Повелители Владений (ЛП) - Лукас Дейл

Молодой альв понимал, что все еще перемазан в грязи. Капли моросящего дождя не могли ее полностью смыть. Как ни странно, Ферендир не стыдился своего вида и даже, напротив, чувствовал на себе благодать. Эта грязь стала для него священным знаком пройденного испытания, доказательством восхождения на новую ступень просветленности и могущества.

Стоявший ниже по склону Сераф внезапно поднял голову и увидел спасенного из-под осыпи послушника. Долгий взгляд наставника был таким тяжелым, что Ферендира буквально придавило. Остальные постепенно заметили, что всегда бесстрастный Каменный Страж застыл, раскрыл рот от изумления и уставился на что-то, словно загипнотизированный. Все проследили за его пристальным взглядом и наконец обнаружили Ферендира.

— Что ты здесь делаешь? — резко выпалил Сераф, не скрывая недовольства.

Ферендира обожгла обида. Зачем Сераф так жесток? К чему этот вопрос? Неужели появление ученика так его разозлило?

К счастью, тут вперед выступил Дезриэль. Он, судя по всему, был неподдельно рад видеть Ферендира.

— Как ты сюда добрался? — спросил он.

Все еще тяжело дыша, Ферендир махнул рукой в сторону валявшихся на склоне мертвых слаанешитов.

— Я шел за вами, а потом они на меня напали…

— Тебе было велено отправляться в другой храм, — ледяным тоном произнес Сераф. — Выходит, ты ослушался и нарушил прямой приказ!

Ферендир ощутил ребячий стыд — так всегда бывало, когда Сераф тыкал его во что-то носом. Всегда накатывала волна смущения от провала и собственной никчемности. Всегда казалось, что он тяготил наставников как самый бестолковый среди множества куда более талантливых и усердных послушников. Однако на этот раз тошнотворный приступ недовольства собой отступил перед новым чувством.

Это была гордость — чистая и непоколебимая. В ней не было привкуса незаслуженности, самонадеянности или излишества. Она заполнила сердце юного альва и утвердилась там, потому что он действительно совершил сегодня то, чем стоило гордиться.

Ферендир больше не опустит глаз и не сожмется в комок под градом упреков Серафа! Он встал на ноги и вернул наставнику гневный взгляд.

— Я поднимался за вами по склону и за мной погнались эти твари. Почти догнали, но тут из-за дождя случился оползень. Меня завалило так, что я уже распрощался с жизнью.

— И все-таки ты жив! — изумленный Дезриэль повернулся к Серафу и проговорил: — Понимаешь, что к чему? Мы тут сражались довольно долго, Ферендир не выжил бы все это время под землей без воздуха.

— Без посторонней помощи — точно, не выжил бы, — негромко сказал сидевший рядом с Ферендиром Луверион.

Сераф посмотрел на Дезриэля, а потом снова обернулся к Ферендиру:

— Ты хочешь сказать, что тебя спасла гора?

Ферендир кивнул.

— Так и было. Гора говорила со мной и сказала, что я заслуживаю спасения, а потом у меня внезапно появился воздух.

— Значит, ты все-таки прошел последнее испытание, — сказал Дезриэль. Хотя он и был на вид спокоен, Ферендир даже на расстоянии заметил, что наставник сияет от гордости. Наверное, это было очевидно и всем присутствовавшим. И только Сераф по-прежнему смотрел на ученика так, словно тот его чем-то унизил, а не продемонстрировал всем плоды преподанной науки.

— Значит, ты теперь больше не послушник, — не громко проговорил Сераф.

— Верно, Сераф, — кивнул Ферендир.

Впервые за все годы обучения он назвал наставника просто по имени — уж конечно, это больше не могло считаться обидным или оскорбительным. Ферендир понимал, что для общения на равных следовало прежде всего отказаться от обязательных ранее формальностей. Например, теперь не нужно было величать Серафа и Дезриэля наставниками.

— Все это очень интересно и волнительно, — вставил Таурвалон, — но можно я вас перебью? Уже близится ночь, а рядом все еще могут шнырять слаанешиты, привлеченные смрадом этих трупов.

Дезриэль посмотрел на Таурвалона и спросил:

— Думаешь, мы не всех тут уложили?

— Не исключено, — ответил Таурвалон. — Надо быть осторожнее и поскорее убираться отсюда. Давайте поднимемся выше по склону и разобьем лагерь на каком-нибудь ровном месте, где легко защищаться. А то мы стоим тут и чешем языками, словно нам ничто не угрожает.

— Согласен, — сказал Сераф и сразу же начал подниматься вверх по крутому и заросшему лесом склону. — Как найдем подходящее место для безопасной стоянки, вот тогда и поболтаем, не раньше.

Он обошел кучу земли и грязи, где восседали Ферендир и Луверион. Молодой альв недоумевающе взглянул на Дезриэля, но прежний — более благосклонный — наставник только едва заметно кивнул и зашагал за Серафом. Остальные потянулись следом. Луверион вскочил на ноги рядом с Ферендиром и тихонько сказал:

— Не злись. Возможно, чем более жесток и непримирим учитель, тем ценнее для нас его уроки.

Ферендир уставился на Хранителя Знаний. Тот ответил ему долгим светлым взглядом, а потом повернулся и стал подниматься вверх по склону вслед за остальными.

Глава седьмая

Эзархад склонился над старинным фолиантом и в сотый раз перечитал то, что гласили руны. Он старался сосредоточиться, разобраться, понять истинный смысл слов, угадать намеки, ускользнувшие от внимания при предыдущих прочтениях. В этот момент крупная дождевая капля бесцеремонно шлепнулась прямо на бесценную пергаментную страницу. Эзархад поднял голову: по небу бежали облака, предвестники дождя… Проклятая капля! Казалось, небо просто издевалось над ним! Капля нарушила концентрацию и привела его в ярость!..

Эзархад горделиво восседал на резном троне с высокой спинкой посреди продуваемых всеми ветрами Отвесных Гор. Наверняка со стороны это выглядело необычно. Демоницам было приказано повсюду таскать за своим господином небольшое хозяйство, трон, подушки и прочие необходимые предметы. Перед Эзархадом на импровизированном письменном столе лежал запыленный древний гримуар. Рядом стоял красивый шкафчик, забитый фолиантами эзотерического содержания, — такой заслуживал места в хорошей библиотеке. В дороге Эзархад предпочитал всюду ходить и осматривать завоеванные земли в сопровождении свиты верещащих подхалимов. Однако ведь иногда требовалось спокойно посидеть и подумать, не так ли? Если же в окрестностях не было подходящих для отдыха условий, приходилось возить с собой походный набор.

Упала еще одна капля дождя. Это какое-то издевательство! Эзархад увидел, как одна из демониц, склонившись над книгой, вытерла страницу подолом своих фиолетовых одежд.

— Приношу искренние извинения, мой Светозарный повелитель неприличной блистательности! — простонала демоница. — Мой Идеал красоты и совершенства, Животворящий источник изобилия, мне следовало быть внимательней! Твоя книга…

Эзархад закатил глаза и глубоко вздохнул. До чего же трудно было найти толковых слуг! Несколько мгновений он подумывал, не вернуться ли к чтению, но потом понял, что это бесполезно. Ему все равно не сосредоточиться! Лучше спрятать пока проклятый фолиант и выслушать доклады командиров.

— Заткнись! — рявкнул он.

Демоница склонилась перед ним и попятилась. Как она вообще дерзнула прикоснуться своими грязными лапами к его бесценной книге?!

Эзархад поднялся на ноги и отвесил согбенной нахалке увесистый пинок — от неожиданности та взвизгнула и покатилась кубарем по пыльной земле.

Неподалеку вертелась кучка других демониц, чьей работой было таскать трон и другую мебель, но в ту минуту они праздно вычесывали свои разноцветные патлы и вылизывались длинными языками, как ленивые кошки. Эзархад крикнул им:

— Эй вы! Сожрите эту паразитку, а потом растяните шкуры минолопов! Кажется, дождь начинается.

— За что, повелитель?! — завопила провинившаяся демоница, скребя землю кривыми когтями.

Остальные демоницы оживились в предвкушении крови. Они уставились круглыми черными глазами на отщепенку и стали облизывать тонкие темно-лиловые губы.

— Дозволь теперь мне смотреть за твоими вещами, о повелитель, — попросила одна из праздных демониц.