После нашего разрыва (ЛП) - Регнери Кэти

Но это не имело значения. Потому что все это время с Заком, взрывающим ее разум, как им было и обещано, ее тело признавало его как нечто принадлежащее ей, а доверять мужчине было невозможно. Невозможно. Несмотря на его сожаления и заверения, красивые слова и прекрасное тело, она просто не доверяла ему. И если Вайолет не могла доверять ему, они не могли быть вместе.

Девушка закрыла глаза и прислонилась головой к стенке душа, когда горячая вода хлынула вниз по телу, заставляя чувствовать сонливость, и ее тяжелые мысли уничтожили остатки духа. Единственный человек, который помог ей почувствовать себя цельной, был человек, которому она доверяла меньше всего на свете. Ирония судьбы и несправедливость заставили ее почувствовать головокружение.

Когда девушка потянулась к крану и выключила воду, она что-то услышала. Что это было? Музыка. Тихая музыка доносилась из спальни. Повернув голову к двери, она различила приглушенные звуки гитары Зака. Она ступила на коврик, и обернула пушистое белое полотенце вокруг своего тела. Затем Вайолет прислонилась головой к двери и прислушалась. Маленькая улыбка распространилась по ее лицу, когда она закрыла глаза.

— «Morning Has Broken».

Конечно.

Вайолет соскользнула на пол ванной комнаты, прижимая колени у груди, ухом слегка прижимаясь к щели между закрытой дверью и стеной, и слушала, как он играл. Это было меньшее, что она могла сделать с тех пор, как Зак наконец-то прислушался к ней.

***

Когда дверь ванной, наконец, открылась, Зак остановился. Она неподвижно стояла в белом полотенце, ее волосы были влажными и волнистыми, купаясь в мягком свете лампы на тумбочке. Хотя она была всего в паре метров от него, это было слишком много для него. Зак тосковал по ней.

— Не останавливайся, — прошептала девушка, прислонившись головой к дверям ванной. — Пожалуйста, сыграй еще раз.

— Вайолет, — начал Зак, желая сказать ей, какой задницей был и умолять ее позволить ему быть с ней сегодня вечером — держать ее, поговорить с ней, лечь на пол, пока она будет спать на кровати — что угодно, кроме изгнания, от чувства целостности, которое он не чувствовал слишком много лет.

— Пожалуйста, Зак. Пожалуйста, сыграй еще раз. Для меня.

Он это сделал. Потому что он был готов на все ради нее.

Ее грустные, усталые глаза удерживали его, когда мужчина начал играть легкую, жалобную мелодию.

— Музыка была неправильная, — тихо произнес он, глядя на нее.

Она улыбнулась.

— Но я думаю, что-то вроде этого было бы... правильно.

— Это фолк, — сказала девушка, ее глаза заслезились.

— Я могу с этим жить, — он посмотрел на свои пальцы на мгновение, прежде чем снова поймать ее глаза. Мужчина все еще беспокоился, что будет вынужден провести мгновение вдали от нее. — А ты?

— Да, — прошептала Вайолет, когда он закончил последнюю фразу, его пальцы успокоились.

Она подошла к нему, и Зак затаил дыхание, его грудь расширилась от такой близости. Мужчина желал ее больше, чем когда-либо хотел кого-либо, будто Вайолет принадлежала ему. Девушка осторожно сняла гитару с его колен и прислонила ее к стулу напротив кровати.

Зак наблюдал за ней, задаваясь вопросом, позволит ли Вайолет ему остаться или отправит его к себе.

Она снова обернулась к нему и встала у него между ног, обхватив его голову, чтобы освободить волосы из хвоста, а затем провела пальцами по густым коричневым прядям до плеч. Она не принадлежала ему. Она не была частью него. У Зака не было права на нее. И все же, она прикоснулась к нему так, будто она могла бы полюбить его снова, и он проклял свое обнадеживающее сердце за то, что ничего не сдерживал. Разве оно не могло знать лучше, чем надеяться на любовь после всех этих слов без нее?

Но это была Вайолет. Вайолет. И поэтому он стремглав врывался в это при любой возможности потерять ее снова. Осознала девушка это или нет, но он был широко открыт для нее, его бьющееся сердце приносило себя в жертву, в наказание, в обмен на все, что она была готова отдать. И это происходило так долго; не было ничего, ничего, что он мог бы поделать с этим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Просунув руки через шов ее полотенца, он положил их ей на голые бедра и притянул к себе, пока щекой не уперся в полотенце, поверх ее груди.

— Это моя любимая песня, — прошептала она, нежно проводя пальцами по его волосам.

Зак откинулся назад, чтобы посмотреть на нее, упиваясь ее близостью, ее прикосновением, запахом ее недавно помытого тела, пахнущего сиренью и лимоном.

— Я помню.

Девушка смотрела на его лицо широким, обеспокоенным взглядом, а руками он скользнул от ее бедер до талии, массируя ее мягкую, немного влажную кожу сильными, мозолистыми кончиками пальцем.

— Могу я тебе доверять? — тихо спросила Вайолет, как бы глубоко задумавшись, больше для себя, чем для него.

— Я не причиню тебе вреда, — пообещал мужчина, пальцами медленно поднимаясь вверх по ее телу, пока руками не обхватил ее обнаженную грудь, большими пальцами он провел по соскам, заставляя их превратиться в тугие бутоны, когда она качнулась ближе к нему. Вайолет отпустила полотенце, пока оно не упало с ее тела.

Зак втянул воздух, отводя взгляд от ее лица к своим рукам, которыми прикрывал ее грудь. Он наклонился вперед и взял один розовый бутон в рот, нежно посасывая его, когда Вайолет откинула голову, ногтями скользя по его черепу. Он поцеловал маленькую дорожку к другой ее груди, облизывая вокруг соска.

Она потянула руки вниз, чтобы найти край его футболки и подтянуть ее к его груди, нижней частью ладоней она касалась его кожи, пока Зак не потянулся рукой за шею и не снял майку. Вайолет не теряла времени, расстегивая его ремень, и он встал с кровати, чтобы она могла расстегнуть его штаны.

— Я хочу тебя таким же обнаженным, как и я. Мне... ты мне нужен, Зак.

Его тело среагировало на ее слова, напрягаясь повсюду в ожидании, и время остановилось, зловеще крича вокруг него. Его мысли о песне, о ее чувствах, о его чувствах к ней, о его заботах и ее недоверии, и обо всем этом — исчезли. Потому что было важно только то, что Вайолет нуждалась в нем.

Он спихнул джинсы на пол, и Вайолет обхватила руками его за шею, прижимаясь всей своей гладкой, бледной кожей, к его загорелым, татуированным мышцам. Но, прежде чем его тело полностью захватило власть, его разум заявил о себе в последний раз. Он опустил голову, чтобы поцеловать ее, но остановился у ее губ, тяжело дыша.

— Я говорю серьезно, Вайолет. Я не причиню тебе вреда. Я, бл*ть, не причиню тебе вреда. Никогда больше.

Затем он опустил голову, обрушивая свой рот на ее. Она гортанно застонала, и Зак толкнул ее на кровать, нежно укрывая ее обнаженное, готовое тело своим.

***

— Что это? — спросила Вайолет, приподнявшись на локте рядом с Заком, когда проводила экскурсию по его телу в лунном свете. — Маяк?

Он лежал на спине, улыбаясь ей и взглянув на рукав из татуировок, который покрывал его правый бицепс. Мужчина слегка его напряг.

Хвастовство, подумала она, вспоминая как Зак нависал своим невероятно подтянутым телом над ней, когда он занимался с ней любовью, дразня, пока она не закричала, чтобы он «кончал валять дурака», и он прямо засиял, скользнув с безошибочной точностью в ее горячее, влажное тело. Однако улыбка мужчины быстро исчезла, когда он решительно стиснул челюсть, оставаясь неподвижным в ней. Вайолет ахнула в одобрении, затем схватила его за задницу и толкнула его вперед, выгибаясь напротив него. Он закатил глаза, проиграв битву, которую вел с самообладанием. Зак вгонял свое тело в ее снова и снова, с нарастающей скоростью и силой, пока она не взорвалась под ним, и он не прорычал ее имя, кончая в нее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Изучение изгибов его мышц руки заставило мышцы ее таза сжаться от трепета. Боже, она снова его хотела. (И снова и снова, и снова.)

— Это для того места, где я вырос, — сказал он, его глаза тяжелые, насыщенные и веселые. Будь он проклят, но он читал ее как книгу. Зак легонько поцеловал ее. — Пока еще нет, Вайли.