Иван-Дурак - Ольга Матвеева

— Мадмуазель, вы обворожительны! Я восхищен! — кричит он с гусарской удалью громче музыки. — Позвольте пригласить вас на танец!

Она медленно скользит презрительным взглядом от его макушки к его начищенным полуботинкам и обратно. Ухмыляется и произносит тихо, но даже грохот музыки не может заглушить ее голос:

— Я тебе не по зубам, мальчик. Поищи себе замарашку, такую же, как и ты сам. — Отворачивается величественно и удаляется, а Иван так и остается стоять с глупой, обворожительной улыбкой на лице. Она будто приклеилась. Потом отлепилась. Сменилась выражением ярости.

— Не очень-то и хотелось, — шипит он и мысленно обещает себе, что эта надменная сука еще влюбится в него, как кошка, а он-то еще подумает, отвечать ли ей взаимностью…

Ирка вернулась с каникул посвежевшая, порозовевшая. Глаза горели. Она соскучилась. Разлука вновь подогрела их уже свалявшуюся в привычку страсть. Иван добровольно вернулся за колючую проволоку своей любви и чувствовал там себя прекрасно.

В начале марта шеф неожиданно пригласил Ивана в гости. К себе домой. В огромную квартиру, сложенную из нескольких квартир. По слухам, он не пускал туда никого из подчиненных, кроме своего зама, давнего друга и соратника. Михаил Львович семью в свои дела не впутывал: время было неспокойное, бизнес не вполне законный — меньше знаешь, крепче спишь. Все, конечно, знали, что есть у Михаила Львовича жена, умница и небывалая модница, есть у него сын — подросток, есть у него дочь — редкостная красавица, только никто их не видел.

— Ваня, загляни сегодня ко мне вечерком, — сказал шеф Ивану как-то слишком ласково. Ивану даже почудились, что перед ним немного заискивают. Наверное, лишь почудилось.

— Извините, куда я должен к вам зайти, в кабинет? — уточнил Иван вежливо.

— Нет, сынок, ко мне домой, — шеф по-отечески похлопал молодого сотрудника по плечу. — Жена ужин приготовит. Коньячка выпьем. Да не того, которым мы с тобой торгуем, а нормального, французского. О житье-бытье потолкуем. Ха-ха-ха! Чего испугался-то? Удивлен? Ты же у нас самый перспективный сотрудник. Надо заняться твоим воспитанием. Я тебя устраиваю в качестве наставника?

— Вполне, — ответил Иван осторожно.

— Ну, вот и чудненько. Жду в 20.00. И без опозданий, пожалуйста. — Тон шефа с отеческого сместился в начальственную плоскость.

Остаток дня Иван провел в раздумьях на тему, что бы это значило? Как разумный человек, он понимал, что это все неспроста. Шефу явно что-то от него нужно. Только вот что может дать бедный студент матерому предпринимателю? Богатому человеку? Ответа не было. Тут никакого разума не хватало.

После работы Иван заехал в общежитие переодеться. Нацепил белую рубашку, галстук, темно-синий джемпер с v-образным вырезом, свои лучшие джинсы. Непокорные волосы пригладил гелем.

— Хорош, очень хорош, — улыбнулся своему отражению в зеркале…

Дверь открыла моложавая, стройная женщина с рыжими волосами и ярким макияжем. На ней были модные джинсы-резинки и джемпер из ангоры изумрудного цвета, густо украшенный бусинами, бисером и пайетками.

«Красива, но вульгарна», — отметил про себя Иван.

— Иван? — спросила женщина.

— Он самый. — Улыбка с легким оттенком кокетства и приязни. Так, на всякий случай.

— Проходите. — Во взгляде явный интерес.

Иван шагнул за порог и оказался в просторной прихожей. Таких он еще не видел. Никаких цветастых обоев — оштукатуренные стены покрашены в теплый персиковый цвет. Огромное зеркало в массивной золоченой раме, пейзажи на стенах, писаные маслом и акварелью, массивная хрустальная люстра. Даже диван стоял в этой огромной прихожей и столик, заваленный журналами. Иван снял обувь и получил от хозяйки тапочки. Она провела его в просторную комнату, которая, очевидно, одновременно была и кухней, и столовой, и гостиной. Такого Иван тоже еще не видел. Кухню от столовой отделяла барная стойка. Чудеса!

— У вас очень красиво! — восхитился Иван, причем совершенно искренне.

— Да, спасибо! Это дочка интерьером занималась. Все как в заграничных журналах делала. Ненавидит совок. Все ковры повыкидывала. Хрусталь приказала припрятать. Мещанство, говорит. Вы присаживайтесь. — Она указала на кресло. Михаил Львович сейчас выйдет.

Он появился через пару секунд: одет по-домашнему — в яркий спортивный костюм. На лице имел самое добродушное выражение. А-ля радушный хозяин. Простой русский мужик. Или не совсем русский. Кто его знает.

— А, пришел! Молодец! Минута в минуту. Уважаю пунктуальных людей. Ну, проходи за стол. Ужинать будем. Марина, тащи закуску да иди, у нас тут мужской разговор будет. — Скомандовал он жене.

Иван присел на краешек дубового стула. Был он скован. Его пугало это внимание к своей скромной персоне. Было оно каким-то чрезмерным, неуместным, нелогичным. Чего же от него хотят?

Иван получил ответ на свой вопрос после второй рюмки коньяка.

— Слушай, сынок, — Михаил Львович интимно обнял Ивана за плечо, — тут такое дело… в общем… Короче… короче, у меня к тебе деловое предложение. Только ты, Ванюшка, сразу-то не отказывайся. Ты подумай сначала. Предложение-то выгодное. Очень выгодное!

— А что за предложение?

— Не знаю даже, как и сказать…, — Михаил Львович хлопнул еще рюмаху. — Короче, сынок, я предлагаю тебе жениться по расчету.

— На ком? — удивился Иван.

— Так на дочери моей. Она у меня умница, красавица. Приданое за ней дам серьезное.

— Михаил Львович, вы меня простите, но я ничего не понимаю. Я ж с ней даже не знаком. Если она такая замечательная, так что же она сама не может найти себе жениха? Я-то ей зачем? Разве я могу быть выгодной партией для вашей дочери?

— Сынок, тут такое дело… Дочь у меня красавица. Аж дух захватывает. Но, понимаешь, баловали ее слишком в детстве. Все было у нее, ни в чем отказа не знала, вот и выросла капризной, своевольной, непокорной. Бунтарка она. Уж двадцать один год, а она все бунтует.

— Но это же не повод выдать ее замуж за первого встречного?

— Понимаешь, сынок, беременна она. — Михаил Львович снова приложился к коньяку. — От кого — не говорит, замуж ее этот поганец не возьмет. Ты, говорю, мне имя этого подонка скажи, а уж мы там посмотрим, хочет он жениться или нет. А она ни в какую! Молчит, как Зоя Козьмодемьянская на допросе. Ну не пытать же мне собственную дочь! От ребенка избавляться поздно, срок уже большой. Вот и решил я сам ей мужа подыскать. Хорошего парня, надежного, перспективного.

— Михаил Львович, но сейчас ведь не средние века, многие женщины рожают без отцов. Никого уже этим не удивишь.

— В нашем роду никто не приносил в подоле! И моя не принесет! — шеф стукнул кулаком по столу. — Не будет такого позора в нашей семье! Не допущу! — он снова ударил кулаком по столу. — Не за тебя, так за другого отдам. Ты хоть знаешь, от чего ты отказываешься? — Иван помотал головой. — Квартира, машина, деньги, связи, возможности. Не обижу я жениха-то, не обижу. Ты откуда в наш город-то приехал? Из какой глуши? — Иван назвал свой городок. — И что же, закончишь университет и в эту дыру вернешься? Где ты там работу-то искать будешь? Или у тебя бабки есть, чтобы свое дело открыть? Нету? Вот то-то и оно.