Сердце феникса. На переломе. - Елена Белова

Так и есть. Клиенты с тараканами. Сим брезгливо покосился на девицу и ее мрачного спутника. Вампиры, что ли? Не похожи…

— Сию минуту, госпожа Марианна. Возраст? Раса? Степень дрессировки?

Во заливается. Можно подумать, у него сотня в подвале сидит. Ребят всего-то двадцать. А если вампы вчера заплатили побольше, то девятнадцать. Хозяин давно грозил Женьке, что скормит. Подонок…

— Еще не знаю, — процедила рыжая, — По настроению.

А мрачный оживился. Тронул спутницу за локоть.

— Марианна, — взгляд темно-серых глаз уперся в Сима. — Вот этого.

Так сразу?… Голова закружилась, и парень едва устоял на ногах. Комната качнулась… поплыла… остановилась. А что, может оно и к лучшему. Чтоб сразу, пока слабый. Только… только страшно.

— Я подумаю, — кивнула женщина. — Присмотрюсь к остальным и выберем. Придержите его пока.

— Но… — начал Змейкин… и осекся под взглядом хозяина, — Конечно-конечно.

Вообще-то слово «жемчужина» женского рода. Но это было не последним несоответствием с реальностью в Доме Жемчуга.

Жемчуг — драгоценность, его хранят дорогом хранилище. Эти «жемчужины» содержались в грязном подвале. Жемчужины красивы, даже неправильные, они блестят и переливаются на солнце. Обитатели подвала, который хозяин в насмешку звал "запасной раковиной", больше всего ненавидели выражение "навести блеск". Оно значило, что сегодня кто-то из них уйдет. И неизвестно, вернется ли. И в каком виде…

Когда клиенты ввалились прямо в подвал, все замерли. Что-то новое. А «жемчужины» были достаточно битыми жизнью, чтоб знать: перемены не к добру. Скорчился, пряча лицо, Костик, нарочито сгорбился Блонд, застыл, зажав в кулаке крохотную ампулку, Тай. За нетоварный вид, им, конечно, влетит, но это потом…

— Пожелание клиентов — закон, — напряженно выговорил хозяин, замирая у порога.

Клиентка осмотрела цепи, крепившие к стенам ошейники, грязные стены, узкие топчаны без белья.

— Жемчужины, — с непередаваемым выражением проговорила она. — Дито, кто тут тебе по душе? По максимуму.

Ее спутник выдохнул, словно его тошнило. Прошелся взглядам по их лицам —

напряженным, обреченным, злым — и как-то вымученно улыбнулся:

— Если по максимуму, то всех.

— О-о… — протянула рыжая, — Похоже, мы неплохо развлечемся, а? Что ж, идет! Хозяин, мою будущую собственность переправьте вот по этому адресу. Покупаю всех.

— Э-э… — начал хозяин. — Госпожа Марианна… э-э… готовит вечеринку?

— Госпожа Марианна, — тихо, как-то язвительно проговорил мрачный, пряча некстати вылезший из рукава браслет телепата, — все делает с размахом. В том числе и подбор гарема.

— Двести!

— Двести?? Отлично! Кто даст больше? Услышу ли я двести пятьдесят?

— Двести пятьдесят, — тут отозвался чей-то ленивый голос, — Только объясните, почему у него кляп. Раз уж вы утверждаете, что он такой послушный…

Йен быстро повел глазами по залу, посмотреть, кто такой догадливый (кляп-то специальный, скрытый)… но вспыхнувшая было надежда быстро угасла — этот тип покупателей, пресыщенный, злобный, был ему знаком. Он уже не слушал, что распорядитель объясняет что-то о якобы радости товара по поводу своей продажи и, соответственно, болтливости…

«Кивни» — протолкался в ухо бестелесный голос. Менеджер. Суетится, процент зарабатывает. Пошел ты… Черное отчаяние заполняло с головой. Денни, Денни…

«Кивни» — настаивал голос. Зал смотрел, ожидая, когда «болтливый» товар среагирует.

«Кивни». Предупреждающе потеплел ошейник. К черту! Посмотрим, как вы запустите свой чертов шокер прямо на распродаже! Ну, рискните! Послушный товар? К черту!

Зал откровенно наслаждался обломом распорядителя, язвительно комментируя и товарец с норовом, и тупиц-хозяев, и некомпетентность служащих — неудачникам не принято сочувствовать.

Ох! Боль обожгла рот, как разъяренный шершень. Йен пошатнулся. В глазах потемнело.

"Кивни. Иначе…"

Йен судорожно вздохнул и опустил голову, пряча ярость и отчаяние. Он не жалел, что помог тем девочкам-беглянкам месяц назад (неужели всего месяц?). Никто не должен стоять вот так, напоказ мерзавцам… Никто. Если б он знал, что его вычислят, все равно бы помог. Наверное. Тридцатилетний экономист Йен Честер всегда старался жить законопослушно, и жизнь платила ему покоем и благополучием. Даже при новой власти его образ жизни не слишком изменился — экономисты всегда нужны. При любом режиме. Но всему когда-то приходит конец, и его невмешательство закончилось месяц назад, когда в крохотной беседке на своем заднем дворе он натолкнулся на двух полузамерзших девчонок.

Он не жалел. Если б только эти подонки не забрали бы и Денни! Денни… Ведь ему всего одиннадцать…

— Триста, — вдруг разрезал смешки и предложения покупателей холодноватый женский голос.

Распорядитель ожил на глазах.

— Триста! Благодарю вас, госпожа! Триста раз… триста два…

— Минутку, — покупательница выслушала своего спутника (мрачноватого типа в безликом черном костюме) и вскинула руку, — Предлагаю триста пятьдесят за него в комплекте с сыном.

Что? Денни! Откуда она знает про его сына? Зачем? Надежда, невероятная, невозможная, вновь затеплилась слабеньким огоньком…

У распорядителя неожиданное заявление вызвало прямо противоположные чувства:

— Это нарушение порядка торгов…

— Что, правда? — нарушительница порядка откинула с головы капюшон, высвободив целый ворох рыжих кудрей.

— Нарушение! — уже более уверенно проговорил распорядитель. — В данном случае сын — не приложение к товару. Ему присвоена другая категория, которая будет продаваться позже…и… и во всяком случае, не за пятьдесят рублей!

— Сто. На большее этот чахлик одиннадцатилетний не тянет.

Откуда она знает? Йен впился глазами в лицо своей будущей хозяйки. Откуда? Кто она? Зачем ей Денни?

— Мадам, вы… вы не должны нарушать порядок, — распорядитель отстаивал свои проценты, — Есть другие желающие!

— Что вы говорите! — рыжая девушка завертела головой, выискивая желающих. — Кто-то хочет поспорить со мной за этот товар?

Зал странно притих. Покупатели вежливо улыбались, демонстрируя полное отсутствие претензий и стремление решать все проблемы мирным путем. Тихо прошелестело слово «феникс».

Феникс? Их же вроде перебили… И с каких пор фениксы кого-то покупают?

Тем временем покупатели стали демонстративно откладывать свои сигнальные флажки в сторону, наглядно показывая свое намерение превратиться просто в зрителей. Пара-тройка деловых оптовиков вообще предпочла потихоньку исчезнуть. Проценты уплывали на глазах, и распорядитель повысил голос: