Попадать, так с музыкой — 2 (неокончен) - Михаил Гуткин

45

Около сержанта стоял телефон, по которому я смогла позвонить Трофимову.

— Товарищ майор, Северова беспокоит.

— Слушаю вас, товарищ Северова.

— Мне тут товарищ старший майор Судоплатов задание дал.

— Я в курсе. С наркомом это согласовано.

— Но у меня возникли некоторые вопросы, которые нужно обсудить с наркомом. Как бы мне поговорить с товарищем Берия?

— Так, подождите минуту.

Видно было, что майор озадачен. Через некоторое время он продолжил разговор.

— Слушайте, товарищ Северова. Сейчас наркома на месте нет. Поэтому пока работайте, а в 20:00 подойдите к дежурному и скажите, чтобы он пустил вас в комнату с правительственным телефоном. Туда вам позвонит товарищ Берия.

— Поняла, спасибо, товарищ майор.

Так, будет не встреча, а разговор по телефону. Ох, не люблю я телефонные обсуждения секретных вопросов. Значит, придется говорить так, чтобы никто посторонний не понял, о чем идет речь. Попробую, а, если увижу, что не получается, то настою на личной встрече.

— Товарищ, сержант, — обратилась я к дежурному. — Где тут помещение с правительственным телефоном? Мне в 20:00 нужно будет поговорить по нему.

— А вы, товарищ лейтенант, есть в списке лиц, имеющих право доступа к этому телефону?

Вопросом на вопрос ответил сержант. А я почем знаю? Тем временем он отпер в столе верхний ящик и вытащил оттуда коленкоровую тетрадь, прошитую, между прочим. Открыл и поднял взгляд на меня.

— Ваша фамилия, товарищ лейтенант?

— Северова.

Сержант быстро перевернул несколько листиков и сказал.

— В списке вас нет. Поэтому в доступе в комнату спецсвязи вам отказано.

Вот тебе и раз! А как же мне говорить с товарищем Берия? Тут я сообразила.

— Товарищ сержант. Так это не я буду звонить, а мне позвонят по этому телефону.

— Тогда вас позовут.

— А можно я без трех минут восемь подойду к этой комнате и там подожду?

— Нет, нельзя.

Но, видя мой растерянный вид, сержант несколько смягчился.

— Вы можете подойти сюда и ждать тут.

— Большое спасибо, товарищ сержант.

Со спокойной душой я пошла к себе в палату, все время обдумывая, что и как я буду говорить наркому и что он может мне ответить. Потом плюнула на это, сообразив, что проблемы надо решать по мере их возникновения. А пока можно и погулять.

Но после ужина меня, как шилом стало покалывать. В результате уже полвосьмого вечера я стояла около дежурного. Потом не удержалась и села неподалеку, чтобы все время его видеть. Наконец ровно в 20:00 около него зазвонил телефон. Он поднял трубку, что-то выслушал, после чего, обращаясь ко мне, сказал.

— Товарищ лейтенант. Идите по коридору до комнаты номер три. Там вас ждут.

Я помчалась бы вприпрыжку, да только ребро не позволило. Поэтому пришлось потихоньку топать до комнаты с нужным номером. Найти ее оказалось очень просто: дверь была открыта, и около двери стоял еще один дежурный.

— Вам сюда товарищ Северова.

Я зашла и взяла трубку.

— Северова у телефона.

— Товарищ Северова. Это Трофимов. Сейчас с вами будет говорить товарищ Берия.

Что-то щелкнуло, и я услышала усталый голос наркома.

— Что у вас там случилось, товарищ Северова.

— Здравия желаю, товарищ народный комиссар. Я тут работаю по заданию товарища Судоплатова.

— Я полностью в курсе.

— Но на некоторые вопросы о том, что и как я сообразила, я не могу дать правдивый ответ. А если совру, то товарищ старший майор это наверняка почувствует. Как мне быть?

Товарищ Берия задумался. Потом заговорил.

— Этот момент я упустил из виду. Давайте сделаем вот как. Вы все напишите, а если у товарища Судоплатова возникнут вопросы, на которые вы совсем не сможете ответить, то честно скажите, что точный ответ дать не можете и адресуйте его к мне. Понятно?

— Так точно, товарищ народный комиссар.

— А теперь у меня к вам встречный вопрос. Как вы себя чувствуете? Помогает вам ваше мумие?

— Чувствую себя получше. А вот действие ли это мумие или просто выздоравливаю, завтра спрошу у лечащего врача. Он лучше знает сроки лечения таких травм.

— Хорошо. Тогда спросите у врача, можно ли вам жить дома, долечиваясь в ведомственной поликлинике?

Предвосхищая мои вопросы, товарищ Берия добавил.

— Все подробности у Трофимова. Желаю скорейшего выздоровления. До свидания.

Товарищ Берия повесил трубку, а я осталась стоять у телефона с открытым ртом. С поликлиникой-то вопрос понятен, но где дома? В теперешней Москве у меня ни дома, ни квартиры нет. И почему вдруг я понадобилась не в госпитале, а на работе? А, ладно. Сейчас спать, а завтра после разговора с врачом, если понадобится, буду говорить с Трофимовым.

46

Утром прием мумие, процедуры, назначенные врачом и медосмотр. Врач тщательно меня выслушивает, очень осторожно простукивает, предлагает глубже вздохнуть, чуть покашлять. Все это я проделываю, но при покашливании попискиваю — все-таки больно, хотя и терпимо.

— Ну что я могу вас сказать, лейтенант. Про рану уже можете забыть. Даже шрам примерно через пару месяцев, скорее всего, будет незаметен. А что касается ребра, то еще надо лечиться, хотя прогресс налицо. Вот что значит молодой и крепкий организм.

— Скажите, доктор. А могу я выписаться из больницы и долечиваться амбулаторно в нашей ведомственной поликлинике?

— Хм. Строго говоря, я бы посоветовал еще пару недель полежать в госпитале. Но понимаю, война. Всем некогда. Так что если в течение месяца будете вести спокойный образ жизни: не бегать, не падать, не ездить в общественном транспорте, не давиться в очередях, то в принципе это допустимо. Да, категорически противопоказана стрельба, так как при каждом выстреле корпус стрелка обязательно сотрясается. И можете продолжить прием этого вашего мумие. По крайней мере, вам это не противопоказано.

— Спасибо, доктор. Так я сейчас я могу выписаться?

Доктор подумал, погладил себя по заметной лысине и сказал.

— Знаете. Давайте все-таки подождем до завтра. Один день для вашей работы, думаю, особой роли не сыграет, а для здоровья может принести ощутимую пользу. Чем здоровее вы выйдете от нас, тем интенсивнее сможете работать. Поэтому потерпите еще денек. А я тем временем дополню вашу историю болезни, чтобы врачам в поликлинике было легче следить за вашим здоровьем.

А ведь доктор прав. Денек я еще поторчу в госпитале, а за это время Трофимов обеспечит меня жильем. Да, кстати, нужно решить и финансовый вопрос, а то пока я на всем готовом об этом не задумывалась. Но там вам не тут. Не знаю, ввели ли уже карточки или нет, но деньги все равно нужны. Вот и займусь сегодня своими аттестатами, чтобы выйти полностью обеспеченным человеком. И еще, хотя мне стрельба пока и противопоказана, но лейтенант НКГБ в форме и без оружия во время войны будет выглядеть более, чем странно. Поэтому нужен пистолет. Ограничусь пока наганом, но сразу попрошу и вальтер в карман. А парабеллум — это потом, когда полностью выздоровею.

Приняв решение, я бодрым шагом двинула в столовую. Раз ходячая, то нечего ждать еду в палату. После завтрака сразу звонок Трофимову. Хорошо, что ему можно звонить по обычному телефону. Как я и предполагала, у него уже было для меня решение. Жить буду в хорошо знакомой квартире в Варсонофьевском переулке. До работы пешком, поэтому транспорт не нужен. Магазины все рядом: на улице Дзержинского и на Сретенке. И наша центральная поликлиника, оказывается, рядом — в Бобровом переулке. С аттестатами тоже никаких проблем — выдадут тут, в госпитале. Вот про оружие он немного задумался, но потом сказал, что завтра, когда придет машина вывозить меня из госпиталя, шофер передаст наган. А что касается вальтера ППК, то это попозже. Нужно будет поискать.

Решив текущие дела, снова пошла работать. Вообще-то непрерывно сидеть с поврежденным ребром даже один час не слишком легко. Тело начинает затекать, поэтому приходится время от времени вставать и делать небольшую строго дозированную гимнастику. Я где-то читала, что при переломе, скажем, руки, полезно давать повышенную нагрузку другой руке. Тогда травмированная будет заживать быстрее. Наверное, это справедливо для любых переломов. Если тело получает физические нагрузки, то это способствует кровообращению, а улучшенное кровообращение ускоряет срастание переломов. И у меня тут еще мумие до кучи.

Описывая свои действия, я вспомнила планы по подготовке к партизанским диверсиям, которые начала строить почти сразу после попадания в прошлое. Я уже тогда вспоминала про разные «гадости», некоторые из которых потом демонстрировала на выставке у Пономаренко. Вспомнила также скептическое отношение к этим «гадостям» со стороны Старинова. Но то, что не понравилось Старинову, может, тем не менее, понравиться Судоплатову. Так что это тоже все напишу. Пусть Судоплатов, как эксперт, определит, что из предложенного можно будет взять на вооружение. Лично я уверена, что наличие простейших средств выведения противника из строя лишним быть не может. И совсем необязательно, чтобы эти средства только убивали. Серьезное ранение с перспективой инвалидности вполне годится. В частности так действовали вьетнамцы, создавая свои ловушки. Амеры, попавшиеся в них, выживали, но каждая рана кончалась сепсисом и очень часто ампутацией конечности. Так что вполне годится. А будут спрашивать, откуда у меня такие знания — скажу, что сама придумала. Где-то что-то увидела, где-то что-то прочитала, а дальше — неуемная фантазия. Например, сошлюсь на грабли, поскольку каждый знает, что произойдет со лбом, если нога наступит на грабли.