Потрясенный любовью - Кристина Уоррен

Кайли заскрежетала зубами.

— Ты действительно думаешь, что я получила сотрясение мозга от бега и криков?

— Это ты заговорила об этом, не я.

О Господи! Дай ей сил.

Она сделала глубокий вдох и постаралась не вытолкнуть его со всей силой, которую она накопила.

— В последний и окончательный раз повторяю: я не пострадала. Если мой статус в этом отношении изменится в любой момент, я обещаю жизнью моей бабушки, что немедленно сообщу тебе об этом. Не пройдешь мимо, не соберешь двести долларов[16]. Теперь, если ты не возражаешь, я думаю, более важная задача — развязать парней в другой комнате, пока один из них не проснулся и не решил, что их похитили сумасшедшая еврейская леди и большой страшный парень, который говорит так, будто он точно не местный. Хорошо?

Не дожидаясь его ответа, она повернулась и пошла по коридору, а дьявол остался позади. Кайли нахмурилась, похлопав себя по бедру, и поняла, что оставила телефон в кабинете и не может проверить время. Ей нужно точно знать, сколько еще часов осталось до приезда Уинн.

Затем ей нужно было зайти в Интернет и посмотреть, есть ли в Бостоне магазины, которые доставляют спиртное, или в которых работают сотрудники, готовые взять взятку. Для этого побега из тюрьмы и праздника стерв потребуется что-то гораздо более крепкое, чем пара бутылок вина, которые она припрятала на кухне.

Например, водка.

Или текила.

Что это было за ядовитое пойло? Кайли всегда было интересно.

Или, эй, кто-нибудь в Бостоне продавал самогон?

* * *

Как только рабочие были освобождены, Даг обнаружил, что борется с необходимостью исчезнуть куда-нибудь далеко-далеко от своей маленькой женщины. Ему нужно пространство, много пространства, и время, чтобы справиться с реакцией, которую он испытал, когда понял, что на нее снова напали.

Ее крик, в котором смешались страх и гнев, будет эхом отдаваться в его сознании в течение следующей тысячи лет. Не меньше. Он стоял рядом с мужчиной-человеком и смотрел, как тот размечает и вырезает отверстие для установки высокотехнологичной панели управления безопасностью возле главного входа в дом.

В один момент он не чувствовал ничего, кроме скуки и беспокойной потребности поторопить этот процесс, чтобы очистить помещение от чужаков, которых пришлось впустить на свою территорию. В следующее мгновение он услышал крик Кайли, и его сознание взорвалось раскаленной молнией ярости и ужаса.

Кто-то угрожал его женщине. Это существо должно умереть.

Впервые за все время его существования такая перемена застала его врасплох: мышцы и сухожилия растянулись и затрещали, когда тело без его согласия изменило свою естественную форму. Человек, находившийся рядом с ним, издал хриплый крик и тут же потерял сознание у ног Дага.

Этого действия было достаточно, чтобы напомнить воину о необходимости в первую очередь охранять территорию, но три минуты, необходимые для захвата и охраны трех рабочих, едва не стоили ему рассудка. Как только Даг бросил их в пустой столовой, его инстинкты больше не пришлось сдерживать. Они сразу же повели его к Кайли.

Он едва помнил зрелище, которое встретило его, когда он влетел в кабинет. Красный туман застилал его зрение, и все, что он смог различить, это Кайли, сгорбившейся под окном. Ее широко открытые глаза и дыхание, от которого заметно быстро поднималась и опускалась ее грудь, были единственными причинами, по которой дом вокруг них остался целым.

Дикий нрав внутри побуждал его схватить мужчину и оторвать ему голову. Он хотел попробовать кровь этого человека, увидеть, как жизнь уходит из его глаз, и понять, что этот мерзкий кусок дерьма осознал, что, желая навредить Кайли Крамер, он на самом деле искал собственной смерти.

Потребовалось мгновение, чтобы увидеть кота, вцепившегося в лицо человека, и на долю секунды Даг позавидовал тому, что кот может вонзить свои когти в плоть мужчины. Он почти чувствовал, как мягко разрывается кожа и мышцы, как щелкают когти о кости, но тут человек стащил кота с головы и швырнул его через всю комнату.

Даг успел лишь мельком взглянуть в сверкающие, затуманенные глаза мужчины за мгновение до того, как схватил переднюю часть форменного комбинезона, но от прикосновения, чары, наложенные на мужчину, разрушились. Демоническое влияние исчезло, и Даг остался держать в руках растерянную, испуганную и трусливую жертву того же нападения, которое угрожало его женщине.

Он с отвращением отшвырнул мужчину и поспешил к Кайли. Где его, конечно же, встретили не благодарностью и даже не понятным обвинением, основанным на его неспособности предотвратить такое нападение, а спокойно заданными вопросами и нахальством, к которому он быстро привык.

Это не означало, что он это одобрял. Ему не нравилось ощущение, что в ее присутствии он всегда был как-то выведен из равновесия.

Новый опыт заставил его усомниться в своей способности предвидеть опасность… разве он не упустил опасность, исходящую от друда, а затем и со стороны проклятого работника, пока каждому из них не удалось причинить вред его женщине? Как он мог гарантировать ее безопасность, если близость к ней отвлекала его?

Сильно отвлекала. Помимо прочего.

Он боролся с наплывом незнакомых эмоций каждый раз, когда приближался к маленькому человеку, а незнакомы они по нескольким причинам. На протяжении многих веков он считал, что его род не способен на те чувства, которым, казалось, был охвачен мир смертных.

Он испытывал только те эмоции, которые соответствовали его цели… ярость на врага, решимость одержать победу, ненависть к Тьме, верность своему делу. Его ничто не должно было отвлекать, но Даг не мог припомнить, когда хоть что-то пыталось это сделать. Однако теперь присутствие одной крошечной смертной женщины поколебало самые основы его личности. Как он мог оставаться Стражем, если единственное, что его действительно волновало, — это Кайли?

Даг размышлял над этим вопросом весь день и всю ночь. Он искал смысл в произошедших переменах и обнаружил, что его мысли снова и снова возвращаются к одному и тому же вопросу, к выводу, которого он избегал с того первого разговора с Ноксом и Уинн.

Возможно, Кайли была его парой.

На протяжении веков легенда насмехалась над ним. За многие тысячелетия он не знал ни одного Стража, который был бы освобожден в соответствии с рассказами первого из его рода. Среди братьев это стало сказкой, и Даг отмахнулся от нее так же легко, как от любой другой истории, предназначенной для детей и глупцов.

Он будет вечно служить Свету, если только врагу