Охотники за каучуком - Манфред Кюнне

В 1855 году Томас Гэнкок вновь поднял вопрос о возможности получения плантационного каучука в Центральной Америке и Ост-Индии; но и на этот раз английское правительство ограничилось замечанием, что дикорастущих каучуконосов вполне достаточно, чтобы на долгие годы удовлетворить потребности мирового рынка.

В 1861 году лесное управление Нидерландов основало в западной части острова Ява первую в мире плантацию каучуконосов. В 1864 году оно организовало посадку уже довольно большого количества каучуковых деревьев в районах Паманукан и Чиасем; этому примеру, но не в столь широких масштабах последовало несколько голландских плантаторов. Опыты производились с местным каучуконосом Ficus elastica, который очень нескоро начинает давать латекс и вообще во многом уступает бразильской гевее.

Все эти эксперименты были известны Джозефу Хукеру, который после смерти отца стал его преемником на посту директора всемирно известного ботанического сада в Кью. Хукер уже давно следил за растущим производством сырого каучука в Бразилии и интересовался методами, применяемыми южноамериканскими компаниями по добыче каучука. Именно в эти годы спрос на каучук на мировом рынке возрос так сильно, что бразильские, боливийские, перуанские и колумбийские поставщики удовлетворяли его едва на две трети; благодаря этому Джозефу Хукеру удалось доказать английскому правительству необходимость принятия решительных мер, ибо хищническая разработка лесов Южной Америки наряду с бурно растущим спросом на сырье неминуемо должна была привести к полному истреблению столь продуктивной бразильской гевеи. По сообщениям английских путешественников из Бразилии, сборщикам уже приходится углубляться в джунгли на сотни километров, так как на более близких участках каучуковые деревья полностью сведены.

В 1870 году английский парламент поручил своему генеральному консулу в Рио-де-Жанейро испросить у правительства Бразилии разрешение на вывоз семян гевеи для разведения ее в ботанических садах Англии. Императорское правительство в Петрополисе отклонило просьбу.

Но это не обескуражило Джозефа Хукера. Слишком велика была его уверенность в том, что в южно-азиатских колониях Англии, где осадки так же обильны, как и в бразильских джунглях, гевея будет давать богатый «урожай».

В 1873 году Джон Форрис, известный охотник, объездивший весь мир, отправился в Бразилию и собрал в лесах по берегам Амазонки более пяти тысяч семян гевеи. Большую часть их ему удалось, обманув таможенную охрану порта Манаус, доставить на борт английского корабля и скрыть от зорких глаз бразильских чиновников, осматривавших судно. Форрис занял под семена просторную каюту и в течение всего плавания поддерживал в ней тропическую температуру — к немалому удивлению других пассажиров и команды. Семена, хранившиеся в металлических банках, наполненных землей из тропического леса, были доставлены в ботанический сад в Кью почти без потерь.

Под личным наблюдением сэра Джозефа Хукера их высеяли в больших теплицах. Из трех тысяч семян лишь дюжина дала всходы. Весной 1875 года молодые саженцы были отправлены парусником в Калькутту. По пути все они погибли.

Многолетние труды и огромные деньги были потрачены впустую. Ливерпульская торговая палата, ранее проявлявшая большой интерес к этому предприятию, внезапно утратила всякую веру в него, а вместе с ней и былую щедрость. Бразилия по-прежнему сохранила за собой монополию на гевею и продолжала из месяца в месяц увеличивать производство каучука.

Однако Джозеф Хукер не отказался от своего плана.

1

Прочитав письма плантатора из Сантарена, Хукер понял, что операция Джона Форриса была плохо продумана. В посланиях говорится о нескольких видах гевеи, о свойствах почвы, на которой она растет, и о различной сопротивляемости отдельных видов условиям внешней среды. Ясно, что последний фактор должен иметь решающее значение. К этому вопросу он постоянно возвращается в письмах плантатору, и, хотя организация институтского архива требует много сил, он находит время внимательно изучать сообщения, поступающие из Сантарена каждые три месяца, писать ответные письма, вести секретные переговоры с Клементсом Маркхэмом, бывшим министром по делам Индии и нынешним президентом Лондонского королевского географического общества, и регулярно переписываться с Джорджем Даллье, совладельцем крупной торговой фирмы в Лондоне.

Все тридцать пять лет, отданных ботанике, Хукер был занят тяжелой и ответственной работой — сначала ассистентом в ботаническом саду под руководством отца, неутомимого сэра Уильяма Джексона Хукера, потом заместителем директора, а последние десять лет директором ботанического сада в Кью. Он продолжил дело отца, создал новые музеи изделий и продуктов растительного происхождения, организовал в ряде азиатских колоний Англии так называемые колониальные сады, поддерживающие тесную связь с Ботаническим институтом в Кью, заложил здесь дендрарий, открыл библиотеку и публичные оранжереи и неустанно заботился о развитии и расширении ботанического сада и института. Участвовал в четырехлетней научной экспедиции на Кергелен, видел пальмы и зеленые известняковые скалы Новой Зеландии, пересек кустарниковые заросли и пустыни Австралии, побывал на Огненной Земле и на Фолклендских островах, поднимающихся из пены прибоя. Открыл шесть тысяч новых видов растений, проведя следующие четыре года среди тесных долин, скалистых ущелий и белоснежных вершин Гималаев, на плоскогорье Тибета, в ядовитых испарениях бенгальских джунглей и на границе Ассама. Но ни путешествия по Марокко, ни экспедиция в Атласские горы, ни издание двенадцати крупных научных работ не могли подорвать сил ученого, удивительно крепкого для своих пятидесяти восьми лет. Только его неутомимым заботам и честолюбию обязаны колонии в трех частях света тому, что здесь стали разводить культуры, которые в известной степени послужили основой экономической мощи Великобритании.

Джозеф Дальтон Хукер сидит в своем кабинете, из которого видны разбросанные по обширной территории оранжереи института, и снова перечитывает последнюю страницу письма, полученного несколько дней назад из Сантарена.

«…Как мне удалось выяснить благодаря связям с Институтом лесного хозяйства в Гондурасе, попытки голландцев разбить плантации смоковницы на Яве, а в последнее время и в некоторых районах Суматры не дали положительных результатов, хотя климат на этих широтах не менее благоприятен для подобных экспериментов, чем в Бразилии. Между тем наблюдения, производившиеся мной в течение ряда лет на собственной плантации над бразильской, а также над гвианской гевеей, позволяют легко подсчитать, насколько увеличился бы сбор каучука с деревьев обоих видов, если бы разведение и уход за ними осуществлялись на плантациях. Нет никакого сомнения в том, что сбор был бы даже более высоким, чем с дикорастущих деревьев. Позволю себе напомнить, что аналогичные соображения уже высказывались мною в путевых заметках, опубликованных в прошлом году.

С глубоким уважением к Вам

Генри Викхэм».

2

Он поднимает голову, услыхав стук в дверь. Из соседней комнаты входит секретарь и докладывает:

— Маркиз Солсбери!

В дверях появляется стройный человек, одетый во все черное.

Прошло всего две недели с тех пор, как Хукер побывал в правительственном здании в Уайт-холле, и он хорошо помнит взгляд этих холодных глаз, устремленный на него сейчас при рукопожатии. Приглашающим жестом он указывает на придвинутое к столу кожаное кресло. Человек в черном костюме садится.

— На каких только стульях не приходится сидеть министру по делам Индии, — говорит он без тени улыбки.

— Вы, вероятно, догадываетесь, милорд, почему я с таким нетерпением ждал этой минуты?

— Судя по нашей последней беседе, речь может идти только о каучуке.

Хукер кивает.

— Вам известно, милорд, через две недели после благополучного возвращения нашего охотника правительство Бразилии решило ввести на будущее смертную казнь за вывоз семян гевеи. Это означает, что нужен человек опытный и решительный.

— Начать всю игру сначала? — спрашивает маркиз.

— Но с большими шансами на успех.

— А нужный человек?

— Во время путешествия по Бенгалии я встретил ботаника Роберта Томсона, — подумав, произносит Хукер. — Томсон уже тогда, дело было, кажется, в 1850 году, считал нужным организовать плантации каучуконосов, причем в Южной Америке, в Гвиане, так как это не потребует трудной и рискованной перевозки растений. Томсон человек, бесспорно, проницательный; должен признать, что именно он и никто иной навел меня на эту мысль.