История Ирэн. Отрицание (СИ) - Хайд Адель

Внутри всё затрепетало, в предчувствии нового дела, но вслух Ирина спросила довольно спокойным голосом:

– И что вы собираетесь принять в этом участие?

Картузов посмотрел на Ирину так, будто она спросила что-то невероятно и почти возмущённо ответил:

– Конечно, Ирэн Леонидовна, я мечтаю создать такую сталь и всю жизнь этому посвятил.

Да, – Ирина подумала, – как она могла такое вообще спросить у Иван Иваныча, литейщика по призванию.

– А меня возьмете в это дело? – улыбнувшись задала вопрос Ирина

Проша вскочил из-за стола и начал торопливо говорить, что это очень хорошая идея, что барышня очень хорошо разбирается в металлах.

Но Картузов не спешил давать ответ. Взглянул на Леонида Александровича, потом посмотрел на Ирэн.

Ирина уже успела всякого себе надумать, даже разработала план поиска других участников императорского «конкурса», и вдруг в установившейся тишине прозвучало:

– Да, мы с вами вместе сделаем булатную сталь. Я верю, что вы знаете как. Мне всё равно откуда у вас это знание, главное, что вы готовы этим поделиться.

Помолчал немного, потом тихо добавил:

– Я сегодня же отпишу, что мы берёмся вместе с вами.

После принятия серьёзного решения мужчины пошли смотреть лошадей. Мальчикам обещали сделать выездку. А Ирина с Прошей сели обсуждать состав стали и температуру плавления.

***

Москов. Кремль. Несколько дней спустя после описанный выше событий.

Сегодня было заседание совета по улучшениям, и барон Виленский работал в Кремле. Здесь у него был небольшой кабинет. Радовало то, что многие откликнулись на призыв императора заняться разработкой стали. Из Никольского уезда, знаменитый своей литейкой помещик Картузов, прислал ответ, что начал разработку совместно с Лопатиным.

Виленский вспомнил, что вроде его бывший тесть и помещик Картузов когда-то дружили. Возможно, решили возобновить дружбу.

Разобрав накопившиеся бумаги, барон поспешил на аудиенцию к императору, который всегда после совета сразу требовал свежих докладов.

Уже в малом зале, Виленский обнаружил, что император не один, за столом сидел Граф Шувалов Александр Иванович, камергер, начальник Канцелярии тайных розыскных дел, и сразу вслед за бароном Виленским в зал вошёл глава военно-медицинской канцелярии барон Яков Васильевич Виллье. Все эти люди были особо приближёнными к императору.

Им молодой император доверял без оглядки. Шувалов ещё при старом императоре не раз доказал свою преданность. А с бароном Виленским и бароном Виллье, Александр Третий дружил с юности.

– Друзья мои, я вас позвал, чтобы продемонстрировать то, что изобрели в нашей стране, – торжественно произнёс император, и по очереди посмотрев на каждого добавил, – и это не образец, а первая фабричная партия, на уже которую ведутся переговоры на поставки. И те, кто ждал «спицы» от Ост-Гандийской компании, теперь будут покупать спички из Стоглавой от партнёрства Голдеев и Л.

Император достал несколько небольших из тонкого дерева коробочек, на которых было выжжен знак партнёрства, изображавший букву «М» у которой посередине была дополнительная перекладина, так, что получалось, что в знаке две буквы «М» и «Л», но, если присмотреться, то можно было найти ещё и букву «И».

Пока все рассматривали коробочки, император продемонстрировал, что из одной выдвигается другая, в которой лежат спички. Император показал, что надо сделать, чтобы поджечь и какое-то время все пробовали, радуясь словно дети.

– Я хочу наградить этого Голдеева и его партнёра, – сказал Александр Третий и почему-то посмотрел на Виленского, затем добавил, – спички сделаны на фабрике в Никольском уезде.

–Да? – встрепенулся вдруг барон Виллье и воскликнул – какой талантливый этот Никольский уезд.

Все вопросительно взглянули на главу медицинской канцелярии. И он поспешил прояснить:

– У меня там в уездной больнице доктор отличился, кто-то из местных изготовил ему Le Cylindre, который он называет тоноскоп и уверяет, что его тоноскоп гораздо лучше работает. Вот прислал мне образцы.

И барон Виллье достал тоноскоп и показал присутствующим. Рассказал, что уже заказана большая партия, цена в несколько раз ниже Le Cylindre.

Довольно улыбаясь, как будто это он сам, лично сделал этот прибор, и продолжил рассказывать:

– Уже очередь у нас образовалась из заказов, во всех уездах ждут. А ещё этот же доктор стал применять какие-то новые методики и у него смертность резко снизилась в больнице. Вот через неделю у нас сбор глав уездных больниц, ожидаем его с докладом.

После такого заявления даже на лице у Шувалова, по которому никто и никогда ничего не мог прочитать, промелькнуло удивление.

– Александр Иванович, – обратился император к главе тайной канцелярии, – узнай на кого оформлены «привилегии», – потом повернулся к Виленскому и добавил:

– А ты, Серж, съезди-ка в Никольское, проверь что там происходит.

И пока Виленский не успел придумать причину, почему он не может поехать, император прищурился и добавил:

– Кстати, партнёр у Голдеева твой бывший тесть, Лопатин Леонид Александрович.

***

Никольский уезд. Охотничья избушка в лесу.

Абруаз Фельд никогда ещё не был так зол. Эта сучка, баронесса, которую выгнал собственный муж, смогла вырваться от его людей, да ещё и натравила на него казаков, и его, его! Абруаза Фельда, отправили на каторгу.

Хорошо ещё, что охранники были продажные и с этапа ему удалось уйти. Но теперь, из-за этой твари, он вынужден скрываться в лесу словно дикий зверь.

Нет, он отомстит, заберёт у неё жизнь, а её поместье даст ему то, на что он будет жить безбедно до конца дней.

Если бы Абруаза сейчас увидела Ирина, то она ни за что бы не сравнила его с Хоттабычем. Весь ободранный, с потемневшим лицом, обритый налысо, он больше напоминал Волан де Морта*, чем добродушного джина из сказки.

(*Персонаж серии романов про Гарри Поттера написанной британской писательницей Дж. К. Роулинг. Один из самых известных тёмных волшебников, обладающий огромнейшей магической силой и практически достигший бессмертия при помощи крестражей.)

Вместе с Абруазом в этом старом охотничьем домике находились и другие изгои. Несколько каторжников, которые помогли ему добраться с этапа. И несколько деревенских, родственников Порфирия, которых Ирина пожалела. Его племянник и младший брат. Всего в доме находилось около двадцати человек.

Абруаз держал речь:

– Есть дело, которое поможет на убраться отсюда и жить безбедно в Понзском княжестве. У меня есть «тропа», чтобы всех туда вывести. Но нужны деньги, чтобы оплатить проход.

Абруаз закашлялся, один из бандитов метнулся и принёс ему воды. Глотнув из большой деревянной кружки, бывший ювелир продолжил:

– Наши деньги находятся в поместье помещика Лопатина. Те, кто давно со мной помнят, что ему принадлежит месторождение огненных рубинов. И он хранит рубины в своём доме в поместье.

Абруаз обвёл глазами всех сидящих на полу м закончил:

– Нам просто надо пойти и взять

Сначала была тишина, но потом раздался неуверенный голос кого-то из задних рядов:

– А что у них там охраны нет?

Слово взял ближайший помощник Абруаза, Макар. Макар был предан Абруазу как пёс. Когда-то Абруаз нашёл его на улице, подобрал и вырастил, с тех пор Макар всегда был с ним рядом. У Макара была одна особенность, которая проявилась ещё в детстве, он был невероятно жесток. У Макара не было никаких этичных установок. Он мог мучить и убивать животных, женщин, детей, просто так. Нет, это не доставляло ему удовольствие, просто ему было всё равно. Он делал это по просьбе Абруаза. Единственное, что было для него важно, это радость его хозяина.

Когда-то он убил мать Ирэн, если бы тогда они нашли братьев Ирэн, то и их бы ждала та же участь.

– У нас есть план, – сказал Макар. И все, услышав его замолчали, потому что этот человек внушал страх.

– Да, у нас есть план, – повторил Абруаз, – сначала мы убьём их хозяйку, а когда они отправятся её хоронить, мы войдём в поместье и возьмём огненные рубины.