Инициалы Б. Б. - Бриджит Бордо

Это было волнующее зрелище, когда из глубины веков медленно поднималась восхитительная ваза женских форм. Меня всегда поражало, как много могут рассказать украшения, безделушки, мебель, всевозможные вещицы, чудом уцелевшие в пожарах, в войнах, во времени!

Моя жизнь протекала под перебор гитарных струн в убаюкивающем ритме плеска волн о борта.

Именно сейчас я все бы отдала, чтобы быть замужем… пустить корни! Вечная проблема корней опять не давала мне покоя.

Маги, у которой проблемы корней никогда не было — разве что проблема корней волос перед очередным обесцвечиванием, — привезла ко мне однажды своего возлюбленного. Она его «заарканила» в ночном кабаре «Эскинад».

Мне был представлен молодой человек, темноволосый, дочерна загорелый, не слишком высокий, с очень широкими плечами и глазами восхитительного зеленого цвета. Звали его Сашґа Дистель, он был племянником Рея Вентуры и играл на гитаре, как бог. Он бросал томные взгляды на попку Маги и называл ее «прекраснейшей на свете». Это было очаровательно и ни к чему не обязывало. Потом Маги пришлось уехать в Париж…

Саша остался на вилле «Мадраг», играл на гитаре, бросал томные взгляды на мою попку и ничего не осмеливался сказать! По правде говоря, я его не замечала. Он был в доме, как многие другие, — и только! Между тем, он всячески старался меня очаровать… Его красивый низкий голос, его влажные глаза — что-то во мне дрогнуло. Я никогда не отбивала поклонников у своих приятельниц, и если «друзья моих подруг — мои друзья», то любовники моих подруг — не обязательно мои любовники.

Короче, Маги все не возвращалась, стояла жара, мне было грустно и одиноко, он открыто ухаживал за мной, а плоть, как известно, слаба — и я раскрыла ему свои объятия и свою постель. На другой день я была крайне удивлена, когда он явился в «Мадраг», нагруженный чемоданами и окруженный приятелями. Вся эта братия оккупировала комнату для гостей, дортуар и лодочный сарай.

Мы с Аленом глядели друг на друга, не зная, ужасаться или смеяться. Жики, вне себя от этого нашествия, покинул дом, с издевательской усмешкой пожелав мне счастья.

Что ж, по крайней мере я больше не буду чувствовать себя одинокой.

Не проходило дня, чтобы какой-нибудь дружок-фотограф не заглянул просто так, мимоходом, выпить стаканчик и сделать снимок. С ума сойти, как много друзей Саша были фотографами и журналистами. Я всегда избегала их, и вот, пожалуйста, — они разгуливают у меня, как дома.

Наша идиллия обрушилась шквалом на страницы мировой прессы. Саша Дистель стал знаменитостью. Клод Дефф, его менеджер, изловил сразу двух зайцев — одним из «зайцев» была Брижит.

В то лето 1958 года Саша решил стать певцом. Надо было ковать железо, пока горячо. Он, конечно, божественно играл на гитаре, но это разве хлеб? Вот стать французским Синатрой — дело куда более прибыльное.

День-деньской Саша перебирал струны, насвистывал и напевал, пытаясь создать шедевр своей жизни — называться он должен был, разумеется, «Брижит».

Все это время я слушала его вполуха, без особого восторга, и занималась своими обычными делами, с тоской вздыхая о таланте Беко. У Саша ничего не получалось, и Клод Дефф пригласил одного из соавторов, Жана Бруссоля, сочинившего их самые удачные песни. Я только и слышала: «Брижит», «Брижит» в ритме слоуфокса, «Саша-ша-ша», назойливые томные мелодии сменялись более ритмичными… «Брижит, Брижит, приди, Брижит, головкой белокурой к моему плечу прильни»!

Ничего себе, шедевр!

Чтобы не слышать этого вздора, я брала лодку и уходила далеко в море, отмыться от всей этой заурядности. Кажется, я попалась!

Газеты пестрели заметками о романтической чете, которую составили мы с Саша. Пляж «Мадраг» окружали фотографы под видом туристов, вооруженные громадными телеобъективами, они непрерывно щелкали.

Я больше не чувствовала себя дома.

Настал наконец сентябрь.

Я должна была представлять фильм «В случае несчастья» на фестивале в Венеции.

Предвкушая освобождение, я за неделю до отъезда упаковала чемоданы — пусть никто не подумает, что я подло сбежала.

Рано я радовалась!

— Ну-ну, — говорил мне Клод. — Конечно, ты поедешь в Венецию с Саша на машине, это будет сказочное путешествие, и потом, ты ведь никогда не любила самолетов, а поездом — слишком много пересадок. Нет, детка, решено: вы совершите вдвоем чудненькое свадебное путешествие, а мне пришлете открыточку.

Действительно, пересадки мне не улыбались, а что до самолетов — все знают, как я к ним отношусь. И потом, в Саша, когда он не пел, были и хорошие стороны. Он был внимателен ко мне, прекрасно воспитан, умен, нежен. Я, конечно же, растеряюсь в Венеции под натиском прессы и толпы. Похоже, без него мне в самом деле не обойтись.

Сразу по прибытии в Город Дожей я поняла, что поступила правильно.

Сотни фотографов давились, наступая нам на ноги, орали, вопили, падали друг на друга.

Я просто насмерть перепугалась.

Саша сиял улыбкой, но и ему было не по себе.

По счастью, Рауль Леви и Ольга Орстиг были уже там. До приготовленной для меня квартиры на Лидо мы с ними бежали. Венеция? Какая Венеция? В окно я видела людный пляж, напоминавший кемпинг «Ежевика» в разгаре августа… Никаких каналов… и никаких гондол! Мы были в новом городе, в современном отеле, стиль модерн. Стоило ехать так далеко! Я с тоской вспоминала прекрасные закаты в «Мадраге».

А теперь еще удивляются, почему я больше не путешествую…

В квартире было не меньше ста человек — «тесный круг». Саша знакомился с одними, с другими, но кто уже не был наслышан о нем? Жорж Кравенн, уполномоченный от прессы, огласил расписание!

Завтра: пресс-конференция, фотографы, коктейль в «Даниэли», презентация фильма во дворце фестивалей, затем потрясающий вечер в великолепном дворце… приглашены все гости Рауля Леви, а также мировая пресса…

Довольно!

Я устала, мне хотелось принять ванну, выставить за дверь всех этих надоед, они мне осточертели, я хотела быть одна, подальше отсюда, в покое!

В моей спальне стояли сотни гладиолусов, а я терпеть не могу эти цветы — длинные и несгибаемые, как жердь. Были там и корзины с фруктами, и шампанское, но все мне казалось скверным и безобразным. Назавтра был «день Бардо». Нанятые Раулем Леви самолеты выписывали Б.Б. белым дымом в синем небе Венеции.

Я исполняла обязанности звезды: позировала фотографам, улыбалась, отвечала на вопросы — в бикини, потом в вечернем платье. Ни отдыха, ни продыха, ни на минуту. Саша исполнял обязанности верного рыцаря. Какой взлет! Клод Дефф, должно быть, потирал руки!