Листик. Судьба дракона - Анатолий Дубровный

– Тэрик, – покачнувшись, глухо произнес барон. Гуго поддержал его. Воины-норвеи выразили свое одобрение, тихо загомонив. А капитан повернулся к девочке:

– Кто это сделал?

Удивление Гуго было понятно – такое не под силу одному человеку, тут нужен многодневный труд бригады каменотесов.

– Я! – гордо ответила девочка. – Я нашла здесь следы битвы и похоронила воинов. А они же были норвеями, доспехи у них были норвейские, – пояснила девочка, как она определила национальность погибших.

А потом продолжила, как бы оправдываясь и повторяя то, что уже говорила раньше:

– Но здесь же кругом скалы, копать тяжело. Вот я все и сожгла, ведь у норвеев же принято огненное погребение? Да? А потом согнала сюда скальных химер и тоже сожгла, ну как жертву. Мама мне говорила, что когда знатного норвея хоронят, то надо жертву принести, чтоб путь в Валгаллу был легким. Ведь они туда же уходят? Правда ведь? Ну и потом решила, что если тут они нашли свою смерть, то надо памятник им поставить, вот я и сделала.

Гуго недоверчиво покачал головой, но вслух свои сомнения не высказал, а вот у де Гривза подобных сомнений не возникло, он хрипло выдохнул:

– Ты все правильно сделала, доченька!

– А почему в шлеме? – спросил капитан, показывая на фигуру воина с мечом, которая выдавалась вперед из барельефа. – Ведь мы не носим закрытых шлемов!

– Но я же не видела его лица!

– Вот. – Барон снял с шеи медальон, где раньше лежало колечко, и открыл его. На внутренней поверхности крышки был выгравирован портрет юноши. – Вот это он. Тэрик!

Девочка взяла медальон, некоторое время его рассматривала, а потом вернула барону. Листик сделала в направлении скульптурной группы несколько шагов и вытянула вперед руки. Сорвавшееся с них белое пламя окутало фигуру, стоящую впереди. Когда пламя опало, у воина на голове не было шлема. Суровое лицо, выступающие скулы, развевающиеся волосы, крепко сжатые губы, взгляд, устремленный вперед. Высеченный из камня воин был похож на живого человека. Казалось, он сейчас с боевым кличем поднимет клинок.

Дружинники барона, словно повинуясь команде каменного воина, выхватили мечи и подняли их. Громкий боевой клич норвеев раскатился по окрестным горам. Барон спрыгнул с коня и опустился на одно колено перед девочкой:

– Спасибо, Листик! Спасибо, доченька!

Потом поднялся и громким голосом, так, как в былые годы отдавал команды, произнес:

– Я, граф Лэри де Гривз, барон Дрэгис, перед Единым и всеми другими богами, какие есть, и воинами своей дружины признаю Листика…

Он вопросительно посмотрел на девочку, та, поняв, что он хочет спросить, сказала:

– Листикалинариону.

– Листикалинариону, – повторил барон, – признаю своей законной дочерью и объявляю своей наследницей!

Боевой клич норвеев снова разнесся над горами, потом воины баронской дружины во главе с капитаном спрыгнули с коней и опустились на одно колено перед Листиком. Барон назначил своего наследника, вернее, наследницу. А то, что она девочка… Ну, значит, такова воля их командира и сеньора. И еще воины были благодарны ей за то, что она сделала для их павших товарищей. Ведь что может быть лучше для норвея, чем погибнуть в бою? Только погибнуть в бою с последующим огненным погребением!

Говорят, путь домой вдвое короче, чем путь из дома. Неизвестно, так ли это, но дружина барона Дрэгиса ночевала не в ущелье, где начиналась дорога на перевал, а у Драконьей пещеры. На этот раз свежего мяса у девочки не оказалось, ведь Листик не летала на охоту, но того, что осталось с прошлого раза, вполне хватило на всех, в хранилище с заклинанием стазиса мясо не портилось довольно долго.

– Кто накладывал заклинание? – спросил барон у Листика, показывая на каменный ящик. – Веточка?

– Не-а, это я. Мне Тайша показала, как это делать, – ответила Листик.

Она, Лэри де Гривз и два воина зашли в пещеру за мясом. Девочка не стала говорить, что ее заклинание, в отличие от маминого, держится всего неделю. Но, видно, поняв это, барон погладил дочь по голове, Листик прижалась к отцу и замерла.

На следующий день, ближе к вечеру, дружина барона подъехала к замку. Выстроенный на большой скале, он казался огромным, впрочем, таковы были все приграничные замки – бывшие крепости, предназначенные для обороны рубежей Старой Империи и для того, чтобы в случае опасности здесь могло укрыться все окрестное население с домашней живностью.

Из замка заметили подъезжающую дружину и опустили подъемный мост. Встречающих было немного: несколько воинов-норвеев, гном и пожилая полная женщина. Гнома заинтересовало сообщение о том, что перевал открыт. А женщина, увидев девочку, сидевшую на коне перед бароном и закутанную в его плащ, подбежала и поинтересовалась:

– Что ж ты такая худая! Где тебя господин барон такую подобрал!

– Герда, это дочь господина барона, – пояснил женщине Гуго.

Барон слез с коня и аккуратно снял свою дочь.

– Ой! Где же ты была? Как же он тебя потерять умудрился? И почему ты совсем неодетая! – не смущаясь, запричитала Герда и захлопотала вокруг Листика, как квочка, нашедшая своего потерянного цыпленка. Листик не захотела забирать платье из пещеры, мотивировав это тем, что ей не во что будет одеться, если придут гости.

– Он меня не потерял, а нашел, – ответила Листик и добавила: – Ага!

Лэри де Гривз улыбнулся и взял девочку за доверчиво протянутую ручку, так они и вошли в замок: Листик держалась за руку своего отца.

В большом камине горело жаркое пламя: последнее время де Гривзу нездоровилось, и он старался держаться поближе к огню, при этом кутаясь в теплый плед. У него в ногах (барон расположился в большом кресле) на маленькой скамеечке сидела Листик. С недавних пор такие вечерние посиделки стали каждодневными. Барон рассказывал, а девочка внимательно слушала.

В первые же дни Листик облазила весь огромный замок и хотела устроиться жить на самом верху донжона. Гуго, поддержанный Лэри де Гривзом, отговорил девочку, мотивируя это тем, что там находится воин, наблюдающий за окрестностями, и ему нельзя мешать нести службу. С этим Листик согласилась, а вот то, что наследнице барона не пристало жить под самой крышей, ее не убедило. Она все равно облюбовала верхнюю часть башни, но уже другой, и поселилась там. О том, что с этой башни иногда взлетал дракон, Гуго приказал молчать всем это видевшим. Но Листик редко так делала, обычно она шла к своей пещере и уже оттуда взлетала. Из замка к пещере она могла бы прыгнуть, но в облике человека это у нее не получалось. Смотреть получалось, но очень плохо, возможно, это были последствия заклинания подчинения или что-то еще. Разобраться без помощи Раманы или Тайши Листик не смогла, но и обращаться к ним она не хотела, это могли заметить другие дракланы, а попадаться им на глаза было очень нежелательно.

Обычно Листик уходила к своей пещере утром, а в замок возвращалась на утро следующего дня и приносила тушу горного козла. Где девочка брала архарусов, никто не знал, вернее, знали, но очень немногие. Правда, на всю дружину мяса козла уже не хватало – в последнее время она увеличилась почти вдвое. Открывшуюся через перевал дорогу надо было патрулировать, да и застава на самом перевале нуждалась хоть в небольшом, но постоянном гарнизоне. Заставу построили в основном из тех толстых бревен, что остались от завала. Гном Фримуандидор, носивший странное звание – главный старшина дружины, а на самом деле бывший казначеем баронства, был очень благодарен неизвестному за то, что тот сохранил такой хороший строительный материал.

Для оборудования заставы, да и на увеличение дружины требовались деньги, о чем гном не преминул уведомить де Гривза, а их-то в казне баронства, последнее время едва сводившего концы с концами, не было. Барон, по обыкновению сидевший у камина, задумался, а примостившаяся у его ног рыжая девочка спросила:

– А сколько надо?

Гном назвал сумму, совершенно невероятную, по его меркам. «Ага» девочки было ответом. Что Листик этим хотела сказать, казначей не понял. Но каково было его удивление, когда на следующий день барон вручил ему кошель с суммой, в два раза большей. Правда, странные золотые монеты были неизвестной чеканки. Фримуандидор не удержался и спросил откуда.

Листик, усмехнувшись, ответила:

– Из фонда помощи бедным дракончикам.

– Как это? – не понял гном.

– У всех драконов есть же сокровищницы, да? – спросила девочка.

Действительно бытовала легенда, что каждый дракон собирает золото и драгоценности, хотя совершенно непонятно, зачем таким большим зверям это надо. Есть сокровища нельзя, да и купить на эти деньги большие и хищные ящеры ничего бы не смогли, не получилось бы объяснить, что они хотят, уж очень речь их была неразборчивой.

А хитро прищурившаяся Листик пояснила:

– У одного бедного и маленького дракончика совсем нет своей сокровищницы. Вот добрые люди и наполнили золотом подвал, чтоб этот дракончик мог оттуда брать сколько нужно. Сейчас мне понадобилось…