История Ирэн. Отрицание (СИ) - Хайд Адель

Никольский уезд.

Утром Ирина, проснувшись, сначала не могла понять, где она находится. Потом вспомнила, что они с Голдеевым почти всю ночь провели на спичечной фабрике. Радостно потянулась, вспомнив как загорелась спичка. Интересно, который сейчас час? И почему её никто не разбудил. Увидела шнурок возле кровати и дёрнула за него.

Вскоре дверь открылась и вошла горничная:

– Звали, барыня?

– Да, звала, тебя как зовут? – Ирина помнила эту девушку с прошлого раза, но тогда не успела узнать имя, главным было заключить соглашение с Голдеевым.

– Настя, – улыбнулась девушка

– Отлично, Настя, завтрак уже был?

– Нет, что вы, ещё рано, только восемь утра. Мы не ожидали, что вы рано проснётесь и мадам перенесла завтрак на десять.

Настя оказалась девушкой общительной и уже скоро Ирина выяснила, что хозяин уже уехал на фабрику. Хозяйка уже встала и ждёт Ирину.

Ирина тоже не стала разлёживаться. Ей сегодня хотелось снова попасть в аптеку к Софье Штромбель, а ещё надо было заехать в больницу к Путееву, посмотреть, как там дела идут и выполняет ли доктор обещание по организации гигиены.

За завтраком были дети Голдеева, мальчик и девочка, лет по семь, погодки, сидели тихо. Когда Ирина вошла, встали и поздоровались. За столом не болтали, кушали чинно, Ирина даже поразилась, как они так долго выдерживают. Но потом обратила внимание на то, что периодически кто-то из детей опускал ручку под стол. Ирина уронила салфетку и нагнулась, чтобы поднять, и увидела, что под столом, рядом с детишками сидит кот в состоянии «ожидания».

Подняв салфетку, Ирина заговорщицки улыбнулась, и подумала:

– Всё-таки нормальные дети!

После завтрака рассказала Марфе, что собирается в больницу, а потом в аптеку. Марфа сильно заинтересовалась идеей Ирины выпускать средства для женской красоты и взяла с Ирины обещание, что та обязательно ей первой всё расскажет.

Ирина подумала, что это хорошая идея, начать с местного общества, Марфа пригласит женщин, а Ирина расскажет им про свою новинку.

В больницу поехала в сопровождении охраны, которую Никодим выделил ей в сопровождение вчера вечером.

Решила в больницу заехать с «чёрного» крыла, чтобы идти к Путееву с предметным разговором, если вдруг окажется, что ничего не изменилось.

Первое, что удивило Ирину, возле «чёрного» крыла не было людской очереди, зато появилась небольшая пристройка. Ирина подошла к пристройке и оказалось, что это своеобразно организованный «приёмный покой». По бокам у стен стояли лавки, на них расположились люди, в торце стояла ширма, за ширмой вёлся осмотр пациентов.

Увидев Ирину, люди начали вставать с лавок и кланяться, даже какой-то мужчина с перебинтованной ногой попытался встать.

– Сидите, – громко произнесла Ирина и на звук её голоса из-за ширмы показалось лицо одного из студентов-практикантов.

– Ирэн Леонидовна, – радостно произнёс парень, – а мы, здесь, вот…и показал вокруг себя руками. Помните меня? Я Назар.

Ирина не помнила, чтобы в прошлый раз он называл имя, но кивнула, потому как это был тот студент, который проводил её на «белую» половину. Запомнила его по улыбке.

Ирина подошла к ширме и увидела, что Назар там не один, а в глубине ведут приём ещё двое.

– У нас теперь очередь не скапливается, Николай Ворсович ещё четверых взял, говорит появилось откуда платить, – парень отчего-то смотрел на Ирину с восхищением, и Ирина поняла, что они связали увеличение денежной дотации с её появлением.

У нас теперь здесь и кухню организовали, – вдруг раздалось из другого угла, – спасибо вам.

– Ой, а вы, наверное, к Николаю Ворсовичу? Так давайте я вас провожу! – Назар поднялся, решив «бросить» своего пациента.

Ирина оглянулась, и, хотя толпы не было, но почти все места на лавках были заняты, и отказалась:

– Ведите приём, я сама дойду, – кивнула охране и прошла вглубь здания

Прошли по тёмному коридору мимо дверей в палаты, и Ирина решила заглянуть, проверить, а как там в палатах?

Остановилась, толкнула дверь, и порадовалась, увидев, что картина изменилась по сравнению с прошлым разом. В палате так и стояло восемь коек, застеленных серым бельём, но полы были чистые и воздух не был спёртым, хотя, конечно, пахло не очень приятно.

Ирина уже развернулась обратно к двери, когда один из охранников остановил её и показал назад. Резко повернувшись, Ирина увидела, что с койки ей машет рукой человек с перебинтованный головой.

Ирина подошла к койке и ахнула, там лежал Павел Овчинников, лицо у него было всё в синяках, голова перемотана вместе с одним глазом, одна рука, по всей видимости была сломана.

– Паша, – Ирина даже присела на край койки, настолько не ожидала увидеть Павла в таком плачевном состоянии, – что случилось?

Павел попытался рассказать, но было видно, что ему сложно говорить. Тогда Ирина приказала ему молчать, а сама понеслась организовывать перевод Павла в платную палату.

Николай Ворсович оказался у себя, настроение у доктора было прекрасным. Ирину он встретил как родную.

– Ирэн Леонидовна, ну что же вы, предупредили бы, я бы вас встретил, – доктор Путеев улыбался так, что его выдающийся нос становился ещё больше.

– Николай Ворсович, сейчас мы с вами всё обсудим, но у вас в «чёрном» крыле лежит мой деловой партнёр, ювелир Павел Овчинников, я бы хотела его перевести сюда в платную палату.

Выяснилось, что Павла привезли сутки назад городовые. Павел был без сознания, сильно избит, ему оказали помощь и определили в «чёрное» крыло. Никто не знал кто он и что он ювелир.

Путеев отдал указание перевести пациента в «белое» крыло, а пока они с Ириной сели поговорить.

– Ирина Леонидовна, я вам благодарен и не только за то, что вы выбрали меня вашим партнёром для тоноскопа. Но и за ваши советы. Вы видели, мы везде поставили воду, чтобы мыть руки. За последние недели все доктора, включая студентов начали мыть руки, и я нанял двух человек, которые моют полы. И может пока рано говорить, но у меня в больнице снизилась смертность. Я связываю это с вашими советами про гигиену.

Ирина поразилась, что всегда саркастично-снисходительный Путеев, разговаривает с ней как с равной и действительно рад, что она его заставила внедрить эти новшества.

У себя в поместье Ирина несколько раз интересовалась…спиртными напитками. В основном в деревнях делали наливки, у Пелагеи тоже был запас. А вот крепкого алкоголя Ирина не встречала. Решила пока у Путеева не спрашивать, а уточнить у аптекарши. Если получится, то можно будет внедрить ещё и спиртовую обработку. Интересно, а местный «Писториус»* уже изобрёл свой аппарат?

(*Иоганн Генрих Леберехт Писториус - первый самогонный аппарат изобрел немец. Патент на изобретение был выдан в 1817 году. В документе стоит «изготовление и использование оригинального аппарата для перегонки и дистилляции высокоградусного алкоголя»).

Путеев также рассказал, что через месяц собирается в столицу на ежегодную встречу с медикусами и хотел бы заказать подарочные варианты тоноскопов.

Наконец в кабинет зашёл один из студентов и сообщил, что Павла разместили в палате.

Ирина вместе с доктором Путеевым поспешила к нему.

Путеев, увидев Павла, сказал Ирине, что у парня перелом челюсти, сильный вывих руки и сильно отбиты внутренние органы. Городничие тоже просили им сообщить, когда тот придёт в себя, чтобы узнать, что произошло. Сказали, что его нашли на улице, рядом с домом, где он жил, лавка его разгромлена. Но вряд ли бедняга сможет вам что-то рассказать в ближайшие несколько дней.

Павел открыл глаз, который не был забинтован, увидел Ирину и попробовал улыбнуться.

Ирина наклонилась к нему:

– Не надо, Паша, лежи, выздоравливай

Но Павел здоровой рукой показал, что хочет что-то написать. Ирина попросила, чтобы принесли перо и бумагу.

Здоровая рука у Павла была левая, да и видно было, что у него слабость, но он старательно выводил букву за буквой.