Охотники за каучуком - Манфред Кюнне

Бенито подступает вплотную к управляющему. Глаза у того бегают. Вдруг Лопес вырывает у соседа плетку.

— Попробуй только!

Бенито стискивает зубы. На губах у него появляется кровь. Лопес опускает руку.

— Пошел вон! Убирайтесь все прочь! Собак сюда!

С криками и бранью надсмотрщики оттесняют рабочих от ограды. Бегут к хижине, где заперты собаки. Толпу разгоняют. Никто не решается на серьезное сопротивление: люди расходятся молча, сжав кулаки.

В хижинах при виде грязных бамбуковых стен их вновь охватывает чувство полной безнадежности.

Положив голову на руки, Бенито долго рыдает на своей постели.

14

Трупы бросили в бурлящие водовороты реки — последним тело перуанца.

Перед тем как темнота начинает опускаться на лагерь, прибывает долгожданный пароход из Санта-Клары. Деревянные колеса хлопают по воде и отбрасывают коричневые клочья пены. Гремят несколько выстрелов из установленной на носу пушчонки. И пока эхо волной проносится над рекой, в воду уходят два якоря на железных цепях. Они натягиваются, скрипят и с трудом удерживают судно на месте, напротив лагеря.

В хижине, стоящей на верхнем краю вырубки, люди сидят с бутылками водки. Никто не обращает особого внимания на шум, крики и смех, доносящиеся с берега.

Внезапно дверь открывается. В хижину нерешительно входит немолодой мокрый от пота человек.

— Бастиано! — восклицает вдруг темнокожий парагваец, сидящий у задней стены.

Он поднимается и подходит к вновь прибывшему, который всматривается в него, потом быстрым движением опускает на землю свой узелок, который держал под мышкой, и протягивает обе руки навстречу темнокожему.

— На пароходе приехал? Хочешь тут работать? Будешь спать в нашей хижине?

Пришедший кивает.

— Надо же — встретиться здесь с тобой! — говорит он. — Будет хоть знакомый человек рядом.

— Значит, ты уже не работаешь у испанца?

Бастиано качает головой.

— Он говорит, что не очень-то выгодное это дело — держать лесорубов. Нужны молодые, здоровые ребята. А еще говорит, что я и так уже проработал у него двадцать лет. Есть люди помоложе, они тоже хотят заработать… Пожалуй, он прав. Руки у меня теперь частенько ломит, так что уж нет той прыти, что в былое время. Вот оно как. Только ведь с голоду помирать тоже не хочется. Ну, я и отправился в Санта-Клару. Рейеш взял меня. Вот. И теперь я здесь. Жить-то ведь хочется…

Бенито разглядывает грубоватое лицо нового товарища, на котором солнце и годы оставили неизгладимый след. Вдруг ему приходит на память вечер, когда он сам впервые вошел в эту хижину. Он спрашивает:

— Думаешь здесь разбогатеть, а?

Немного помолчав, Бастиано отвечает:

— Я уже слышал, что у вас тут совсем не так, как расписывают в Санта-Кларе. Такие новости можешь мне не рассказывать.

— Может, у тебя тоже есть жена, которая ждет не дождется тебя? Может, она тоже сидит в хижине у какого-нибудь торговца?

Бастиано неожиданно спрашивает:

— Ты Бенито?

— Откуда ты меня знаешь?

— Мне рассказывали о тебе в Санта-Кларе. Самон Рейеш держал твою жену у себя в доме. Спал с ней. Вот как. Об этом все говорят…

Бенито кусает губы.

— А потом, — говорит Бастиано, — потом он выгнал ее. Видно, приелась, нравиться перестала. Он и переправил ее к Хосе Эставану.

— Не может быть! — вскрикивает Бенито.

— Стал бы я говорить, если бы это было неправдой? Да я сам видел ее у этого дьявола. Ее как раз потащил с собой кто-то…

Все смотрят на Бенито, который хочет ответить, но вдруг отворачивается к стене и начинает разглядывать там что-то, чего не видит никто из них.

Через некоторое время он бормочет:

— И почему я не задушил его!

15

Лагерь облетает весть:

— Дьявол здесь!

— Он приехал на лодке! Пробудет несколько дней!

— Он сидит у полковника в хижине и хлещет водку с надсмотрщиками!

— А ты видел?

— Чего на них смотреть? Дойди только до склада, сам услышишь, как они дерут горло!

Рабочие ругаются и галдят, перебивая друг друга. Некоторые поглядывают в сторону Бенито. Он поднял голову и, широко раскрыв глаза, уставился на того, кто принес новость. Сборщики допивают остатки водки и ложатся спать.

Бенито беспокойно ворочается на своем одеяле. С мучительной ясностью он снова видит перед собой Сару, ощущает, как она хватается за него, слышит ее испуганный голос.

Он приподнимается. Со стороны передней стенки хижины, где рядом с парагвайцем спит Бастиано, доносится храп. Бенито встает, пробирается в темноте и нагибается над спящими возле двери. Его рука нащупывает обросшее бородой лицо Бастиано. Тот бормочет сквозь сон:

— Кто это?

— Послушай!

Бенито трясет его, не давая заснуть, и шепчет:

— Он отдал ее Эставану?

— Да.

— Когда?

Храп смолкает в третий раз.

— Поклянись! — говорит Бенито, стиснув зубы.

Бастиано, придя наконец в себя, пытается успокоить его:

— Не надо волноваться.

Из хижины управляющего слышатся пьяные крики. Бенито прислушивается. Потом возвращается на свою постель.

На следующее утро каучук, сложенный перед коптильней, должны грузить в лодки и перевозить на пароход. Рабочие снуют по берегу, вокруг стоят надсмотрщики с распухшими от водки лицами.

Когда Самон Рейеш проходит мимо, Бенито роняет кусок каучука, взятый им из штабеля.

Удивленный Рейеш в раздумье поглаживает подбородок. Потом направляется к Бенито.

— А, это ты остался без лодки! Ну, как дела? Нравится здесь? — Слова спокойные, приветливые.

В то же мгновение у стоящих поблизости вырывается крик.

— Господи!

— Да разнимите их!

— Он убьет его!

Бенито наступил Рейешу коленом на грудь и обоими кулаками бьет по его красной искаженной физиономии. Он рвет лицо торговца зубами и ногтями, стараясь добраться до горла. Рейеш задыхается, дергается и бьется под ним, словно огромная разъяренная рыба.

На Бенито обрушивается плеть. Несколько надсмотрщиков хватают его. Он вырывается, шатаясь, идет к толпе своих товарищей, которые быстро расступаются и что-то кричат ему.

— Живей!

— Вон туда!

— Беги в лес!

Он мчится через просеку, к забору, к открытым воротам. Позади слышатся проклятья и крики. Над самым ухом раздается свист пули. Спотыкаясь, он добегает до опушки леса и слышит рядом щелканье пуль о деревья. И пока он бежит по узкой вытоптанной тропинке, перепрыгивает через корни и обрубленные ветки, бросается в конце тропинки прямо в заросли и бессознательно прикрывает лицо руками, чтобы защититься от колючек, его не покидает мысль о том, что пришел конец жизни в лагере, конец совместной жизни с отупевшими, измученными людьми. Эти израненные руки уже никогда больше не будут держать рукоятку ножа. Его кожи никогда не коснется плетка.

Мимолетной искрой пробегает мысль о хижине, которую он собирался построить, о козах, которых хотел купить на заработанные деньги.

Слышится лай собак. Беспрерывно гремят выстрелы. Бенито пошатывается. Кажется, сердце вот-вот выскочит из груди.

Вдруг словно кто-то толкает его кулаком в спину.

Падая, он еще слышит, как собаки прорываются сквозь заросли.

По Риу-Негру и Япуре, по Напо, Шингу и Тапажосу, по реке Мадейра — во всем гигантском бассейне Амазонки — охотники за, каучуком проникали в глубь лесов и собирали «белое золото». Но уже начиная с 1860 года сбор сырого каучука в Бразилии перестал удовлетворять спрос на мировом рынке. В 1870 году правительство Бразилии издало закон, запрещающий под страхом длительного тюремного заключения вывоз из страны семян и саженцев гевеи бразильской.

Год спустя закон стал еще суровее: смертная казнь угрожала теперь каждому, кто попытается вывезти из Бразилии хотя бы одну-единственную семенную коробочку гевеи! Служба таможенного надзора в портах была усилена войсками и получила приказ особенно тщательно проверять отходящие английские суда. Их задерживали на реках, у пунктов сбора каучука и в портах на побережье, обыскивали трюмы, вскрывали мешки с грузом. Капитаны стали протестовать. Бразильские чиновники пожимали плечами и заявляли, что им даны строгие указания.

Что же произошло?

Глава пятая

Под страхом смертной казни

Еще в 1838 году живший в Ассаме д-р Ройл предложил английскому правительству отказаться от добычи каучука путем подсочки дикорастущих деревьев и основать в южно-азиатских колониях плантации каучуконосов. Английское правительство отклонило его предложение, мотивируя свой отказ тем, что в ближайшие годы едва ли будет ощущаться недостаток в сырье. Кроме того, осуществление подобного плана потребовало бы огромных затрат.