Синяя бабочка плетельщика судеб - Ариадна Краснопёрова

Разумеется, мне вскорости стало скучно. Изначально я планировал помедитировать в процессе, но погружаться в глубины сознания мне мешал мальчишка, в самый неожиданный момент звякающий стекляшками. И ладно бы он это делал с какой-то определённой периодичностью, так нет, только настроишься на тишину и мерное скрежетание жеровен, как «Звяк!», и всё настроение сбивает. Подсознание воспринимает неожиданные шумы как знак опасности и не даёт мне расслабиться.

– Как тебя зовут? – решил я развлечь себя беседой, но вовремя вспомнил, что, теоретически, его имени я знать не должен.

– Эрни, – после удивлённой паузы ответил он. – А вас?

Нормальное имя, даже прозвища себе ещё не придумал. Точно деревенский... Кстати, а почему на «вы»?

– Сельдь, – отозвался я.

– А человеческого имени у вас нет?

– Нет, – отрезал я. Во всяком случае, не в этом теле. – Что привело тебя в местный филиал ада?

– А? – не понял он.

Блин, грамотей... Хочу к Гуахаро.

– Как у алхимика оказался, спрашиваю!

– Я младший в семье, постоянно всё взрывал, вот мать и отвела меня сюда.

– А кто твоя мать? – заинтересовался я. Что за сумасшедшая женщина, что отдала своё дитя в это кошмарное место?

– Швея из ремесленного района, – коротко сказал Эрни.

Понятно.

– Из дома сбежал, да? – хмыкнул я. Ну не может он быть городским. Если поведение и имя вполне возможно подделать, то рабоче-крестьянский загар, не задевающий ладоней и даже кожу между пальцами – нет. Дети этого города редко видят солнце, жизнь тут кипит либо в помещениях, либо ночью. Да и молод он ещё, чтобы уметь врать так. Хотя не факт, не факт...

– Угу, – буркнул он. Расстроился, бедненький, что не удалось меня обмануть.

– Почему именно этот город? – не отставал я. – Вээртоге не самое лучшее место для такого как ты.

– Неважно, – невежливо буркнул Эрни.

Я тихонько фыркнул. Малыш обиделся. Ну-ну.

– А где я, по-вашему, должен быть? – через несколько минут, не выдержав, спросил он.

– В Университете, на факультете алхимии, – проговорил я равнодушно, прекрасно осознавая, что это почти не прикрытый комплимент. – Там бы тебя с руками оторвали.

Упс, это явно неудачный речевой оборот.

– Тч! – фыркнул парнишка. – Всю жизнь делать крема от морщин? Ну уж нет! Здесь лучшие алхимики!

Я тихонько, но искренне засмеялся.

– Вы чего-о?.. – обиженно протянул мальчишка.

– А здесь ты всю жизнь будешь делать микстуру от кашля и дымовую завесу, – пояснил я. – Всё тоже самое, только за крем от морщин платят больше... Да и в столице есть шанс попасть в команду разработчиков какого-нибудь нового препарате. А вообще, лучший алхимик этого мира живет в Безлюдных Пустошах.

– Отшельник? – удивился Эрни. Даже тряпкой водить перестал.

– Почти, – опять засмеялся я. – Основательный такой отшельник, с замком и армией, чтоб уж точно никто не побеспокоил.

С тихим щелчком захлопнулся клапан молотилки, сообщая, что весь материал успешно прошёл трансформацию. Нагнувшись с показным кряхтением, я достал из-под низа тазик с костяной пылью. На этот раз получилось гораздо быстрее, всё-таки силушка молодецкая... Теперь надо их расфасовать по мешочкам, которые я, без зазрения совести позаимствовал у Йона. Мальчишка подозрительно покосился на меня, но ничего не сказал по этому поводу.

– То есть, император – алхимик? – уточнил Эрни.

– Ага, – кивнул я, забыв про капюшон. – И чёрный туман всего лишь алхимическая субстанция.

Как-то я неосторожно спросил у Гуахаро про этот туман... Ё-моё, четыре часа подряд я слушал лекцию, из которой понял хорошо если половину слов. И процентов десять предложений. В основном это были риторические вопросы. Заметив – Спустя четыре часа! – мою офигевшую мордочку и судорожные попытки сбежать, Гуахаро, было, собрался объяснить мне базовые понятия химии, как он её называл, но я в ужасе отказался. Ещё два часа он уговаривал меня это изучить, но я был непреклонен... Разочаровавшись в очередной раз в роду людском, Его Величество закусил обиду шоколадкой с жгучим перцем.

Кстати, это очень вкусная штука.

– Жаль, что он учеников не берёт, – глаза, успевшие засветиться предвкушением, разочарованно потухли.

– Берёт, – произнёс я, оглядываясь в поисках поварёшки. И куда Йон её засунул?.. Всегда же висела на видном месте. – С радостью всё расскажет, только успевай слушать и запоминать... Желающих, правда, мало. А что есть, не нравятся самому императору: умные, почему-то, к нему не идут.

Я передёрнул плечами, вспомнив маньячный блеск обычно безжизненных глаз.

– Да уж, кому охота лишиться эмоций, – проворчал Эрни спускаясь со стремянки. – Разве что дуракам и висельникам. Держи.

Он достал из ящика искомую поварёшку. Или как этот инструмент правильно называется?..

– А, спасибо, – поблагодарил я. – На счёт эмоций – миф. Я лично дважды довёл мастера тьмы до неконтролируемого бешенства.

Второй раз это вышло совершенно случайно. Висел на турнике вниз головой, никого не трогал, загорал, птичек слушал – в Пустошах они офигенно поют, между прочим, – с Олестом болтал на отвлечённые темы, ногти кинжальчиком чистил... Началась тренировка. Я упорно изображал из себя гигантскую контуженную летучую собаку. Меня вежливо попросили освободить тренажер. Я не менее вежливо ответил, что мне ещё часа два так висеть нужно. Далее завопила моя пятая точка, и началась сумасшедшая гонка по всем помещениям замка. Спасение я нашёл под столом Гуахаро, воин тьмы при присутствии в нём хозяина вытаскивать меня не посмел. Император отнёсся к моим манипуляциям флегматично: сложил на меня свои холоднющие лапы и напомнил об обещании никого не доводить... Я честно признался, что не понял, за что он на меня взъелся.

– Да, в этом ты мастер, – протянул Эрни каким-то странным голосом.

Интуиция отреагировала слишком поздно, да и сознательно я не ожидал подобной подлости со стороны Йона. Надо бы запомнить уже, что границ нет только у глупости и подлости человеческой.

Меня с силой впечатало в стену, слава всем богам что в незанятую полками, на мгновение выбив дух огромной силой, вонью и жаром трансформированного тела. Жуткая, непропорциональная, негармоничная, противоречащая законам логики и элементарной биологии морда больше всего напоминала некую помесь человека с волком, но очень отдалённо. Жёлтые глаза, передёрнутые кровавой дымкой, кожа в пене от остатков трансформированной органики и вырастающая прямо на глазах шерсть на вытянутой морде. Фу.

Непонятно как, возможно, на чистых рефлексах я подставил в раскалённую пасть руку, не давая чудищу добраться до горла. Два кинжала на предплечье не позволили ему сломать кость и откусить конечность к чёрту, но кожу полностью они защитить не могли... Словно снова вернулся в застенки инквизиции к их любимейшим раскалённым щипцам.