Благородный Дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

Потом, бродя по шале — широкое и чистое озеро в окружении гор, дом, чистый, как эти горы, картины на стенах, цветы в вазах, три спальни, гостиная, веранды, крохотные, но для неё в самый раз, ухоженный сад, — она зашла в главную спальню. Среди калейдоскопа небольших картин различных форм и размеров на одной из стен Рико увидела то, что вначале приняла за часть старого письма в рамочке под стеклом, на желтеющей уже бумаге. Она узнала его почерк. Написано было по-английски. «Столько счастливых часов в твоих объятиях, Ри-тян, столько счастливых дней, проведенных вместе с тобой. Как мне выразить свою любовь к тебе? Забудь меня, я же тебя никогда не забуду. Как я молю Бога даровать тебе десять тысяч дней за каждый день моей жизни, дорогая, дорогая, дорогая…»

Огромная двуспальная кровать казалась почти выпуклой от накинутого на неё разноцветного толстого пухового одеяла; через открытые окна нежной волной струился воздух, который нес с собой ароматы лета; вершины гор осыпаны снегом, как сахарной пудрой. Она снова плакала, и шале ей очень понравилось.

Рико не провела там и нескольких часов, как позвонил Данросс, и она села на первый же самолёт, и вот она здесь, большая часть работы завершена, никакой нужды возвращаться нет, с прошлым покончено — если она этого пожелает. Насколько она понимала, новый паспорт был настоящий, и свидетельство о рождении тоже. В Швейцарию возвращаться незачем — если только из-за шале. И того письма в рамке.

Она оставила письмо на стене. И решила, что пока дом принадлежит ей, оно останется там, где его повесили.

76

17:10

Орланда сидела за рулем своей небольшой машины. Рука сидевшего рядом Бартлетта легко обнимала её за плечи. Они только что перевалили через вершину холма на пути из Абердина и теперь, ещё окруженные облаками, направлялись вниз по склону на Мид-Левелз, к ней домой, в Роуз-Корт. Они были счастливы вместе, чутко чувствуя друг друга и чего-то ожидая. После ланча они перебрались на гонконгскую сторону, и она повела машину на юго-восточную оконечность острова, в Шек-О, чтобы показать загородные дома некоторых тайбаней. Местность была неровная и малонаселенная: холмы, овраги, рядом всегда море, голые скалы и камни.

Из Шек-О по вьющейся вдоль южного побережья дороге они добрались до Рипалс-Бэй[353]. Там выпили чаю с пирожными в чудесном отеле, на веранде, выходившей к морю, потом поехали дальше мимо Дипуотер-Коув в Дискавери-Бэй, где Орланда остановилась у смотровой площадки.

— Посмотри вон туда, Линк, это замок Ток!

Большое нелепое строение, похожее на крепость норманнов, гнездилось у обрыва высоко над водой.

— Во время войны канадцы — канадские солдаты[354] — защищали эту часть острова от вторгшихся японцев и отступили в замок Ток, чтобы занять там последнюю линию обороны. Когда они сдались превосходящим силам противника, в живых оставалось около двухсот пятидесяти человек. Японцы загнали их на террасу замка Ток и штыками сбросили на скалы внизу.

— Господи. — Высота там была, наверное, больше ста футов.

— Всех. Раненых и… и остальных, всех.

Заметив, как она поежилась, Бартлетт снова протянул руку, чтобы дотронуться до неё.

— Брось, Орланда, это же было так давно.

— Нет-нет, совсем недавно. Боюсь, история и война до сих пор с нами, Линк. И будут с нами всегда. По этим террасам ночами бродят призраки.

— Ты в это веришь?

— Да. О да.

Он вспомнил, как снова оглянулся на дом, нависший над скалами, как внизу разбивался о камни прибой, как Орланда откинулась назад, прижавшись к нему, и его окутал аромат её духов, как он ощущал её тепло и радовался, что жив, а не погиб вместе с теми солдатами.

— Этот твой замок Ток какой-то киношный. Ты когда-нибудь была внутри?

— Нет. Но говорят, что там есть и рыцарские доспехи, и донжоны[355] и что это копия настоящего замка во Франции. Он принадлежал старому сэру Часань Току, Строителю Току, мультмиллионеру, который заработал состояние на жести. Говорят, когда Току исполнилось пятьдесят, один предсказатель велел ему построить «большой дом», чтобы отвести неминуемую смерть. Вот он и начал строить и возвел десятки особняков в различных местах, три на острове Гонконг, один около Шатиня и множество в Малайе. Замок Ток был последним. Сэру Току тогда уже стукнуло восемьдесят девять, но он был здоров и бодр и выглядел как мужчина средних лет. Но говорят, что, закончив замок Ток, он сказал: «Хватит!» — и перестал строить. И через месяц умер: предсказание сбылось.

— Ты все это придумываешь, Орланда!

— О нет, Линк, зачем мне выдумывать? И потом, кто разберет, где правда, а где ложь? Кто это знает на самом деле, а, дорогой?

— Я знаю, что без ума от тебя.

— О Линк, надо сказать, я чувствую то же самое.

Они миновали Абердин, ощущая тепло друг друга, её волосы то и дело касались его руки, лежавшей у неё на плече. Время от времени она указывала на какие-то дома и достопримечательности, и часы для обоих летели незаметно и восхитительно. Теперь они уже спускались с перевала через облака, и, когда вырвались из их плена, внизу открылась панорама большей части города. Огни ещё не зажглись, хотя здесь и там у края воды начинали ярко светиться неоном огромные рекламные щиты.

Движение было плотное, вдоль крутых дорог в канавах ещё бежала вода, то и дело попадались груды свежей грязи, камней и веток. Орланда вела машину умело, не рискуя, и Бартлетт чувствовал себя в безопасности, хотя от этой езды по неправильной стороне дороги на поворотах у него волосы дыбом вставали.

— Но мы едем по правильной стороне, — возразила она. — Это вы ездите по неправильной!

— Черта с два! По левой стороне ездят только англичане. Ты ведь такая же американка, как и я, Орланда.

— Ох, как бы мне хотелось, чтобы так оно и было, Линк.

— А это так и есть. Ты и говоришь, как американка, и одеваешься.

— Ах, дорогой, но мне-то известно, кто я.

Он стал просто смотреть на неё. «Ни на кого ещё я не смотрел с таким удовольствием, — думал он. — Даже на Кейси». Тут мысли снова привели его к Блицманну, и захотелось открутить этому болвану голову.

«Плюнь на него, дружище, а вместе с ним и на остальное дерьмо этого мира. Именно это он собой и представляет — он и Банастасио». Тут Бартлетт вновь почувствовал мучительную боль. Перед самым ланчем Винченцо позвонил ему, чтобы принести извинения, которые, по сути дела, обернулись новой угрозой.

— Давайте перекусим вместе, детка, ты и я? Черт возьми, Линк, это никуда не годится, что мы кричим друг на друга. Как насчет бифштексов сегодня вечером? Их тут здорово готовят в одном заведении — «Сан-Франциско» на Натан-роуд.

— Нет, спасибо, у меня встреча, — холодно ответил он. — В любом случае, вчера ты высказал свою точку зрения. Давай на этом и остановимся, о'кей? Встретимся на годовом собрании совета директоров, если ты там будешь.

— Послушай, Линк, это же я, твой старый кореш. Разве ты забыл, как мы выручили тебя, когда «Пар-Кон» были нужны наличные? Тут же выложили денежки, верно?

— Деньги авансом взамен на акции стали самым лучшим вложением — лучшим официальным вложением, какое вы сделали. За пять лет эти деньги удвоились.

— Это точно. Ну а теперь нам хочется сказать свое слово, и это только справедливо, верно ведь?

— Нет. Тем более после вчерашнего. Как насчет винтовок? — по наитию спросил он вдруг.

Последовала пауза.

— Каких ещё винтовок?

— Тех, что были в моем самолёте. Краденых М-14 и гранат.

— Это для меня что-то новенькое, детка.

— Меня зовут Линк, детка. Понятно?

Снова пауза. Потом Банастасио проскрежетал:

— Понятно. Что касается нашей договоренности — может, передумаешь?

— Нет. Никоим образом.

— Ни сейчас, ни потом?

— Нет.

На другом конце провода повисла тишина, потом раздался щелчок и послышались бесконечные гудки. Бартлетт тут же позвонил Роузмонту.

— Не волнуйся, Линк. Банастасио у нас цель номер один, и помощь нам в этих краях оказывают не маленькую.

— Что нового про винтовки?

— Ты вне подозрений. Гонконгские боссы сняли с тебя арест. Официально об этом будет объявлено завтра.

— Они что-нибудь нашли?

— Нет. Зато мы нашли. Мы проверили твой ангар в Лос-Анджелесе. Ночной сторож припомнил, что видел, как два типа ошивались у погрузочного отсека. Ему и в голову ничего не пришло, пока мы не спросили.

— Боже. Вы кого-нибудь задержали?

— Нет. Возможно, никогда и не задержим. Не переживай. Что касается Банастасио, он от тебя отстанет очень скоро. Не волнуйся.

Вспомнив сейчас этот разговор, Бартлетт снова похолодел.

— Что случилось, дорогой? — встревожилась Орланда. — Что такое?