Герцог Бекингем - Серж Арденн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На лбу у Портоса выступили крупные капли пота. Слова капитана, отчего-то, всё больше пугали его.
– Тут дела государственной важности, тут пощады не жди!
Воскликнул Тревиль, вскинув вверх указательный палец.
– Вы, Портос, отправитесь в Шинон, и будете следить за всем, что там происходит. Монси хоть и опытный человек, но ни в коей мере не сравнится с этой армией последователей Абигора1, сих палачей из гвардии кардинала, которые клещами вырвали бы из уст несчастных всё, чего пожелал бы Ришелье!
– Несчастных?
Наморщив лоб, переспросил мушкетер.
– Ну, да, этих взбунтовавшихся мерзавцев! Портос, вы должны любой ценой опередив людей «Красного герцога», выяснить, что знают эти негодяи-разбойники, и там, на месте, принять решение. Вот бумаги, подписанные королем, первая подтверждает ваши полномочия и позволяет быть посвященным во все тонкости дела: присутствовать при пытках, самому допрашивать смутьянов и всё такое прочее. Вторую же, следует предъявить лишь при особой надобности. Здесь говориться о том, что вы лично посланы Его Величеством, и о данном вам праве, казнить и миловать любого из арестованных, без промедления и каких-либо объяснений.
Приблизившись к великану, граф по-дружески хлопнул его по плечу, от чего Портос невольно поморщился, очевидно, испытав неприятные ощущения, которые доставляла ещё незажившая рана.
– Ах, простите, Бога ради простите, я право не хотел причинять вам неудобств.
– Пустяки.
– Портос, на вас вся надежда. Я верю, что лучше, чем вы, никто не справится с этим делом.
Великан с преданностью и рвением, призывающим безотлагательно приступить к делу, поклонился графу. Но, всё же, глядя Портосу вслед, де Тревиля обуяли сомнения: «А не погорячился ли я, доверив столь серьезное дело этому недотепе? Он из-за своей горячности наломает дров, полетят головы. Ну и черт с ним, чем больше он нанизает на свою шпагу этих мерзавцев, тем лучше – нет человека, нет проблемы»
1 Абигор – демон-всадник, искусный воин.
ГЛАВА 22 (81) «Особняк на улице Сен-Поль»
ФРАНЦИЯ. ПАРИЖ.
Прекрасным летним утром, когда солнечные лучи, уже согрели остывшую за ночь землю, экипаж, что доставил английских вельмож с нормандского побережья в Сент-Антуанское предместье Парижа, остановился близ городских ворот, укрывшихся в тени, зловещего величия Бастилии. В сложившейся ситуации, господа посчитали наиболее правильным решением, отправить карету в город, с тем, чтобы Альдервейден доставил послание мадам де Буа-Траси, где сообщалось о прибытии важных гостей. В то время как герцог Бекингем в сопровождении Монтегю, отправились бы пешком, дабы не привлекать внимания, стражи и агентов «Красного герцога». Сие намерение утвердили, посчитав его вполне разумным, и, что немаловажно, наиболее безопасным, так как в это время дня, ко всем воротам города, от Сен-Оноре до Сент-Антуан на правом берегу, и от СенБернар до Нельских на левом, тянулись нескончаемые потоки людей, повозок и карет, среди которых не трудно затеряться.
И вот, влившись в людской поток, крестьян, торговцев и буржуа, Бекингем с Монтегю вошли в город через Сент-Антуанские ворота, оказавшись в Маре, где и располагался особняк, арендованный госпожой де Буа-Траси. Преодолев, кишащую людьми площадь, а затем несколько кварталов Сент-Антуан, британские аристократы очутились на улице Сен-Поль неподалеку от Рошпо, где иезуиты разместили старческий дом, под сенью древней церкви Сен-Поль. Прогулка по окраине города, на столь короткое расстояние не сулила опасности, к тому же была весьма не утомительна, для двух молодых людей, пожелавших осмотреться в чужом городе, прежде чем явится в усадьбу графини.
Отыскав нужный дом, герцог, увидевший его впервые, нашел отель весьма пригодным для проживания даже самых родовитых особ. Старинная постройка, утопающая в зелени роскошного сада, действительно была весьма мила, изысканна и в меру строга. Она располагалась в тихом месте, неподалеку от набережной Сены, и была снята мадам де Буа-Траси, для встреч с многочисленными поклонниками, свидетелями которых являлись стены этого прекрасного особняка. Но старые камни имели возможность видеть не только амурные похождения своей госпожи, они частенько слышали и политические дебаты благороднейших парижских вельмож, громыхавших суждениями под кровлей сего гостеприимного дома.
Оглядевшись, англичане вошли в едва заметную калитку, затерявшуюся в листве жимолости, что вела в сад из небольшого переулка. По узкой, посыпанной песком, дорожке, пролегавшей меж фруктовых деревьев, они добрались до двери черного хода, где их ожидал Альдервейден вместе с долговязым лакеем. Валлон учтиво поклонился.
– Всё тихо милорд, Её Сиятельство ожидает вас.
Преодолев несколько ступеней низкого крыльца, гости вошли в темную прихожую, и в сопровождении всё того же лакея, поднялись на второй этаж. В просторной гостиной, украшенной полотнами фламандских мастеров, что заставляли поблекнуть даже золоченые лионские шпалеры, их ожидала взволнованная госпожа де Буа-Траси. Она присела в глубоком реверансе, и, намереваясь скрыть тревогу, под восхитительной улыбкой, произнесла:
– Я несказанно рада видеть вас в Париже, милорд.
Оценивающе оглядев с головы до ног хозяйку дома, Бекингем, упиваясь собственной надменностью, заметил:
– Право графиня, вы всё хорошеете. Глядя на вас, не возникает сомнений, что француженки самые прекрасные женщины на земле.
Это высказывание являлось тем редким исключением, когда слова герцога были вызваны искренним восхищением, а не лицемерием, втиснутым в рамки этикета.
– Но где, же госпожа де Шеврез?
При всём старании, графиня не сумела справиться с эмоциями, и на её лице промелькнуло беспокойство.
– Кузина только сегодня ночью прибыла в Париж, но вскоре явится сюда, я послала за ней.
– Надо полагать, прибыла из аббатства Жюмьеж?
Графиня, неуверенным поклоном, подтвердила ироничную догадку лорда-адмирала, что не ускользнуло от зоркого глаза Монтегю.
– Я надеюсь, вояж мадам де Шеврез прошел без осложнений?
Вцепившись проницательным взглядом в прелестное личико француженки, промолвил англичанин.
– Да-да, всё прекрасно, не о чем беспокоиться. Герцогиня вскоре прибудет и лично подтвердит сказанное мною. А сейчас, господа, полагаю, не помешает подкрепиться, я дала распоряжение на кухню. Если пожелаете отдохнуть, ваши комнаты готовы.
ГЛАВА 23 (82) «Госпиталь Сен-Луи или догадка падре Локрэ»
ФРАНЦИЯ. ПАРИЖ.
Сегодняшним утром, впрочем, как и во все предыдущие дни, проведенные под кровом гостиницы «Зеленый лис», в комнате занимаемой господином де Лавальером царила напряженная тишина, нарушаемая лишь звоном столовых приборов об оловянную поверхность тарелок. Встретившись за завтраком, шевалье и капеллан, прибывали в состояние плохого мира, предпочитая его хорошей войне, впрочем, соблюдая все принципы парламентёрской неприкосновенности. За время потраченного на совместные потуги направленные на разгадку тайны зловещего письма «безумного» тамплиера, они истратили всю свою сообразительность, находчивость и исчерпали запасы терпения, от бессилия налившись ненавистью, словно грозди спелого винограда. С каждым днем их всё больше переполняло желание вцепиться друг другу в глотку, без объяснений и видимых причин, которых не требуется для возмещения слепой ярости. Закусывая заячьим рагу, они потягивали красное бургундское, не отказывая себе в малейшей возможности, обдать визави холодным призрением. Дуэль змеиных взоров тянулась бы неизвестно ещё сколько, если бы не отворившаяся дверь. В комнату, твёрдой солдатской поступью, вошёл Урбен. Он остановился у края стола, опершись об него руками, и вызывающе с претензией, больше схожей на разоблачение, глядя с укором на капеллана, произнес:
– А скажите-ка нам, святой отец, отчего это отравленного вами барона, отвезли в госпиталь Сен-Луи, когда это заведение лишь для людей пораженных болезнью Святого Рокко1?!
Взгляд Лейтенанта, был тяжел словно топор палача, наконец дождавшийся смертного приговора столь желанной жертвы. Осознавая себя больше героем, чем жертвой, по крайней мере человеком избавившим всех от опасного и грозного барона д'Эстерне, Локрэ изумленно уставился на слугу.
– Вы, что оглохли, падре!?
Воскликнул Урбен сгораемый от нетерпения. Под таким напором, мог прийти в трепет и невиновный, но только не наш капеллан.
– А отчего, вы, милейший Урбен, спрашиваете об этом меня? Разве у вас нет ног, рта и глаз, чтобы самому выяснить, по какой причине бьющегося в агонии человека отправили в госпиталь, где заключены несчастные, пораженные сим смертельным недугом?! Я, хочу напомнить, что в тот вечер, распростился с д'Эстерне вот в этой самой комнате, а стало быть не могу знать, что произошло после! Быть может предсмертная агония навела на мысль о страшной хвори барона, или просто напросто экипаж унесший д'Эстерне, по нелепой случайности оказался неподалеку от больницы, в момент предсмертных конвульсий.
