Возраст – преимущество - Мишин Виктор Сергеевич

– Не могу знать, герр майор, – вскочил я, – вероятно, люди прокалываются в работе с партизанами, знаю не понаслышке, как у них налажена работа с проверками. Я бы даже сказал, что они по уровню скрытности и умению вычислять врагов скоро догонят гестапо.

– Знаешь, говоришь их работу? – прищурив один глаз, взглянул на меня майор. – А откуда?

– Так я за этим сюда и шел…

– Спрашиваю я не просто так, – оборвал мое начавшееся вранье офицер. – Как тебя зовут, рядовой?

– Юрко Осипчук, господин майор, – так же четко, как и ранее, проговорил я и вытянулся.

– Вольно. Так вот, почему и спрашиваю о твоих знаниях, а также имени… – кажется, он даже задумался на секунду. – Я получил назначение в школу абвера слишком поздно и не успел вас хорошо узнать. Почти сразу вы отправились на места службы, толком я с вами и не общался, поэтому и не помню имен.

Фу-у-у, теперь ясно, чего он сразу тревогу не поднял, он просто и не знал, как выглядит настоящий Осипчук, как же легко-то стало. Ну, фриц, теперь поиграем в нашу игру.

– Ничего страшного, господин майор, разрешите доложить о партизанах?

– Конечно, ты сказал, что за этим сюда и направлялся, когда тебя перехватил патруль?

– Так точно, господин майор, почему-то солдаты не стали меня слушать, более того, даже не взглянули в документы.

– Их можно понять, рядовой, двое суток на ногах, если настаиваешь на рапорте, предупреждаю сразу, отклоню.

– Как прикажете. Сообщить я хотел о следующем, я нашел давно искомый отряд партизан. Конечно, трудно сказать однозначно, тот ли он, что нужен, но вот то, что члены этого отряда участвовали в подрыве наших составов – факт.

– Ух ты, – неподдельно заинтересовался майор, даже улыбка появилась, и, кажется, он даже добрее стал выглядеть, до этого лютый эсэсовец, пробы ставить негде, а так вроде и ничего страшного в нем. Вообще, я не понимаю пока, почему его зовут армейский званием, ведь на деле он – штурмбанфюрер. Но так уж и буду звать его майором, раз все его здесь так зовут. – Тебе удалось попасть в отряд? – даже глаза заблестели.

– Так точно, провел там три дня, – дополнительно к словам кивком подтвердил я догадки Дюррера. – На днях меня хотели использовать в качестве связного, передать какую-то важную информацию о действиях отряда.

– Почему не остался и не дождался задания? – вновь начал меняться в лице майор.

– Отряд, в котором я находился, небольшой, человек пятьдесят, но дело не в этом. Вся скрытность партизан кроется в движении. Они могут поменять район пребывания в любое время. Поэтому я и поспешил удрать.

– А вообще, как они тебя приняли?

– Да нормально приняли. Рассказал о том, как погибли родители, как слонялся по деревням, в надежде отыскать кусок хлеба, накормили и приняли. Подозрение есть, конечно, никого легко не принимают, заметил я это точно, куда бы ни шел, везде кто-нибудь да наблюдает. Чтобы уйти, пришлось серьезно постараться.

– Как у них все организовано? Ты знаешь, как они руководят подпольем? – вопросы лились как из ушата вода.

– Думаю, даже члены отряда со стажем этого не знают. Конспирация там на уровне. До старших командиров меня, естественно, никто не допускал, но похоже, все и обо всем знают всего несколько человек, повторюсь, они очень осторожны, иначе попались бы давно.

– Ты сказал, что решил сбежать и доложить, зачем?

Он идиот? Я ждал, что он сам догадается и решит принять меры, а так мне придется к этому подводить еще ближе.

– Есть надежда уничтожить отряд и взять кого-то живым, впоследствии пленные дадут информацию по основному отряду.

В этот момент в кабинете появился еще один хрен в нацистской форме и полковничьих погонах. Лицо такое хитрое, живенькое, глаза бегают. Выпирающий вперед подбородок, ощущение, что первым, что он сделает сейчас, будет плевок в мою сторону.

– Я слышал, Дюррер, что принес тебе твой агент, нужно обязательно уничтожить этот отряд большевиков, они действуют абсолютно безнаказанно, от нас ждут результата. Запомните, пленные тоже очень необходимы, в гестапо давно ждут и жаждут пообщаться. В городе действует целая шайка подпольщиков, а тут появился реальный шанс захватить нужных «языков».

– Я буду лично руководить этой операцией, – козырнул майор полковнику и перевел взгляд на меня. – А ты, пойдешь со мной в первом ряду, боец!

Ну, прорвало, наконец, вон, как он загорелся, хрен потушишь, ну ничего, это даже хорошо.

Майор развернул активную деятельность, тут же выяснилось, что жандармский батальон растащили по разным местам, и собирать группу охотников пришлось из жалких остатков. Жаль, думал, больше дадут, но и сто двадцать немецких солдат из спецвойск фельджандармерии тоже неплохо. Грузились через два часа на грузовики и два бэтээра, ну эти точно не помощники, партизанам бояться нечего, хрен в лес проедешь на таких гробах. Немного поморщился, когда увидел снаряжение, сразу четыре миномета, правда ротных, калибром пятьдесят миллиметров, но, если будет возможность их использовать, партизанам станет грустно. Шучу, в лесу из минометов стрелять? Так себе затея. Разумеется, я и бровью не повел, не предупреждать же врага. Жандармы оказались опытные, все как на подбор здоровые, хлюпиков почти и не было в составе. Пулеметов десять штук, плотность огня будет запредельная, если дать занять позиции, конечно. Надеюсь, Медведев знал, что делал, когда разрабатывал операцию. Во всем этом сложность была одна, я, похоже, буду среди первых, кто ляжет в лесу, хрен майор меня отпустит от себя. Ладно, как обычно, будем решать проблемы по мере поступления. Задача серьезная, это не за какого-нибудь одинокого офицера голову сложить, уничтожить целое подразделение, посерьезнее как-то. Немного смущала, конечно, мысль о том, что глобально такая выходка ничего особо не изменит, но кто я такой? Помнится, в Сталинграде я радовался даже одному убитому с моей помощью солдату вермахта, а уж тут… Как ни крути, сотня убийц и палачей сгинет в лесах Украины, дав нам возможность отомстить за павших. Вон, на днях, когда я лично уничтожил нескольких полицаев в деревне, было ощущение, что меня кто-то невидимый по плечу похлопал, наверное, дядька Богдан похвалил, за месть мою. А ведь тут сейчас каждому советскому человеку есть за кого мстить.

На то, что время было около трех часов дня, майор, кажется, не обратил внимания, настолько ему хотелось выслужиться, что он аж ножкой притопывал. Как же вовремя появился тот полковник, кстати, даже не знаю, кто он такой, но майор, выслушивая от него приказ, стоял навытяжку. Не надо думать, что только в нашей армии карьеризм процветает, здесь все точно так же. Майор прекрасно понимает, что, если он разгромит вездесущих партизан, все плюшки достанутся именно ему, глядишь, через месяц-два уедет служить куда-нибудь в штаб в звании оберста. Думаете, он не хочет этого? Немцы не дураки и сами понимают, что войне скоро кабздец, вот-вот их выкинут из Киева и русская машина помчит дальше, а от них останутся только нелестные воспоминания. Но так уж устроена армия, что офицеры вынуждены выполнять приказы, а ведь если подумать, то фрицы смогли бы сберечь тысячи солдат, уберечь саму Германию от разрушений и нищеты. Да много чего. Капитулируй они прямо сейчас, вряд ли Сталин бы пошел войной дальше на запад. Нет, мы, естественно, заняли бы Германию и окрестности, но и сами не потеряли столько людей, сколько предстоит, и Германия бы досталась нам целой. Но такого не будет, конечно, немцы очень сильны и будут сильны почти до конца войны, а уж сопротивляться они умеют.

Силы майор готовит большие, да только Медведев рассчитывает на засаду, значит, уверенность есть, это ж я не знаю все возможности отряда, а командир-то знает. Кто лучше, чем партизаны, знает собственные леса? Вот-вот, надеюсь, наши потеряют немного бойцов в такой жесткой стычке.

Как и сказал, времени было уже много, темнеет осенью рано, на что надеется майор Дюррер, непонятно. Надо бы их еще поводить по округе, чтобы в лес сунулись в темноте, но, думаю, вряд ли прокатит, еще решат переночевать где-то поблизости, а с утра полезут.