Юность Екатерины Великой. «В золотой клетке» - Маргарита Свидерская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы все получили?
– Да. Вы представляете, мунд… – оживился Петр, но Екатерина перебила, зная, что супруг начнет расписывать достоинства и недостатки мундиров, потом перейдет к шляпам, потом еще к чему-нибудь, закончит описанием свойств пороха, и разговор, а точнее, монолог продлится не меньше двух часов.
– Теперь мне нужна от вас услуга.
– С радостью, но вы же знаете: у меня не так много средств, и я весьма занят на строительстве, – развел руками наследник. Было видно, что он доволен и пусть не горит желанием, но готов помочь.
– Не поверите, но это не будет вам стоить ни денег, ни времени, правда, вопрос деликатный.
– Говорите!
– Я беременна, и мне нужно, чтобы вы признали моего ребенка своим.
– Что?! Опять?! – Наследник вскочил и, нервно размахивая руками, забегал по комнате. Екатерина наблюдала за его перемещениями с холодным равнодушием. Петр Федорович остановился напротив нее, хотел что-то сказать, но махнул рукой и опять стал накручивать круги и зигзаги.
– И вы смеете мне такое говорить?! – прошептал наследник, ибо голос ему изменил – сел внезапно, да и горло перехватило от страшного волнения и гнева. Взгляд супруга пробежался по комнате в поисках кувшина с водой, морсом, квасом, но в покоях великой княжны ничего не оказалось.
– Лучше я сообщу вам сама, чем поползут слухи.
– Позвольте, но это гадко и низко! Вы открыто мне говорите об… измене!
– Ничуть не ниже, чем ваши отношения с моей фрейлиной Воронцовой!
– Не сметь! – рыкнул Петр Федорович. – Не смейте трогать… Произносить имя этой святой женщины! Вы – падшая! Вы упали в моих глазах!
– Не устраивайте сцен, Петр Федорович! Это банально!
– Как, скажите мне, вы посмели?
– Так же, как и вы, Ваше Высочество! Вам, очевидно, и в голову не приходит, что я – живая женщина и могу нравиться!
Петр еще с час метался. Произносил красивые и гневные речи. Пытался стучать по столику кулаком, но все было слишком театрально, да и не имел он моральных прав обвинять Екатерину, которая терпеливо ожидала, когда же супруг выдохнется и замолчит.
– Я не сделаю, о чем вы просите! Это позор!
– Подумайте, Ваше Высочество, о последствиях. Вы мне обязаны.
– Я не желаю покрывать ваш позор, – настойчиво повторил наследник. – Вы меня унизили.
– Вы, и никто другой, поставили меня в такое положение, а теперь изволите вину сваливать на меня?! Вы не отдаете себе отчет, что тем самым не оставляете мне выхода: я обо всем расскажу государыне.
– Ха-ха! Она с позором выгонит вас!
– Пускай. Я уеду домой свободной женщиной и там, вдали от России, соединюсь навеки с любовником, и буду счастлива, и буду каждую ночь страстно отдаваться ему на супружеской постели! А вот вас государыня заточит в крепость. Ведь я расскажу не только о своей беременности, Ваше Высочество, я предъявлю ей счета на мундиры, которые вам так нравятся, ружья и все остальное. А имея прямого наследника – моего сына Павла Петровича, которого она так трепетно воспитывает, ей не так-то сложно будет засадить вас в Кронштадт до конца ваших дней. И ваша толстуха Воронцова не составит компании, ее сошлют в монастырь! Ведь я не буду уверять государыню, что комнатная гвардия организовывалась только для нашей защиты. Еще я расскажу, что вы меня принуждали и заставляли это скрывать и вам подчиняться…
– Вы не сделаете этого! Это подлость! – подскочил к ней наследник и замахнулся, но замер, так и не опустив руку.
– Сделаю. И наконец-то обрету свободу, которую ваша семья у меня отняла. Не сомневайтесь! Ради ребенка, которого ношу, я не побоюсь. Я хочу и буду счастливой!
– Я ненавижу вас! – выкрикнул Петр Федорович и выбежал из ее покоев. Екатерина с облегчением вздохнула. Вот она и открыла свой секрет, сообщила его единственному человеку, в чьих руках было спасение.
Екатерина хорошо изучила импульсивного и непостоянного супруга, она знала, что имеет неплохой шанс выиграть это противостояние. Оставалось терпеливо ждать, когда великий князь успокоится и примет решение.
Она верила в удачу.
Если Екатерине и повезло – Петр Федорович скрипя зубами после двухнедельного раздумья дал согласие признать ребенка супруги, то от Понятовского удача отвернулась. Ранним утром, в прекрасном настроении, он спускался по потайной лестнице от любимой женщины, с которой провел волшебную ночь. Беременность сделала Екатерину мягкой, необычайно спокойной – порывам страсти уступили нежность и теплота, размеренность и неторопливость, и эти изменения внесли новшества в их отношения. Сегодня Екатерина призналась Понятовскому, что ждет ребенка, что это его ребенок, чем вызвала бурю неподдельного восторга и переживаний о судьбе младенца.
– Но ваш муж! Вы клялись мне, что у вас нет с ним близких отношений! – с нотками ревности возмущался Понятовский, отстраняясь от любовницы. – Какую судьбу вы уготовили моему ребенку?
– Судьбу принцессы или принца, мой друг, Петр признает ребенка.
– Это невозможно! Вы слишком самоуверенны или все это время обманывали меня! Вы спали с ним! Вы были близки! Вы мне изменяли!
– Вы так ревнивы? – улыбнулась Екатерина. – Я уже поговорила с наследником, он дал свое согласие…
– Но как?! – недоумевал Понятовский, продолжая ревновать и подозревать. – Я не понимаю! Он знает обо мне? – добавил с опаской.
– О вас он ничего не знает. Не переживайте, я не назвала имени.
– Как мужчине мне совершенно не понятно его согласие.
– У меня имеется средство, способное заставить наследника поступить нужным мне образом, вот и весь секрет, – вроде бы и ответила, но не прояснила, только добавила интриги Екатерина. Этим она еще больше раззадорила любопытство Понятовского, в ком проснулся дремавший шпион. Но великая княгиня на все увещевания и последовавшие приемы дипломата отвечала тихим и довольным смехом, уходила в сторону, применила женскую хитрость, возбудив в мужчине желание обладать ею, так и не открыв секрет комнатной гвардии Петра Федоровича. Но разговор, внешне шутливый, на деле показал Екатерине, что прав Бестужев: любовник вновь достался с двойным дном. Но она найдет, непременно найдет, как это использовать себе во благо. Страшен враг, о котором не подозреваешь, а не о ком все знаешь.
И вот после такого необычного, но приятного свидания, на котором он узнал так много важного для себя лично и для английской миссии, Понятовский выходил от Екатерины, когда его окликнул караул Ораниенбаумского дворца – солдаты личной гвардии Петра Федоровича.
– Откуда они взялись здесь?! – прошептал Понятовский, запахнул сильнее плащ и ответил: – Я музыкант Его Высочества, иду домой!
