Смерть моя, жизнь моя (СИ) - Нуар Эрато

— Урвать у судьбы кусочек счастья, — он наклонился, снова поцеловал меня, и я забросила руки на сильные плечи.

Сейчас я слишком остро осознавала, что это моё настоящее желание — быть с ним, синеволосым мужчиной. Отдаваться ему, принадлежать ему… Меня тянуло к нему так, как никогда в жизни ни к кому не тянуло. И эти его слова о счастье… как же приятно было осознавать себя этим счастьем!

Которое омрачали только мысли о будущем. Что дальше? Он ведь не захочет меня отпускать. И не уверена, что смогу отказать ему там, дома. Дома…

Под умелыми ласками, жадными губами все вопросы растворились, отходя далеко-далеко, и я просто отдалась происходящему. Ещё более неистово оттого, что понимала: рано или поздно всему придёт конец.

Эллинге заставлял меня забыть о смущении, открывая новые грани удовольствия. Хотелось пробовать, экспериментировать. Безумно нравилось видеть его подёрнутый туманом взгляд, слышать хриплое дыхание возле уха, переходящее в стон удовольствия. Рассматривать в зеркале свои припухшие от поцелуев губы, налившуюся желанием грудь.

Мы заснули поздно ночью, чтобы едва проснувшись, продолжить исследовать друг друга. Как же мне нравилось сильное обнажённое тело мужа, звериные движения, тугие перекаты мышц, которых так приятно касаться!

К нам пытался прорваться старик Фербонн, но Эллинге сообщил, что продолжит разговор завтра. Ещё Картер хотел убедиться, что со мной всё в порядке, но муж отправил восвояси и его. Нас звали на завтрак и на обед, но видимо поняли, что бесполезно, и даже принесли поднос с едой.

Начало смеркаться, когда уставшие, обессилевшие мы лежали переплетя пальцы и тела. Эллинге обнимал меня сзади, поглаживая свободной рукой волосы. Я ощущала всё его тело и неожиданную, глубокую близость.

— Почему ты ничего мне не рассказываешь? — прошептала.

Эллинге тихо выдохнул.

— Что ты хочешь услышать, ниатари?

— Всё. Как мы докатились до такой жизни. Почему… с ниатари всё… вот так.

— В древние времена, когда мы только нашли Эрсе, — начал он, не переставая поглаживать мои волосы, — всякое случалось. Драххи искали более подходящих женщин среди тех из вас, кто были наделены силой.

— То есть ниатари могло быть несколько?

— Они не были ниатари. Мы просто искали подходящих, тех, кто может выносить нашего ребёнка. Некоторые женщины и сами рады были прийти к нам. Некоторые… не очень. Когда стало ясно, что нормально родить драхха не могут даже те из них, чья сила велика по меркам этого мира.

— Неужели ни одна не выжила?

— Увы. Мы создали наши города, сеть узоров, чтобы помочь им, но всё было напрасно. Даже если Прада скрепляла союз, этого было недостаточно, чтобы женщина смогла родить и остаться живой.

— Города? — напряглась я. — Но ведь за пределами ваших городов нельзя забеременеть?

— Теперь уже нельзя. Всю доступную Инье мы собрали в них, а без неё женщина не может зачать драхха.

Стараясь не выдавать бурного облегчения, я расслабилась. Попросила:

— Пожалуйста, продолжай. Что дальше?

— Людям это не слишком нравилось, разумеется. Нас считали чужаками, пришельцами и захватчиками.

— С чего бы, интересно, — фыркнула я.

Эллинге ткнулся носом мне в плечо, вдохнул запах волос.

— Мне жаль, что ты не понимаешь, Иви. Хаос наступает. Нам пришлось покинуть свой мир, бежать, потому что… потому что путь Хаосу был открыт. Мы принесли вам свои знания и опыт. Но вы нам не верите. А когда поймёте… может быть уже поздно. Возможно, вам тоже придётся искать иной мир. Мир без драконов, — я почувствовала горькую усмешку, которую он спрятал в моих волосах. — А может быть и без магии.

— Если бы вы не скрывали хотя бы от нас, ниатари…

— Я тебе уже говорил. Раньше не скрывали, но… каждому знанию своё время. Женщине всё рассказывают, когда она к этому готова. Если готова.

— Очень удобная позиция.

— Мы сосуществуем уже несколько столетий. Много всего перепробовали. Это наилучшая позиция в данный момент.

Вздохнув, я решила не спорить. Узнать как можно больше.

— Люди не считали ваши позиции лучшими, — отозвалась осторожно. — Но вы раз за разом подавляли их восстания… вместо того, чтобы отправиться на поиски мира, которому ваши знания и опыт были бы больше по душе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мы искали. Но там с Инье ещё хуже.

— То есть вы всё-таки исходили из своих интересов!

— Разумеется. Как и вы. Ваши мужчины всегда защищали своих женщин. Мы уступили. Это ваш мир. Решили возобновить, насколько возможно, традицию обретать ниатари. Было составлено соглашение. По нему мы отбираем только самых сильных девушек. Ровно столько, сколько необходимо для поддержания нашего рода. Из семей, где не менее двух детей. Мы бережём их больше, чем сами люди иногда берегут своих женщин. Мы не женимся повторно, если у нас уже есть ребёнок.

— Почему? — вырвалось. — Вы же не отказываетесь от женщин насовсем! Неужели лучше… убивать тех, в ком вообще нет силы?

— Не лучше, Иви. Но у нас нет противозачаточных. В этом мире пришлось от них отказаться, потому что это была бы невосполнимая растрата Инье. А женщины, которых мы находим… они знают, на что идут. Мы не обманываем. Обычно они приходят за деньгами или за наслаждением. Мы исполняем свою часть договора. Выплачиваем хорошую компенсацию. Обеспечиваем их внебрачных детей, исцеляем родных. Или даём им самим умереть счастливыми, если они и так уже обречены.

— Ужас какой… — по коже пробежал озноб, и я передёрнула плечами, которые Эллинге сразу же покрыл поцелуями.

Обернулась к нему, желая видеть глаза. Яркую синеву без тени темноты. Светящиеся расплавленным серебром вертикальные зрачки. Синие пряди, падающие мне на грудь.

— А ваши восстания… Люди раз за разом обращаются к Хаосу. Это не мы натравили хирров на вас. Это вы их — на нас. Мы становимся на защиту Эрсе… потому что он уже и наш мир. И другого у нас нет. Но постоянно появляются маги, которые полагают, будто они-то справятся. Открывают пути хаоситам, из-за чего увеличивается Разлом.

— Разлом? — нахмурилась я.

— Разлом — именно то, что позволяет силе перемещаться между мирами. Не было бы его, мы не попали бы в ваш мир. Но и Хаос чует эту брешь и тоже пытается прорваться. Мы держим его.

— Именно поэтому… вы не даёте нам обучаться магии?

— Именно. Вместо того, чтобы помочь нам удержать Разлом, ваши маги лишь добавляют новых дыр в пространстве. Хаос давно поглотил бы ваш мир. Как и многие другие миры, где магам дано слишком много власти. Им кажется, они могут справиться с хаоситами. Хаос хитёр и до поры до времени убеждает их в этом.

— Не понимаю, — пробормотала я. Вспомнились слова Картера, что с Хаосом можно договориться.

— Тебе нравится Грегори? — неожиданно спросил Эллинге, склонившись надо мной, придавив своим телом. Глаза в глаза.

Сейчас я могла выдержать его взгляд. Я не чувствовала угрозы или ревности… а ещё осознавала, что я перед ним чиста.

— Возможно, — согласилась осторожно. — Если бы не было тебя… возможно, он смог бы меня заинтересовать. Но к чему этот вопрос?

— Именно так мы потеряли своих женщин. У них было право выбора. За женщиной оставалось решение, кто станет отцом её ребёнка. Кто сможет назвать её ниатари. Мужчины-драххи всегда ощущали эту связь сильнее. Защитить свою истинную, соединить её Прада со своей. А женщины… женщины слабее. Их легче обмануть, увести. Хаоситам удалось очаровать наших женщин, втереться к ним в доверие, разрушить изначальную связь наших истинных пар. Но на самом деле им нужна лишь сила Прада. Всегда только сила. Когда мы поняли, что происходит, было уже слишком поздно. Хаос поглотил почти всю Инье. Сначала перестали рождаться девочки. Потом — погибли последние женщины. Наш мир погрузился в Хаос, а нашим отцам, нескольким десяткам выживших в войне драххов, пришлось бежать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Какое-то время я молчала. Обдумывала услышанное.

Эллинге продолжал поглаживать моё лицо, волосы, рассматривая таким взглядом… очень, очень странным взглядом. Словно хотел насмотреться перед… чем-то.