Принцесса для киллера - Анна Гур

Отвечает ровно, заставляет услышать себя.

Закрываю глаза, осознаю сказанное, утыкаюсь лбом в широкую грудь, всхлипываю и сотрясаюсь вся.

Резко привлекает к себе, обнимает крепче, словно в тиски берет, и гладит по волосам, заставляя всю меня биться в противоречивых эмоциях.

– Ненавижу тебя, вас всех ненавижу, убийцы… – выдыхаю сквозь зубы.

Чувствую горячие губы на своих волосах.

– Твое возвращение засекли, Маша. Весь периметр просматривается камерами, – вдруг слышу глухой, хриплый голос, словно сорванный. – Есть несколько слепых зон, как эта, например, в особняке нет наблюдения, ну и еще стратегические зоны, но в основном ты под тотальным контролем, девочка.

Все это знаю, конечно, но аффект, который накрыл, не дает мыслить здраво, а еще Джокер, который продолжает трогать меня и делиться жаром своего горячего тела.

Указательный палец надавливает на мой подбородок, заставляет поднять взгляд. И то, что говорит Гринвуд потом, меня буквально оглушает:

– Жива твоя кобыла, Рыжинка. В поместье ее не ищи.

Зловещий мужчина, за спиной которого разворачивается ад, выглядит сейчас дьяволом, властителем. Красив до ужаса и страшен до невозможности.

Он сам подобен буйству природы. Как шторм, как ветер. Свободный. Не знающий запретов. Огненный, искристый, прошивающий насквозь.

– Что ты сейчас сказал?! – спрашиваю, пытаюсь понять, правильно ли расслышала его слова.

– То, что слышишь, – отвечает коротко.

– Был приказ, но ты… – шепчу, не позволяет продолжить мысль, указательный палец проходится по моим пылающим губам, надавливает и немного проникает, заставляя почувствовать чуть солоноватый вкус кожи.

Обрывает сухим:

– Успокойся и забудь, что сказал.

Смотрит внимательно. Ввинчивает в меня свой ответ. Свинцовые глаза давят. Так смотрит Димитрий, когда серьезен и не играет на моих нервах. Где-то внутренне понимаю, что каждое слово ассасина – правда.

От силы, которую ощущаю в этом мужчине, меня парализует и страхи поднимают голову.

– Вижу, лисичка вернулась…

Иронизирует, просекает, что отпустило меня.

Упираюсь в широкую грудь и отталкиваю скалу, которая мне поддается. Сползаю по крепкому телу и все внутри взрывается странным голодом и неудовлетворенностью, когда проскальзываю по напряженному бугру, спрятанному под жесткой материей джинсов…

Фил меня отпускает. Делает шаг в сторону. Не истерю больше. Успокаиваюсь.

Джокер подействовал на меня как ушат ледяной воды.

– Прости меня… – шепчу в нерешительности и мой голос теряется в грохоте и вспышках молний.

Не отвечает, просто смотрит, съедает меня своим неистовым взглядом. Боюсь его. Такие мужчины берут, отнимают, пленяют, и страшно от тех чувств, которые шквалом могут обрушиться на объект их желания.

Пячусь и бегу прочь.

Ненавижу этот дом!

Ненавижу за то, что отнимает у меня свободу и лишает права выбора.

Глава 34

Фил Гринвуд

Огромный пепельный блондин сидит в кабинете. Солнечный свет бьет ему в спину и высвечивает белоснежные волосы. Кажется, что нимб на голове. И не знаешь, то ли это глюк у меня, потому что этот человек исчадие ада, несущий смерть за собой шлейфом, то ли злая игра восприятия.

– Ты с новостями, Джокер? – тяжелый тон, давящие интонации.

– Да. Инфа есть.

Встречаюсь взглядом с бесцветными глазами – безжизненные, цепкие, ядовитые, белесые с точками зрачков. И не серые, а светлые, белые, бездушные.

Всегда смотрю в глаза Кровавому. Бросаю вызов. Хищник скалится при виде соперника и Кац силен, а я не привык уступать.

Ненавижу мудака и не прощаю ему смерти своих друзей.

И он явно знает.

Но долг крови делает меня верным старшему.

Подхожу и кладу досье на стол.

– Пока все гладко. Единственная новость – это то, что у жены Сашки нервы сдали. Она чуть вены не порезала, с трудом откачали. Совет мозгоправов – сменить на время обстановку, положительные эмоции, ну и далее по списку. Вроде Серебряков жену сопровождать решил.

Иван хмурит широкие брови и смотрит на папку. Откидывается в кресле, сорочка обтягивает широкие плечи. Сильный мужик, прет от него харизмой и агрессивностью. Здоровый, как бык. Опасный. Ненавижу и уважаю. Не прячется за спинами, всегда в пекле, всегда по понятиям.

В нашем мире его боятся. Власть Кровавого строится на утробном страхе, потому что линчует Иван за дело и пощады не знает. О милосердии вряд ли слышал. Даже к собственной дочери.

Так Машу ломать…

Отнимать самое ценное.

– Сашка никогда не отличался супружеской любовью, баб трахал вагонами и под носом у жены, плевал на все и содержал рабыню в собственном доме… – раздумывает вслух.

Поднимается с королевского трона и делает неспешные шаги в сторону, хрустальная бутылка теряется в огромных руках, пока Царь наливает темно-коричневую жидкость в бокал.

– Скажи мне, Джокер, зачем предавать, когда все по чесноку, когда ты идешь вровень и позволяешь спокойно существовать?

Говорит словно самому себе, а я чувствую ярость. Пространство буквально искрит. Обращает на меня бесцветный взгляд. Сейчас на меня не Иван Кац смотрит, а именно Ваня Кровавый, привыкший рвать врагов и наказывать с дикой жестокостью.

– Никто не хочет быть вторым. Зачем половина, если можно забацать все?

Отвечаю спокойно.

Делает глоток и ухмыляется.

– Ты не из робкого десятка, пацан. Не ошибся, когда знакомые черты увидел…

Жму плечами. Я базар не фильтрую и говорю как есть, терять нечего. Чудом дожил до своих годков вообще…

Кац опять отходит к своему столу. А киллер во мне по привычке оценивает объект на манер мишени.

Движения у Кровавого размеренные, чересчур спокойные даже. Так двигаются люди с очень хорошей координацией и контролем.

Опасный соперник, повадки хищные, физически крепок, хорошо сбит, крайне жесток. Видел его в действии.

– Сливается Серебряков. Жена его и до этого психикой не сильно блистала, с чего муженек сейчас задумался, да еще и лично сопровождает. Ну послал бы на отдых одну. Бежит, сука. Только вопрос – от чего? От кого и зачем?

– Может, решил завязать? – пожимаю плечами.

Ну логично же не лезть в конфликт с тем, кто сильнее. Чтобы против старшего переть, поддержка должна быть лихая, потому что Ваню Кровавого не свалить. Зубы обломать можно. Крут он.

Раньше я его психопатом считал, а сейчас вижу, что его чокнутый нрав под контролем и крышу у него просто так не сносит. Это я уже понял, приблизившись достаточно, чтобы ненавидеть со всей дикостью за бесчеловечность и уважать за ледяную справедливость, не знающую уступок.

Палач. Каратель. Все знают байки про русского пацана – эмигранта, оказавшегося в штатах с долларом в кармане.

Один, мать его, доллар, а сейчас этот мужик владеет половиной штата. Имеет развитой синдикат и имя, навевающее страх.

– Следи за движухой. Продолжай пасти