Синрин-йоку: лесные ванны - Аннетт Лаврейсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
5
Ветер и пустота
Летняя ночь.
Даже звезды
Перешептываются.
Кобаяси Исса
風
Мы уже рассмотрели такие стихии, как земля, вода и огонь, а теперь настал черед «летучей» стихии – ветра, который проявляется только в комбинации с первыми тремя. Когда мы по-настоящему обратимся к природе, то начнем чувствовать связь со всем сущим во Вселенной. В этой принадлежности к великому целому мы осмеливаемся обнаружить свою истинную сущность и можем вырасти духовно. Мы стремимся к свободе, хотим достичь мудрости и обладать стойкостью.
Был один из последних теплых дней лета, дома школьные учебники в новых обложках ожидали начала учебного года. Тем не менее я совершенно не думала о первом дне занятий и в который раз за лето сидела в своем любимом местечке на опушке леса – под каштаном.
Когда я вставала на цыпочки, то могла дотянуться до того места на дереве, где ствол широко раскидывал крепкие руки-ветви, приглашая меня занять на них свое место. Чаще всего я выбирала самый нижний сук, но в этот раз залезла повыше, туда, где деревянная лестница касалась зеленого неба.
Чуть позднее я сидела на самой высокой ветке, обнявшись с каштаном, и смотрела на листву, которая местами успела окраситься в коричневый цвет. Я видела лес и луга, такие знакомые и любимые. Еще пару минут назад лес горделиво красовался многоцветной палитрой красок, а теперь в лучах заходящего солнца уходил в тень. Обернувшись, я заметила на оранжевом горизонте очертания нашего сада, который осенью снова подарит нам яблочные пироги и муссы. А то место среди холмов, где утром лежали кипы сена, теперь выглядело совершенно голым и покинутым.
Сегодня до обеда мы все убирали с луга сено, которое до конца года будет служить кормом нашим овцам. Брату и сестре уже разрешали работать вилами, а я, как самая младшая, стояла на повозке и утрамбовывала колючие стебли. Это был ежегодный праздник физического труда и семейного единения.
Лес был отделен от луга канавой, прятавшейся в пышных кустах боярышника, ежевики и густых зарослях крапивы. Над колючими кустарниками водили хороводы неутомимые бабочки и толстые шмели, но нарастающее пение сверчков указывало на то, что время дневных радостей истекает. Как раз в тот момент, когда я сделала еще один глубокий вдох, чтобы надолго запомнить сладкий запах лета, рядом на сук опустилась птица. Брюшко ее было ярко-желтое, а головка – иссиня-черная. Я задержала дыхание так долго, как только могла, но, даже когда стало невмоготу и пришлось выдохнуть, синица не упорхнула, а осталась на ветке. Мы обе прислушивались к монотонному стрекотанию сверчков, любовались цветом неба на горизонте и так просидели, пока не стемнело и взволнованный голос снизу не прервал это чудо.
Теперь я знаю, что тот каштан, который двадцать пять лет назад казался мне огромным, в действительности был весьма скромных размеров. Мне уже известно, что большая синица часто ищет общества человека, так, по крайней мере, рассказывают знатоки. Но мне в общем-то все равно, потому что та встреча была настоящей магией и такой она запомнилась мне навсегда. Иногда после напряженного трудового дня я возвращаюсь домой через парк, медитирую и стараюсь освободиться от тяжелых мыслей, обдумываю какой-нибудь фильм, пусть и не связанный с природой, но эмоционально затронувший меня… Тогда я вспоминаю птичку на ветке и прекрасный момент, который связал нас. И все в моем теле – от волосков на руках до ощущения теплоты в груди – подсказывает, что в тот день я познавала природу всем моим естеством. Понятия не имею, что тогда ощущала синичка, но в вечерней тиши я чувствовала связь с ней и то, что меня поддерживают. Правда, как и от кого исходила поддержка, не могу сказать; я просто была уверена в том, что мы разделяем этот мир с другими живыми существами и поэтому никогда не бываем одиноки.
Когда мы познаем добродетели, талант и красоту матери-земли, в нас зарождается новая связь с ней – любовь.
Тхить Нят Хань, вьетнамский дзэн-буддийский монах и духовный наставник
Мгновения экстаза
Специалист в сфере психологии окружающей среды Луиза Чавла исследовала детские воспоминания, подобные тем, о которых я рассказала выше; она называет их «мгновения экстаза». Слово «экстаз» происходит от греческого ekstasis и в большинстве случаев обозначает состояние крайней степени восторженности, доходящее до исступления. Чавла использует этот термин для описания особого опыта, который воздействует на нас так сильно, что мы находим в нем поддержку и воодушевление на всю оставшуюся жизнь. Такое восторженное состояние часто вызывают две сопоставимые темы: 1) глубокая привязанность к месту, где чувствуешь себя любимым, где уютно и безопасно; 2) некое природное окружение, где ощущаешь, что жизнь бьет ключом. Мгновения экстаза – прочная основа для достижения внутреннего спокойствия и уверенности во всеобъемлющей внешней поддержке. Обычно они происходят из детского любопытства, поэтому превращаются в воспоминания, которые стимулируют в нас исследовательский дух и в определенные моменты вдохновляют. «Нет никакой необходимости сознательно сохранять эти воспоминания, – пишет Чавла. – Мы просто знаем, что никогда не потеряем их… Они подобны спрятанным глубоко в нас радиоактивным драгоценностям, которые будут снабжать нас энергией на протяжении всей нашей жизни».
Столь глубокое переживание, испытанное в юном возрасте, имеет еще один ценный эффект. Специалист по социологии окружающей среды доктор Йоланда Маас установила, что дети, получившие подобный опыт, рано приходят к пониманию того, что люди не могут жить без природы. «Посмотрите на нашу экосистему, – объясняет Йоланда Маас. – Если насекомых будет становиться все меньше, то придет время, когда у нас не будет овощей и фруктов, а экосистема окажется полностью разрушенной. Знакомьте детей с природой, тогда они научатся любить и уважать жизнь, а также смогут увидеть, почувствовать и понять, откуда они и где их корни, и, став старше, захотят взять на себя должную ответственность».
Этот вывод подтверждает исследование Ричарда Лоува, который ввел в научный оборот понятие «синдром дефицита природы»: люди, хотя
