Исцеление Вечностью - Санин Евгений
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От боли в сердце не осталось и следа.
Тело было легким, почти невесомым.
Александр пружинисто сел и удивился.
Таким отдохнувшим и свежим он не помнил себя никогда.
Тут же в дверь осторожно постучала и вошла Вера.
- Ну наконец-то! – увидев его сидящим, с радостным облегчением вздохнула она. – Как ты?
- Лучше и не бывает! – отозвался Александр, взглянул на висевшие на стене часы и удивился: - Надо же, всего половина седьмого! Я думал, сегодня на работу опоздаю, а оказывается, даже раньше приду.
Вера как-то странно посмотрела на него и, не сказав ничего, вышла из комнаты.
Александр тут же легко спрыгнул с дивана и принялся одеваться, бормоча:
- Ничего, начальство и должно так приходить, чтобы подавать пример своим подчиненным!
В коридоре, проходя мимо календаря, он, по старой привычке корректора не столько видеть, сколько чувствовать ошибки в текстах, заметил в нем непорядок и весело окликнул Веру:
- Эй! А что это ты так торопишься жить?
- О чем ты? – не поняла, выходя из кухни, откуда слышались вкусные запахи, Вера.
- Да вот, - показал на перепрыгнувшую, пока он спал, на три дня вперед рамочку Александр. – Наверное, сестра милосердия опять пыль протирала?
- И что – до дыр протерла? – устало пошутила Вера.
- Нет, просто дни перепутала!
И вернул рамочку на положенное место.
- Вот так, теперь, как ты любишь, – порядок!
Вера подошла и снова передвинула ее на три дня вперед.
- Не понял? – вопросительно посмотрел на нее Александр.
- А что тут понимать? – Вера выдержала его взгляд и, кутая лицо в воротник теплой кофты, объяснила: - Ты просто проспал два дня.
- Два дня?! – не поверил Александр.
- Ну да, и три ночи!
- Нет, кто-то из нас двоих явно сошел с ума, и тут нужен третейский судья! – ошеломленно пробормотал Александр и крикнул: - Даша, какое сегодня число?
- Двадцать седьмое! – отозвалась сестра милосердия и уточнила: - Месяц тоже назвать?
- Нет, месяц не надо… А то, чего доброго, я еще сойду с ума!
Наскоро умывшись, Александр вошел на кухню, сел за стол и только тут почувствовал, насколько он голоден.
Вера только успевала подкладывать ему в тарелку любимых им оладышков со сгущенкой.
- Вот теперь я верю, что не только проспал, но и не ел столько времени! – пошутил он.
Вера ответила ему грустной улыбкой.
И только тут Александр заметил, как она сдала за эти трое суток.
Лицо ее посерело, осунулось.
Тело высохло.
И опять от нее остались одни глаза.
Ссутулившись и не переставая покашливать, она пошла за чем-то к себе в комнату.
- Да… - покачал головой Александр и спросил хлопотавшую у плиты сестру милосердия: - Что с ней?
- Ой, лучше не спрашивайте! – отмахнулась та и шепнула, что у Веры резко ухудшились даже анализы. Правда, не уточнила, какие…
Вернувшись, Вера отпустила сестру милосердия и, сев напротив Александра, стала рассказывать, как то и дело подходила к двери его комнаты и прислушивалась, дышит ли он.
- Ведь приступ, как сказал врач, был серьезный! – сказала она и, испытующе глядя на Александра, спросила: - Ты-то хоть сам помнишь, что с тобой было?
- Да! Правда, смутно… - кивнул тот.
- И что говорил тебе врач?
Вера так и замерла в ожидании ответа.
Александр напряг память: кошмарный сон… сердце… боль… приход врача… укол…
Вспомнил и то, что врач проговорился о болезни Веры.
Вспомнил и отвел глаза.
Лгать не хотелось.
Они замолчали, оба понимая, что правда раскрыта, и оттягивая момент разговора о ней.
И тут Александр вспомнил то, что приснилось ему до того, как впасть в забытье, и воскликнул:
- А знаешь, мне ведь потом Алеша приснился!
- Какой еще Алеша? – быстро спросила Вера.
Радуясь перемене темы, Александр рассказал ей все, что уже знал об Алеше, не умолчав и про сон.
- Удивительный юноша! – покачала головой Вера и попросила: - Передай ему от меня поклон! И еще, пожалуйста, попроси, чтобы он помолился обо мне!
2
Такая возможность представилась Александру буквально через полчаса.
Войдя в церковный двор, он снова увидел около домика Алешу. Тот был занят вырыванием с клумбы сорняков.
- Здравствуй, Алеша! – приветливо окликнул его Александр.
Юноша обернулся и, очевидно, весь поглощенный в свои мысли, машинально ответил:
- А мы с тобою уже здоровались!
- Когда? – удивился Александр и ахнул: - Хотя подожди! Действительно! Да!! Во сне!!!
Лишь тут он заметил, что Алеша был одет точно так же, как и во сне. Только светло-голубые его джинсы были испачканы до темно-синих, а рубашка была надорвана. Очевидно, зацепился за гвоздь, когда лез в заборную щель. И под ногтями у него снова была грязь…
Алеша, словно поняв, что проговорился, нахмурился и спросил:
- Ну как выспался?
- О-о! – блаженно потянулся Александр. – На три года вперед!
- Это хорошо! – знакомо окая, похвалил Алеша и неожиданно спросил: - А как там Верочка?
- Да как бы тебе сказать… снова не очень! – вздохнул Александр и тут же поправился: - Но все это временно! Кстати, она передает тебе поклон. И просит твоих молитв.
- Ладно, помолимся, - пообещал Алеша.
Он знакомо, пальцами, как граблями, сгреб в кучу вырванные сорняки и, закончив работу, вытер руки о джинсы: - А можно я к ней сегодня в гости приду? На блины!
- Не знаю… - растерялся Александр, глядя на него и вспоминая то, как любит в своей квартире чистоту и аккуратность Вера. – Я же ведь не хозяин!
- А ты спроси! – посоветовал юноша.
- А что – и спрошу!
Александр зашел в редакцию и поздоровался с находившимися там Булатом и Светланой.
Светлана с сочувственным видом посмотрела на него и, явно желая порадовать, сообщила, что уже отпечатала почти половину материалов. Булат, напротив, с непроницаемым лицом буркнул что-то и демонстративно уткнулся глазами в темный монитор выключенного компьютера.
Пообещав ему в ближайшее время дать на верстку минимум три страницы, Александр поднял телефонную трубку, набрал номер Веры и, услышав ее голос, передал просьбу Алеши, который просится к ней в гости на блины.
Он ожидал, что Вера, отличавшаяся в последнее время особой нелюдимостью, под каким-нибудь благовидным предлогом откажет. Но она вдруг с радостью согласилась и даже потребовала, чтобы Александр обязательно привел Алешу.
- Хорошо, немного поработаю, и скоро придем! – пообещал тот.
Но это скоро растянулось почти на полдня.
Сначала пришлось составить для верстки макеты обещанных трех страниц.
С макетами проблем не было. Он сделал их за десять минут.
Зато с Булатом… Он так упрямо отстаивал свои жесткие, как колючая проволока, шрифты заголовков, мрачные, уродливые линейки, что Александру понадобилось не менее часа, чтобы настоять на такой подаче материала, чтобы он нес людям не тоску и угрозу, а надежду и радость.
Выйдя из домика, он начал искать во дворе Алешу и натолкнулся на отца Игоря.
- Ну и напугал же ты нас! – благословляя его, сказал тот и, в ответ на вопрос, не принес ли он рукопись, почему-то снова как-то уклончиво сказал, что нет, так как дал почитать ее другим людям.
- Ну что ж, и на том спасибо! - равнодушно пожал плечами Александр. – Так хоть у нее уже появились читатели!
- Ты не ершись! – посоветовал отец Игорь. – Будут еще у тебя и книга, и массовые читатели! Всему свое время. Иди лучше пока, почитай в храм! Подмени Галину Степановну…
- Она что тоже заболела? – насторожился Александр.
- Да нет, скорей наоборот…
Отец Игорь немного подумал, стоит ли посвящать посторонних людей в чужие тайны и, решив, что Александр не посторонний, к тому же это и для газеты может пригодиться, пальцем поманил его подойти ближе:
- Тут, видишь ли, какое дело! – понижая голос до полушепота, сказал он. - Вчера убиралась она в храме. Подсвечник перед иконой Богородицы чистила. А тут вошла девушка. В мини-юбке. На губах - помада. Вошла и – прямо к иконе! Обняла ее, и давай рыдать, целовать. Прощения за грехи просить. Спасти умолять. Ну, Галина Степановна, ты же ведь уже ее знаешь, разве могла стерпеть такое? «Как ты посмела, - говорит, - в таком виде, такая-рассякая, в Божий храм заявиться? Да еще своей помадой святую икону измазала!» Не знаю, словами или силой – но вытолкала она ее из храма. И та, давясь слезами, заявила, что никогда в жизни не переступит больше порог церкви…
