Изгнанники - Михаил Михеев

Как это не покажется, может быть, странным, но русские, будучи сильнейшей в военном отношении человеческой (а насколько известно, и не только человеческой, во всяком случае, сильнее им никто пока не встречался) цивилизацией, воевать не любили. Нет, они были храбрыми солдатами, и у них были талантливые командиры, что не раз доказывали делом и, если не видели более рационального выхода, за оружие брались не раздумывая, но когда была возможность безболезненно для себя разойтись миром, они предпочитали все же мир.

Возможно, так сложилось потому, что русские, в отличие от большинства других народов, выросли, наконец, из детских штанишек. Им не надо было ничего доказывать самим себе – они и так знали, что и самые сильные, и самые умные, и вообще... Это ощущение самодостаточности они аккуратно отливали в презрение, а потом, при случае, красиво упаковывали и дарили оппонентам на память А вот если кто-то из одаренных таким явно более чем сомнительным сувениром не соглашался молчать в тряпочку и обтекать, да настолько, что был готов бряцать оружием, то ему совершенно спокойно демонстрировали пару линейных эскадр, состоящих из самых больших и самых мощных боевых кораблей в исследованной части космоса, и этого, как правило, хватало. Война была для русских самым крайним случаем, но если уж до нее доходило, то они не останавливались ни перед чем, и остальные государства могли сколь угодно долго называть орбитальные бомбардировки геноцидом – мнение слабых всегда мало интересовало сильных и, соответственно, русским на эти вопли было наплевать с высокой орбиты.

Именно поэтому русские офицеры, решая, стоит ли вступать в бой или лучше отступить, могли сухо и четко оценивать ситуацию, а не лезть очертя голову в драку только из боязни прослыть трусами. А что? Свои – поймут, ну а чужие могут думать, что хотят. Если что – в лоб получат, да и только. Очень во многих отношениях удобная и выигрышная позиция. Хорошо быть выше условностей, когда ты большой и сильный.

– Доложите обстановку, – совершенно спокойным (перед подчиненными надо выглядеть абсолютно уверенным в себе) голосом приказал Соломин, аккуратно и неторопливо подключаясь к информационной системе корабля.

– Капитан! За время вашего отсутствия на борту происшествий не отмечено! – браво отрапортовал старпом.

– Замечательно. А за бортом?

– Проведена предварительная идентификация обнаруженных кораблей. По семи результатов нет, один идентифицирован с вероятностью девяносто пять и восемь десятых процента.

– Отлично, Сергей Юрьевич, отлично. И чем вы меня обрадуете?

– Идентифицированный корабль – линейный корабль "Буве", флот Французской деспотии.

– "Буве"? Это интересно. Вы уверены в этом?

– Да, его опознали по маскировочному полю. Только этот корабль имеет поле такой мощности.

Да уж, действительно интересно. Ясно хоть, что заказчик и впрямь не имеет к этим кораблям никакого отношения – легче представить, что десантники в баре дружно воздержатся от пива, чем что французы и британцы будут действовать в одной упряжке. Только за последние два десятилетия они, с переменным успехом, воевали восемь раз, и конца-края этому затянувшемуся конфликту, похоже, не разглядеть было даже в восьмикратный бинокль. Если и явились сюда французы из-за Смита, то не с ним, а за ним. Елки-палки, во что же это им "посчастливилось" вляпаться?

– Связь с кораблем заказчиков, – коротко распорядился Соломин. Секунду спустя на трехмерном экране перед ним (русские инженеры-кораблестроители не любили виртуальных экранов, клавиатур и прочих извращений, считая их ненадежными) появилось изображение рубки английского крейсера. Связь ему дали почти мгновенно, без малейших формальностей, а значит, вызов ждали. – Смит на борту?

Находившийся в рубке английского корабля начинающий седеть высокий, сухощавый джентльмен неопределенного возраста в рабочем комбинезоне без знаков различия (секретность, чтоб ее, перла в этом деле буквально изо всего, привлекая к делу внимания больше, чем большая надпись белыми буквами "мы летим с секретной миссией" на борту крейсера) коротко и резко кивнул и безо всяких дополнительных указаний, чуть заметно шевельнув пальцами, переключил канал. Теперь перед Соломиным было лицо Смита, напряженное и чуть испуганное.

– Ну что, мистер "Просто Смит", похоже, вы влипли по самую... развилку, и я вместе с вами. На нас идет французская эскадра. Как, сумеете от нее уйти на своем картонном крейсере?

Крейсер был, кстати, действительно слабоват. Очевидно, из соображений все той же секретности Смиту выделили устаревший корабль японской постройки. Их, за дешевизну и простоту в обслуживании, очень любили третьесортные страны, не имеющие ни серьезных кораблестроительных мощностей, ни нормальных специалистов по ремонту. В результате по космосу этих крейсеров моталось столько, что четко идентифицировать национальную принадлежность конкретного борта было, мягко говоря, затруднительно. Идеально для спецоперации – хрен что докажешь потом, всегда найдется, на кого свалить. Обратной стороной медали были весьма скромные возможности такого корабля. Возможно, его перевооружили, возможно, усилили защиту и даже поставили новые двигатели, но до уровня полноценного английского или немецкого, не говоря уж о русском, крейсеров эту лоханку довести было просто невозможно – резервы для модернизации, заложенные конструкторами, были весьма скромны. Да и ходовыми качествами такие корабли не блистали. В общем, шансы британцев уйти от французской эскадры были невелики.

А вот французы, очень похоже, решили подстраховаться. "Буве", насколько помнил Соломин (а память у него была профессиональная), был новейшим линкором, только-только сошедшим со стапелей Французской деспотии. Корабль был настолько новым, что еще не успел пройти весь цикл испытаний и не пошел пока что в серию. Соответственно, и данные, полученные русской разведкой, были неполными, а возможно, просто тот, кто поставлял Соломину информацию, не все знал и не ко всем базам данных имел доступ. Однако, как бы то ни было, среди французских кораблей "Буве" стал, безусловно, самым защищенным. Учитывая же невероятную любовь французов именно к сверхзащищенной военной технике, будь то танки или корабли, неважно, можно было с уверенностью сказать – равные этому кораблю среди его одноклассников просто нет. То есть у англичан, немцев или там скандинавов корабли защищены хуже, а у русских, разумеется, лучше.

"Эскалибур", несмотря на доводку и модернизацию, был все же кораблем далеко не новым и технически превосходил "Буве" максимум на поколение. Соответственно, этот французский линкор был почти равен "Эскалибуру" по своим характеристикам и, хотя между "равен" и "почти равен" пропасть, но даже схватка один на один могла быть для русского корабля весьма опасной. А здесь такой схваткой и не пахло – у "Буве" на подхвате целая эскадра, и что это за корабли можно было пока только гадать.