Ричард Длинные Руки — виконт - Гай Орловский

— Ну, — сказал я с сильно бьющимся сердцем, — помолясь и все такое…

Я налег на дверную ручку, ждал сопротивления, однако дверь охотно распахнулась. Комната огромная, богато обставленная, можно даже назвать бы люксом, если бы не такое обилие этих одинаковых дверей, ну не бывает столько люксов.

Окно закрыто чем-то вроде жалюзи. Я осторожно ступил через порог, Пес посмотрел с удивлением, вбежал и, прежде чем я успел остановить, все обегал и обнюхал, вернулся с недоумением в дьявольски красных глазах: нет дичи, ну нет совершенно!

— Здесь нам ловить нечего, — произнес я. — Топаем дальше…

Пес выбежал первым, попрыгал в коридоре, приглашая пуститься наперегонки, идеально ровный и бесконечно длинный коридор предрасполагает. Я вздохнул, мы не в том времени, сейчас все двигаются медленно, перешел к следующей двери и подергал дверную ручку. Заперто. Третья тоже не подалась, как и четвертая, пятая, шестая… На седьмой висит золотой треугольник, я сперва обрадовался, что это нечто вроде нашего «Don’t disturb», поднял кулак для стука, но в последний момент заколебался. Я жажду встретиться с существами других эпох, но вдруг этот постоялец сперва даст в лоб, а потом спросит, какого хрена я стучу в номер, на котором ясно же указано, что всякий, кто подистурбит — получит в лоб? Вообще-то я готов получить в лоб за ценную информацию, но кто знает, не придется ли меня соскребать с противоположной стены?

Я нацарапал на двери два креста, для надежности продублировал их на стене, а еще нанес пару заметных царапин на массивную дверную ручку. Пес наблюдал с интересом, я спохватился, велел:

— Запомни эту дверь!.. Хорошо запомни. На обратном пути заглянем.

Пес перевел взгляд на дверь, затем на меня. Мне показалось, он понял. Снова несколько комнат заперты, но сердце мое стучит в надежде и ожидании.

— Ты мой, — сказал я Псу. — Даже если встретим кого-то из тех, кто тебе знаком больше. Все равно ты мой, я тебя люблю!

Пес подпрыгнул и, как я ни уворачивался, ухитрился лизнуть в нос, поясняя, что и он меня любит, что никогда не бросит, он же не кошка и не женщина, он любит в самом деле, по-честному…

Одиннадцатая дверь впустила с готовностью, комната стандартная, но за широким окном жуткий постъядерный пейзаж, низко нависшее багровое небо с быстро бегущими тучами, похожими на кровавые реки, а под ними черные обугленные остовы многоэтажных домов. В тучах время от времени полыхают белые молнии, доносится тяжелый грохот, похожий на орудийную канонаду.

Мне показалось, что сполохи пробегают и по стенам, а грохот встряхивает безделушки на полках. Долго стоял оцепенев, попробовал открыть окно, не поддавалось, да и не отыскал никаких защелок.

Пес смотрел равнодушно, я вспомнил, что животные не воспринимают изображения, сказал, дрогнувшим голосом:

— Скажи честно, это не окно, а картина? Живая картина? Наподобие скринсэйвера?

Пес смолчал, по его виду и так понятно, я снова посмотрел на жуткое зрелище, облака бегут и бегут, а между домов вот-вот появится что-то или кто-то… Однако и эти возможности для хорошего скринсэйвера ничего не значат, могут разыгрываться настоящие сценки…

Кстати, может быть, кто-то из постояльцев забыл выключить телеканал? Правда, горничная должна бы выключить, но если он велел ничего не трогать, мол, скоро вернется… и не вернулся?

Я поискал кнопку вызова, вздохнул, вышел, и мы двинулись по коридору. Я отчаянно старался запомнить направление, страшась перепутать правую с левой, однажды даже вернулся, проверяя счет, отыскал крест на стене и два креста на двери, вздохнул с облегчением и, свистнув Пса, двинулся дальше.

Колокольчик отыскался в шестьдесят пятом номере. Возможно, некоторые любители старины предпочитали именно такой способ связи с обслуживающим персоналом, хотя, конечно, у колокольчика могли быть и другие функции.

На всякий случай потер, как медную лампу, сказал «Сим-Сим, откройся», заглянул вовнутрь, нет ли там старика Хоттабыча или другого спящего джинна, но нет даже захудалой щуки. Дал понюхать Псу — вдруг да он сообразит или вспомнит что-то, но Пес смотрел честными глазами и уже хотел было взять в пасть, как мячик, я вздохнул и потряс колокольчиком в воздухе, как первоклассница на плечах десятиклассника, символизируя для одних первый звонок, для других — последний.

Дверь неслышно распахнулась, в проеме возникла горничная. Все то же нечеловечески прекрасное лицо, глаза, как у эльфийки, большие и вздернутые кончиками к вискам, огромная сетчатка ярко-желтых глаз, насыщенный цвет одуванчика или спелых апельсинов, аристократически высокие скулы…

Конечно же, мой взгляд скользнул по ее платью, все тот же целомудренный вырез вверху и… Вообще-то я знаю, что, когда чувства привыкают и притупляются, возникает необходимость смены показа эрогенных зон, но не думал, что до такой степени да еще так подчеркнуто…

Пес скользнул по ней равнодушным взглядом, как если бы увидел колыхнувшуюся занавеску, снова уставился на меня.

— К вашим услугам, мардорг, — произнесла она мелодичным голосом не столько гейши или куртизанки, а именно заботливой официантки, горничной или гида. — Что изволите?

Пса она тоже игнорировала, как и он ее, я пообещал себе на досуге подумать, нет ли здесь какой зацепки. Ее огромные и желтые, как подсолнухи, глаза профессионально излучают тепло и ласку.

— Гм, — сказал я, — можно бы поужинать, как прошлый раз, но я так нажрался, что едва пузо ношу… Хотя, конечно, от стакана вина не отказался бы. При всей моей непьющести… у вас не вино, а нечто!.. Нет-нет, погоди!

Горничная уже развернулась было в дверях, остановилась, в миндалевидных глазах — вопросительное выражение. В моем воображении замелькали скабрезные картинки, в конце концов, это же не резиновая кукла. Это что-то иное, среднее между Фридой и Санегерийей, а то вовсе и не среднее, а боковое или даже на уровне выше… Хотя мне ли не знать, что в этих делах не бывает уровней выше, а есть только ниже, и чем ниже — тем кайфовее и продвинутее, в этой области как раз нужно опускаться в самую глыбь…

Я кашлянул, прочищая горло, сказал совсем другим тоном:

— Я вот тут подумал… представляешь?.. подумал и решил, что мне бы повидать управляющего.

Она переспросила тупенько:

— Управляющего?

— Да, я хотел бы поговорить с управляющим. Менеджером.

На ее кукольном личике полное непонимание, как будто у нее что-то отрубается или она даже не слышит тех слов, которые ранее не застряли в ее хорошенькой головке.

— Вам что-то нужно принести?

Я оглянулся на стол, поверхность абсолютно чиста, ни намека на пыль, будто по три раза в день все протирают влажной тряпкой.