Беглецы из ниоткуда - Владимир Михайлов

– …Поэтому пока я не привлекаю к этой работе никого – во всяком случае, ни специалистов, ни лиц официальных. Инструменты пока настроены только на мои параметры, всякое постороннее вмешательство приведет скорее всего к их расфокусировке и к нарушению канала связи, установленного с большим трудом…

(Это тоже было правдой – учитывая, что пока еще он мог устанавливать связь, лишь когда Юрий пребывал во сне. Конечно же, даже намек на это привел бы к полному провалу.)

– Что касается точного местонахождения корабля, то его, как я уже сказал, еще предстоит установить. На сегодня положение можно охарактеризовать вот как: я его слышу, но еще не вижу. Однако…

Он обождал, пока не стихнет шум, усилившийся после этого заявления. И продолжил:

– Предугадываю очередной вопрос: почему же я не обождал с этим заявлением до времени, когда можно будет с достаточной точностью говорить и о местонахождении корабля? Отвечаю: я совершенно уверен в том, что местонахождение удастся установить в ближайшем будущем. Возможно, счет пойдет на дни, максимум – на недели. Однако из обмена информацией во время связи уже сейчас стало известно, что корабль не обладает более возможностью самостоятельного передвижения: в результате испытывавшихся перегрузок его двигательные устройства вышли из строя, и восстановить их при помощи имеющихся на борту средств, по мнению экипажа, не представляется возможным. Следовательно, вернуть корабль можно лишь одним способом: отправить к нему специальную экспедицию, снабженную всем необходимым для серьезного ремонта. Как вы понимаете, подобную экспедицию нельзя снарядить за неделю или за месяц, да и средства на ее отправку понадобятся весьма немалые – следовательно, их нужно изыскать. Вот я и выступил с этим заявлением – чтобы все, кого это касается, смогли уже немедленно приняться за дело, четко представляя себе всю сложность задачи.

Нетрудно понять, кому адресовалось сказанное: фирме «Этернус», разумеется.

– Скажите, профессор: так ли уж нужно вытаскивать неизвестно откуда старый корабль? Не следует ли ограничиться снятием с него находящихся там людей? Думается, это значительно упростило бы экспедицию и обошлось намного дешевле, вам не кажется?

Функ покачал головой:

– Проще и дешевле – ну, в какой-то степени, конечно, да. Но против такого облегченного варианта есть серьезные возражения. Во-первых: не забудьте, что люди там до сих пор, насколько нам известно, продолжают оставаться, так сказать, антилюдьми, то есть по-прежнему состоят из антивещества. Это значит, что их невозможно пересадить ни на один другой корабль. Они могут быть доставлены в нужное место лишь вместе с «Китом», на его борту. Нам ведь мало приблизить их; главная задача – вернуть им нормальное состояние, чтобы они вновь могли существовать среди нас. За истекшие годы нам удалось – не так давно, кстати – найти путь к их инверсии. Но это опять-таки возможно, только если мы будем оперировать кораблем вместе со всем тем, что находится на его борту. В другом случае весь замысел вообще теряет какой-либо смысл.

Зал помолчал немного, видимо, усваивая сказанное. Однако вопросы еще не иссякли:

– Доктор Функ, намерены ли вы сами возглавить экспедицию? Или хотя бы принять личное участие в ней?

Этот вопрос тоже предусматривался:

– Если позволит здоровье. Как вы, надо полагать, догадываетесь, в моем возрасте трудно уже строить долговременные прогнозы. Однако надеяться никому не возбраняется, не так ли?

С этим, кажется, никто не собирался спорить. Но из ответа, данного Функом, с неизбежностью вытекал еще один вопрос; Функ надеялся, что его не зададут, однако рассчитывать на тактичность журналистов – дело безнадежное.

– Скажите, пожалуйста, профессор: а если возраст сыграет с вами некую преждевременную шутку – связь с кораблем прервется? Ведь вы один знаете, как поддерживать ее. Не становятся ли люди «Кита» заложниками вашего здоровья и долголетия? И не значит ли это, что вам все-таки следует заблаговременно привлечь к участию в вашем, как вы это называете, эксперименте и других людей – чтобы результаты его не зависели только и исключительно от вас?

Снова был легкий шум: видимо, вопрос этот пришел в голову не только тому, кто осмелился высказать его вслух.

Доктор Функ лишь пожал плечами:

– Утверждать, конечно, не могу ни я, ни кто-либо другой. Я чувствую себя достаточно хорошо, но гарантии, разумеется, никто не даст. О привлечении ассистентов я думаю, даже больше: ищу приемлемые кандидатуры. В случае же непредвиденных событий люди найдут точное описание экспериментов, инструкции по обращению с приборами, а также запись всех обменов с кораблем в моих документах. Могу заверить вас, что объяснения будут исчерпывающими.

Ответ этот вроде бы удовлетворил всех.

Или почти всех.

Двое из сидевших в зале внимательно выслушали все вопросы и ответы, хотя сами ничего не спрашивали. Молча покинули зал вместе со всеми, присутствовавшими на пресс-конференции. Выйдя – сели в ожидавшую их машину и поднялись в воздух. Заняв нужный эшелон, машина взяла курс, набранный одним из седоков на клавиатуре.

Пока машина летела, двое переговаривались очень негромко:

– Возвращение корабля – это полный крах.

– Тс-с…

– Необходимо принять меры.

– И срочно. Пока еще, как он сказал, все существует лишь в одном экземпляре.

– Да. И все эти его записи – тоже.

– Не только. Но и все данные Хинда, вероятно, тоже – или, во всяком случае, размножены в ограниченном количестве…

– Осторожно!

– Думаете, нас могут услышать?

– А вы уверены, что нет?

– Вы правы.

– Кому можно поручить это?

– Сложный вопрос. Я немедленно сяду на картотеку. Не может быть, чтобы не нашлось нужного.

– Надежнее всего было бы – самим…

– Нет. Мы скорее всего с этим не справимся. Тут нужен человек молодой, крепкий и умелый. А мы с вами – увы…

– Ничего. Свет не без добрых людей. Я уже догадываюсь – в каком направлении искать.

Машина зависла перед воротами отдельно парящего делового блока.

– Но пока – ни единой душе.

– Естественно.

– И – официально мы всячески приветствуем идею экспедиции. Завтра ведь об этом будет говорить весь мир…

– Не завтра. Уже сейчас наверняка говорят.

– Да, конечно.

Створка поднялась, и машина скользнула внутрь.

И еще одного из присутствовавших там заявление Функа и его ответы совершенно не обрадовали.

То был доктор Бромли. Хотя он и опоздал к началу, но все важное успел услышать.

И это сильно его расстроило.

Он понял, что тут же, на месте, необходимо решить – какой образ действий выбрать на ближайшее будущее.

Сейчас он видел две возможности.

Первая: предложить Функу сотрудничество, удовлетворяясь на время второй ролью, и в ходе работы, приложив все свои способности и энергию (а и того, и другого у него имелось немало), встать во главе проекта. Пусть и не сразу. Это окажется необходимым лишь тогда, когда для реализации проекта возвращения «Кита» останется только нажать кнопку.

К сожалению, отношения между Функом и Бромли всегда были достаточно прохладными. И не потому, что они придерживались различных взглядов на какие-то физические проблемы; они просто не нравились друг другу – хотя и тот, и другой затруднился бы выразить причину своей неприязни в словах.

Тем не менее это означало, что рассчитывать на согласие Функа, сделай Бромли подобное предложение, было бы слишком рискованно. С другой стороны, если бы Бромли открыто проявил такое желание, это сразу насторожило бы старика, дав ему понять, что у Бромли в этом деле имеется какой-то свой интерес. После этого Функ наверняка стал бы внимательно следить за всеми действиями отвергнутого союзника.

Следовательно, оставался второй вариант.

Он заключался в том, что Бромли, как полноправный член комиссии по наследию, мог высказать свою уверенность, что работы Хинда имеют серьезное оборонное значение и потому должны быть немедленно засекречены, чтобы в дальнейшем уже военные решали – кому можно доверить их изучение и применение.

Восторжествовало бы такое мнение или нет, но оно, во всяком случае, заставило бы власти отложить решение вопроса до полного его изучения. То есть Функ не мог бы получить немедленного доступа если не к теории – эти данные у него, как и у самого Бромли, уже были, – то к уникальной лаборатории покойного.

А задержка порой – половина провала.

Нет, Бромли был вовсе не против возвращения корабля. Наоборот, целиком за.

Однако только при условии, что проводить операцию будет он. И станет первым, кто вступит на корабль сразу же после или непосредственно перед его возвращением в мир людей.

Именно это имело для Бромли очень большое значение.

Все-таки, как ни готовился Функ ко всем вопросам, конференция несколько утомила его. Так что здание Космоцентра он покинул не сразу, а решил немного передохнуть в уютном помещении для переговоров и встреч, что находилось неподалеку от зала, ярусом ниже.