Смерть моя, жизнь моя (СИ) - Нуар Эрато

— Иви отдыхает, — ответил муж.

Я прямо представила, как брат нахмурился, у переносицы обозначилась упрямая складка.

— Дх’эр Сольгард… — начал, и на этот раз представилась приподнятая бровь, глаза мужа, на дне которых плескалась ирония.

Брат действительно осёкся. Что бы они ни затевали, я всё же оставалась женой драхха. И поселив меня с ним… они не могли не предполагать, что Наместник захочет контролировать ситуацию.

Обернувшись простынёй, я протопала по мягкому зелёному ковру и выглянула в соседнюю комнату:

— Всё в порядке, Картер. Я спала. Устала с дороги.

Брат окинул меня таким взглядом… Будто ожидал чего-то совсем иного. А я обнаружила, что оставленные мастером печати-узоры вернулись на места! То есть муж сам, по своей воле их притушил и вернул, когда понадобилось? Или так подействовала эта загадочная Прада?

— Вы что-нибудь хотели? — любезно поторопил Эллинге.

— Да, — с трудом справившись с лицом, кивнул Картер. — В восемь вас будут ждать на ужине. За вами придёт слуга, чтобы проводить. Пожалуйста… присоединяйтесь.

Брат кивнул — не то мне, не то Сольгарду, — резко развернулся и вышел.

Муж шагнул ко мне. Лицо теперь не казалось мрачным и даже пугающим. На нём поселилась неожиданная улыбка — почти счастливая. И я не смогла не ответить на неё, тоже улыбнулась — смущённо, но искренне.

Подхватив меня на руки, Эллинге вернул в постель. Медленно, но неуклонно принялся разворачивать простыню.

Взгляд упал на запястье, и я замерла. Татуировка горела сине-серебряным светом, будто две ниточки этих его Прада и Манье сплелись и растекались по узору — и дальше, в мои вены, в моё тело, пьяня новыми, неожиданными ощущениями.

— Теперь… наша сила соединилась? — пробормотала я.

Вместо ответа Эллинге взял мою руку. Невесомо коснулся губами ладошки.

— Скоро нужно одеваться, — откликнулся. — Не будем терять времени?

— Пойдём на ужин?

— Разумеется. Жду не дождусь, когда мне примутся выдвигать условия.

— Думаешь… — начала я, но замолчала. Конечно, попытаются, для чего же ещё его сюда притащили.

Не в силах отвести взгляд, продолжала смотреть на яркий узор:

— Но как же… все же увидят!

— Это проблема? — Эллинге глянул внимательно, испытующе.

Вообще-то проблема! Я потеряла голову, но… это не то, что я собиралась делать. И… я не представляла, как сказать ему, что не хочу возвращаться в Драххан. Что по-прежнему не желаю вынашивать дракона.

А эта сияющая татуировка… как клеймо: кричит всем и каждому, чем мы сегодня занимались!

— Ты… специально? — мелькнула неприятная, отрезвляющая мысль. — Чтобы всем показать…

Он начал свою игру и решил меня в ней использовать! Я замолчала. Эллинге тоже несколько мгновений молчал. Не в состоянии ждать, я подняла на него глаза. От опаляющего взгляда в груди завертелся ураган. Безумно хотелось верить, что всё случившееся — искреннее и настоящее! Хотя, наверное, было бы легче от осознания, что это лишь умело сплетённая интрига.

— Знаешь, что означает ниатари? — тихо спросил он.

— Предназначенная, — с недоумением повела я плечами.

— Вас так обучают. В вашем мире… стало так. Но издавна в мире Прада это слово означало другое.

Он склонялся всё ниже. Ниже.

— Что? — шепнула я.

— Истинная, — выдохнул прямо мне в губы Эллинге.

Истинная. Слово обожгло, пробралось вглубь души, посеяв там что-то непривычное, незнакомое, но такое тёплое — вдруг стало страшно это утратить.

Эллинге не дал мне обдумать, сообразить — его горячие, жаждущие губы снова накрыли мои, руки принялись ласкать тело в самых горячих точках, там, где оно лучше всего откликалось. И я опять утонула в экстазе.

На ужин пришлось собираться ещё быстрее, чем на эвакуацию. Эллинге помог застегнуть платье, улыбаясь и откровенно любуясь.

А я всё смотрела на татуировку. Вот бы она тоже исчезла, притухла, как узоры, оставленные мастером Ферманном на моём муже! Просто до безумия не хотелось, чтобы храмовники сочли меня неблагодарной. И вообще, всё, что происходит между нами — это наше личное дело. Так ведь? Эх, где они, мои привычные митенки или браслет…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Будто услышав, татуировка мигнула и вдруг начала медленно гаснуть. Только что два разноцветных потока струились по ней, и вот уже на запястье остался лишь тёмный контур, словно оттиск от настоящего узора.

Я подняла взгляд на Эллинге — и с удивлением обнаружила на его губах и в глазах улыбку.

— Вот видишь, всё получилось, — усмехнулся. — Ты очень быстро учишься. И… у тебя действительно большая сила.

Он отвернулся к своим вещам и принялся одеваться. Я взялась за расчёску: не уложить волосы, так хоть причесаться.

Стук в дверь поторопил нас, не дав договорить. За нами пришёл один из храмовников, одетый в их привычный плащ, скрывающий фигуру и бросающий тень на лицо. Поздоровался сухо.

— Прошу за мной, — кивнул.

Эллинге подал мне локоть, и ещё положил руку сверху на мою. Так и шёл, всем своим видом показывая, что не отпустит.

Храмовник провёл нас несколькими коридорами, похоже, из крыла в крыло. И небольшой открытой малахитовой лестницей вывел вниз, к широкому столовому залу.

Сольгард молчал, но я замечала внимательные взгляды, какие он бросал на стены и двери, мимо которых мы проходили. И тоже старалась максимально запоминать путь. Мало ли, для чего пригодится?

Правда, учитывая укрепления… отсюда только на драконе и можно улететь. Хотя на стенах торчали страшные гарпуны, возможно, и дракон не прорвётся…

В центре зала стоял широкий, накрытый белой скатертью, уставленный блюдами стол. Прямо под гигантской люстрой — почему-то сейчас я могла думать только о том, как бы её не скинули нам на головы.

Стол был накрыт сытно, но без изысков. Несколько мясных блюд, совсем немножко овощей и ароматная свежая выпечка. Бутыли из винного погреба, только-только отёртые от пыли. Не заметила, чтобы Эллинге принюхивался так, как в карете, но безапелляционно начал за мной ухаживать и лично накладывать в тарелку.

Вино я не пила, боясь, что голова перестанет быть ясной. Муж же с удовольствием ополовинил бокал. Вообще выглядел он скорее радостным, чем озабоченным своим положением.

Кроме нас, за столом собрались всего несколько человек. Брат сидел рядом и хмуро смотрел за действиями Эллинге. Мастер Фербонн напротив. Рядом с ним Грегори. Ещё несколько храмовников. И девушка.

Я никогда её не видела, но сразу же узнала в ней ниатари. Тёмные волосы, тени под глазами, простое платье… и тусклый узор на запястье.

Возле девушки находился молодой человек. То и дело поглядывал на неё, пытался заговорить, коснуться, подложить в тарелку еды.

Нас друг другу не представляли, но от брата я узнала, что её зовут Олла, а её спутника Дэвид. Больше Картер ничего не сообщил, но я чуяла, почти не сомневалась — это именно та ниатари, ради которой меня просили освободить зал.

Ужин проходил в молчании, если не считать редких просьб что-нибудь передать и тихих переговоров между соседями, которые с другого конца стола расслышать не удавалось. Я была такой голодной, что съела, наверное, раза в два больше обычного. А Эллинге вообще приложился к мясу, словно восстанавливал прорву сил. Хотя, пожалуй, так оно и было… во всех смыслах.

Несколько храмовников, скрытых плащами, стояли у двери, охраняя. Из окон виднелась часть наружной стены, по которой ходили часовые. В темноте их фигуры почти сливались, но факела время от времени выхватывали чьи-то очертания.

— Дх’эр Сольгард, — произнёс Фербонн, когда трапеза подошла к концу. — Можно вас на несколько слов?

Я бросила тревожный взгляд на Эллинге. Тот чуть сжал мою руку под столом, промокнул губы салфеткой и поднялся:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Разумеется.

Я дёрнулась подняться следом, сообщить, что хочу присутствовать… но меня удержал Картер.

— Иви, я тоже хочу с тобой переговорить, — шепнул.

Несколько мгновений я колебалась. Не хотелось оставлять Эллинге с тем, кто уже пытался его убить. С другой стороны, у них было много возможностей, пока дракон не исцелился. А сейчас он уже почти в норме. Даже пятна на шее стали едва заметны.