, и (просто) сына Израиля. При необходимости выбора, учит иудейская медицинская этика, сначала спасают коэна, потом левита, потом сына Израиля. (следующими идут выблядки, а после них – гои, которых в субботу не следует спасать). Но Иисус – мастер диалога и притчи, и фарисея подкарауливает неожиданность.

Как в анекдоте «двое умных, а третий – милиционер», первый герой притчи – коэн, второй – левит, а третий... нет, не простой иудей, а гой; хуже – самарянин. До возникновения христианства, иудеи ненавидели самарян, местных потомков израильтян, как палестинцев в наши дни. Ответ Иисуса шокирует: «ближний» – не только член твоей секты, и даже не просто иудей, но любой человек, даже самарянин. Этот неожиданный оборот («а третий – милиционер») настолько сбивает с толку слушателя-иудея, что не так давно еврейский ученый-апологет обвинил евангелиста в «антисемитском извращении» слов Иисуса. У Иисуса, мол, третьим, хорошим прохожим был «простой иудей», а не какой-то самарянин. Такова логика апологетов: если Иисус отступает от ортодоксальной иудейской нормы, значит, (по их мнению) это антисемитская глосса евангелиста или позднейшая фальсификация.

Но Иисус не низвергал иудаизм, а возвращал его к его древним, местным корням. Он преодолевал последствия неудачной реставрации, носителями которой были фарисеи-книжники. Фарисеи гордились своей избранностью, своим происхождением от Авраама. К простым людям – «туземцам» они относились вчуже, не задумываясь, обирали бедных, притесняли сирот и вдов. Они переосмыслили Библию, и любую заповедь толковали в своих интересах. Древняя Тора запрещала давать деньги в рост, требовала прощать все долги и отпускать рабов на волю на седьмой год. Фарисеи придумали, как обойти запрет. Долги фиктивно передавались суду, процент, «счетчик», назывался «дивидендом», поля фиктивно продавались гою в субботний год. Русская сказка говорит о попе, который окрестил поросенка – «Окунем», и съел в Великий пост. Наверное, этот поп был фарисеем по духу.

Иисус – потомок древней иудейской царской семьи и священнического рода – возвращал идеи Торы всему человечеству, и его аристократическое и священническое происхождение напоминает нам о дворянах Ленине и Мирабо, о патрициях Гракхах, ставших на сторону народа против своих «братьев по классу».

Его проповедь была бесконечно успешной. Прошло триста лет – секунда на часах вечности – и народы региона приняли Христа. Не были исключением и иудеи – подавляющее большинство иудеев, как в Палестине, так и за ее пределами, последовали за апостолами Петром и Павлом и стали христианами. Из восьми миллионов иудеев времен Христа лишь 3-4 процента упорствовали, и создали альтернативную веру, «новый иудаизм». Все остальные отказались от «фарисейской закваски», и слились со своими братьями, вчерашними «туземцами». Так была исцелена «травма Изгнания», о которой писал Хаим Тадмор. Потомки сынов Израиля стали палестинцами, сохранив лучшие законы Торы и веру в братство людей.