Иметь и не иметь - Эрнест Хемингуэй

Наконец она заснула, не забыв в последнюю минуту повернуться на бок, чтобы не спать, уткнувшись в подушку. Как бы ей ни хотелось спать, она не забывала, что это страшно портит лицо, спать вот так, уткнувшись в подушку.

В порту стояли еще две яхты, но и там все уже спали, когда катер береговой охраны привел в темную гавань «Королеву Кончей», лодку Фрэдди Уоллэйса, и пришвартовался у причала береговой охраны.

Глава двадцать пятая

Гарри Морган ничего не слышал и не видел, когда с причала подали носилки и при свете прожектора два человека поставили их на палубу серого катера у дверей командирской каюты, а два других подняли его с командирской койки, осторожно вынесли и уложили на носилки. С тех пор как стемнело, он был без сознания, и тяжесть его тела сильно оттянула холст, когда все четверо подняли носилки, чтобы нести на причал.

— Ну, поднимай.

— Придержи его ноги. Как бы он не соскользнул.

— Поднимай.

Носилки вынесли на причал.

— Ну, как он, доктор? — спросил шериф, когда носилки вдвигали в санитарную машину.

— Пока жив, — сказал доктор. — Больше ничего сказать нельзя.

— С тех пор как мы его подобрали, он то бредит, то без сознания, — сказал боцманмат, командовавший катером береговой охраны. Это был плотный, приземистый человек в очках, которые блестели в лучах прожектора. Он был небрит. — Все трупы там, в моторной лодке. Мы ничего не трогали. Только двоих перенесли на другое место, потому что они могли упасть за борт. Все в точности так, как было. И деньги и оружие. Все.

— Пойдем, — сказал шериф. — Нельзя ли навести туда прожектор?

— Сейчас я это устрою, — сказал начальник пристани. Он пошел за прожектором и шнуром.

— Пойдем, — сказал шериф. Они взошли на корму моторной лодки, светя себе карманным фонарем. — Я хочу, чтоб вы мне показали в точности, как все было, когда вы нашли их. Где деньги?

— Вот в этих сумках.

— Сколько тут?

— Не знаю. Я открыл одну сумку и увидел, что в ней деньги, и сейчас же закрыл. Я не хотел их трогать.

— Правильно, — сказал шериф. — Правильно сделали.

— Тут все как было, только вон те два трупа мы переложили на пол, чтоб они не вывалились за борт, а этого здоровенного быка Гарри перенесли на катер и уложили на мою койку. Я не ожидал, что мы довезем его живым. Он очень плох.

— Он все время без сознания?

— Сначала он бредил, — сказал командир. — Просто заговаривался. Мы слушали, слушали, но понять ничего нельзя было. Потом он совсем потерял сознание. Ну вот вам вся картина. Все так и было, только там, где теперь лежит вон тот, похожий на негра, тогда лежал Гарри. А этот лежал на скамье, над правым баком, свесившись за борт, а второй черномазый, который рядом с ним, лежал на другой скамье, у левого борта, ничком и весь скорчившись. Осторожно. Не зажигайте спичек. Здесь полно бензину.

— Должен быть еще один убитый, — сказал шериф.

— Больше не было. Деньги здесь, в сумках. Оружие все там, где лежало.

— Нужно, чтобы кто-нибудь из банка присутствовал, когда мы будем вскрывать сумки, — сказал шериф.

— Верно, — сказал командир. — Так и сделаем.

— Можно отнести их ко мне в кабинет и там запечатать.

— Так и сделаем, — сказал командир. При свете прожектора белая с зеленым лодка блестела, как только что выкрашенная. Так казалось оттого, что палуба и тент были покрыты росой. Вокруг пробоин белая краска растрескалась. Вода за кормой была светло-зеленая при электрическом свете, и у самых свай сновала мелкая рыба.

Раздувшиеся лица убитых тоже блестели при свете и в тех местах, где засохла кровь, были словно покрыты темным лаком. Вокруг трупов валялись пустые патроны. Автомат Томпсона лежал на корме, там, где его положил Гарри. Два кожаных портфеля, в которых кубинцы принесли на лодку деньги, были прислонены к одному из баков.

— Когда мы взяли лодку на буксир, я было хотел перенести деньги на катер, — сказал командир. — Потом я решил, что лучше оставить все, как есть, тем более что погода хорошая.

— И правильно сделали, — сказал шериф. — Но куда же девался пятый, рыбак Элберт Трэси?

— Не знаю. Здесь все так, как было, мы только переложили этих двух, — сказал шкипер. — Они все изрешечены пулями, кроме вон того, что лежит у штурвала. Этот был убит сразу. Пуля попала в затылок и прошла навылет. Вон, на лбу видно.

— Это тот, что был совсем еще мальчик с виду, — сказал шериф.

— Теперь и не поймешь, каков он был с виду, — сказал командир.

— А вот — тот длинный, с автоматом, который убил адвоката Роберта Симмонса, — сказал шериф. — Что здесь, по-вашему, произошло? Как это случилось, что они все убиты?

— Наверно, передрались между собой, — сказал командир. — Поспорили, наверно, из-за дележа денег.

— Надо их пока чем-нибудь прикрыть, — сказал шериф. — Сумки я возьму с собой.

В это время, прежде чем они успели сойти с лодки, на причале показалась женщина, она бежала мимо катера береговой охраны, и за ней бежала вся толпа. Женщина была костлявая, немолодая, без шляпы, ее прическа развалилась, и жидкие косицы съехали на шею, хотя концы их еще держались на одной шпильке. Когда она увидела трупы в лодке, она пронзительно закричала. Она стояла на самом краю и кричала, запрокинув голову, а две другие держали ее под руки. Толпа, прибежавшая вслед за ней, сгрудилась вокруг нее, теснилась поближе, во все глаза глядя на лодку.

— А, черт, — сказал шериф. — Какой дурак оставил ворота открытыми? Дайте сюда что-нибудь, чем закрыть трупы; одеяла, простыни, что угодно, и потом нужно очистить причал от публики.

Женщина перестала кричать и заглянула в лодку, потом запрокинула голову и закричала опять.

— Куда они его дели? — сказала одна из тех, что стояли рядом. — Куда они девали Элберта?

Женщина, которая кричала, умолкла и снова заглянула в лодку.

— Его тут нет, — сказала она. — Эй, Роджер Джонсон, — крикнула она шерифу. — Где Элберт? Где Элберт?

— Его не было в лодке, миссис Трэси, — сказал шериф.

Женщина запрокинула голову и закричала опять, все жилы вздулись на ее худой шее, кулаки были сжаты, голова тряслась.

Сзади в толпе толкались и напирали на передних, пытаясь протиснуться к краю причала.

— Пустите. Дайте и другим посмотреть!

— Их сейчас накроют. — И по-испански: — Дайте пройти. Дайте взглянуть. Нау cuatro muertos. Todos muertos.[14] Дайте посмотреть.

Женщина теперь кричала:

— Элберт! Элберт! Боже мой, боже мой, где Элберт?

Сзади в толпе два молодых кубинца, которые только что прибежали и не могли пробраться вперед, отошли на несколько шагов, потом разбежались и вместе врезались в толпу. От толчка те, кто был сзади, навалились на стоявших впереди, миссис Трэси и ее две соседки покачнулись, на мгновенье повисли над водой, в отчаянной попытке сохранить равновесие, и, в то время как соседки неистовым усилием удержались на ногах, миссис Трэси, крича, рухнула в зеленую воду, и ее крик потерялся в раздавшемся всплеске.

Двое матросов бросились в освещенную прожектором светло-зеленую воду, где с шумом и плеском барахталась миссис Трэси. Шериф, наклонившись с кормы, протянул ей багор, и наконец соединенными усилиями матросов, подталкивавших снизу, и шерифа, тянувшего сверху, удалось втащить ее на корму. Никто в толпе не шевельнулся, чтобы прийти к ней на помощь, и, стоя на корме, вся мокрая, она обернулась к ним и закричала, потрясая кулаками:

— Шволочи! Шукины дети! — Потом, взглянув вниз, она завопила: — Элберт! Где Элберт?

— Его нет на лодке, миссис Трэси, — сказал шериф, взяв одеяло, чтобы закутать ее. — Успокойтесь, миссис Трэси. Возьмите себя в руки.

— Мои жубы, — сказала миссис Трэси трагически. — Я потеряла жубы.

— Мы их выловим утром, — сказал ей командир катера береговой охраны. — Они не пропадут.

Матросы вылезли на корму лодки, вода с них стекала ручьями.

— Идем, — сказал один из них. — Мне холодно.

— Ну как вы, ничего, миссис Трэси? — спросил шериф, закутывая ее в одеяло.

— Ничего? — сказала миссис Трэси. — Ничего? — Потом сжала оба кулака и запрокинула голову, чтобы закричать громче. Горе миссис Трэси было сверх ее сил.

Толпа слушала ее в почтительном молчании. Крики миссис Трэси как нельзя лучше подходили к зловещему виду четырех мертвых тел, на которые шериф и его помощники набрасывали в эту минуту одеяла, скрывая от глаз зрелище, какого город не видел уже несколько лет, с тех самых пор, как Исленьо линчевали на Каунти-Род и потом повесили на телеграфном столбе при свете фар автомобилей, съехавшихся со всей округи.

Толпа была разочарована, когда трупы накрыли, но все-таки из целого города только те, кто был здесь, видели все. Они видели, как миссис Трэси упала в воду, и еще раньше, когда они стояли за воротами, они видели, как увезли в Морской госпиталь Гарри Моргана. Когда шериф приказал очистить пристань, они ушли, спокойные и довольные. Они сознавали, какая удача выпала на их долю.