Сердце Дракона. Предпоследний том. Часть 1 - Кирилл Сергеевич Клеванский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Итак, раз все желающие явились, то начнем отбор, — прокашлялся юноша-старик и кивнул магу, тот провел пальцами по посоху и в центре плаца возникли две высоких каменных стелы из голубого и красного камней. — Сокровищница опасное место, где не место слабым. Она наполнена самыми каверзными ловушками, но, увы, мы не сможем проверить прыть вашего разума и глубину мудрости, зато сможем узнать силу вашего оружия и крепость тела. Желающий принять участие должен подняться на плац и нанести один удар в полную силу по голубой стеле, после чего принять один удар от алой.
Да, действительно — отличий от остальных регионов почти не было…
— Кто первый желающий? — спросил старик-юноша.
— Позвольте, — с широкой улыбкой вперед вышел самый молодой из присутствующих. Юноша лет двадцати с совершенно нечеловеческими глазами, у которых и радужки-то не было, а вместо зрачка — косое перекрестие. — Эльвар из дома Сияния Тха. Урожденный бессмертный, третий ранг.
Так вот как они выглядели…
— Конечно, конечно, — поприветствовали его с трибуны.
Эльвар поднялся на плац, поклонился аудитории, затем подиуму и только после этого сорвал чехол со своей глефы.
Ну что же — Хаджару действительно было любопытно увидеть на что способны рожденные среди бессмертных.
Глава 1850
Эльвар принял низкую боевую стойку и выставил перед собой оружие. Древко из белоснежного дерева, украшенное резбой в форме волнистых линий, пересекающихся в сложнейшем узоре. А навершие в виде широкого лезвия, сперва ложно выдавшего себя за кость того же цвета, что и древко, но вскоре стало понятно, что это, все же, металл. И у самого основания клинка звенели кольца из драгоценных, контрастных, камней, напоминающих нефрит и оникс.
Эльвар прикрыл глаза и выдохнул, высвобождая свое Правило. Хаджара помнил слова Телиса о том, что Правила делятся по силе, но он ведь уже не странник смертного региона — его не заботили силы тех, через кого не пролегал путь к цели.
Вокруг урожденного бессмертного вспыхнули вспышки сияния, напоминающего то, как ворчливая горная река после паводков ловит в свои пенистые космы заблудившиеся всполохи пока еще робкого света и нехотя выпускает их, спустя время, из своего холодного плена.
Именно такое сияние — блеклое, но в чем-то суровое, стало продолжением глефы Эльвара, а затем он, раскрутив оружие, в хитроумном выпаде обрушился на голубую стелу, оставив на ней едва видимый глазу порез.
Одновременно с этим у подножия голубого камня появились рунические письмена. Они кругом вились вокруг стелы, увеличиваясь в количестве. Сперва один круг, затем второй, третий и так до шестого.
— Замечательно, замечательно, — повторял, аплодируя, старик-юноша. — Шесть кругов. Очень достойный результат для того, кому всего двадцать четыре года!
Хаджар едва ли не поперхнулся. Что там глава Золотых Небес говорил про невиданные, даже в легендах, достижения Хаджара? Тут, вон, малютка, которому еще в пору пешком под стол ходить, владеет Правилом, является бессмертным, так еще и…
Генерал лишь мысленно отмахнулся от происходящего. Куда бы не приводила его тропа Безымянного Мира, всюду находились те, кто рождался с серебренной ложкой в заднице.
— Теперь посмотрим на вашу защиту, достойный Эльвар.
Старик-юноша снова кивнул, и маг сделал еще несколько пассов руками. В то же самое мгновение из красной стелы выстрелил луч того же цвета. Он ударил в лезвие выставленного перед бессмертным оружия и, с каждым следующим ударом сердца, становился все плотнее и ярче, а на стеле зажигались все новые и новые круги рун.
Где-то на восьмом Эльвар пошатнулся, а на девятом едва не выронил оружие из рук, но стоило только адепту дать слабину, как стела тут же потухла.
— Девять кругов в защите! — воскликнул старик-юноша. — Проходите на противоположную часть двора, достойный Эльвар. Там вас ждут пища и напитки. И, думаю, с такими результатами вы можете быть спокойны за свое место в экспедиции.
Тяжело дышащий урожденный бессмертный поклонился, после чего сошел со сцены и уселся на одно из двадцати кресел. Тут же к нему подскочили слуги с подносами, на которых покоились всевозможные яства и кувшины с напитками.
— Кто следующий?
Вперед вышла дева с двумя короткими жезлами-дубинками.
— Артафа, — представилась она. — Дом Сияния Тха. Третий ранг.
— Как и всегда, Сияние Тха привело сюда не меньше шести бойцов, — послышался шепот поодаль от генерала.
— Все знают, что они взращивают новое поколение, чтобы побороться за место в числе сильнейших домов.
Что там говорил генерал об отличиях страны бессмертных от остального смертного мира? Ах да — то, что их не было.
Дева с волосами, цвета речного ила, поднялась и призвала свое Правило. Оно в чем-то напоминало то же, что недавно демонстрировал Эльвар, только в её случае сияние было куда темнее и не такое плотное.
В итоге она продемонстрировала всего четыре круга в атаке и шесть кругов в защите, но и её отправили на те же кресла, что и урожденного бессмертного.
Если Хаджар правильно понял метод отбора, то первые двадцать участников в любом случае попадали в числе «избранных», вот только затем, при каждом новом испытуемом, если у последнего результат оказывался лучше самого слабого из двадцатки, то их попросту меняли местами.
Лучший результат оказывался на кресле, а худший — за порогом.
Так, собственно, все и оказалось.
Потянулись вереницы испытуемых. Один за другим, представляя дома, они поднимались на сцену, где демонстрировали два фундаментальных аспекта воина — способность нападать и способность защищаться.
Кстати, среди них оказалось и несколько магов. Оба из дома Тайн Грани (от названия генерал слегка дернулся), причем что один, что второй, продемонстрировали лучший, на данный момент, результат. Девять рунических кругов в атаке и тринадцать в защите.
Но, что было сходу понятно любому более менее опытному воину, данное испытание отображало лишь часть умений и не более того. В обычной ситуации у мага вряд ли бы нашлось столько времени, чтобы подготовить свои уловки, трюки и прочие, не менее бесчестные, заклинания.
Вскоре все двадцать кресел заполнились и догадка Хаджара о том, как именно проходил отбор, подтвердилась. Когда на сцену поднялся местный — из Танцующей Луны и продемонстрировал пять кругов в атаке и семь в защите, то…
Оказалось, что на креслах находилось сразу трое с такими же результатами.
— Что же, — взмахнул руками не скрывающий своего удовольствия юноша-старик. — кажется, у нас намечается небольшое сражение.
Небольшим, по итогу, Хаджар бы не стал его называть, поскольку во вспышках Правил, среди всполохов техник и лязга стали, одного уносили на носилках, а двух других латали лекари. Мечник же, из Танцующей Луны, спокойно уселся на кресла.
Что же, с таким подходом, испытание становились пусть и немногим, но более объективным и, что важно, совершенно в духе мира боевых искусств.
Лишь сильные вольны распоряжаться своей судьбой.
Почему-то, чем старше становился Хаджар, тем все отчетливее и яснее ощущал то, с какой глубокой душевной яростью ему претил данный тезис.
Но, так или иначе, вскоре плац оказался покрыт кровью тех, кто не смог отстоять в бою свое место в экспедиции, а Хаджар насчитал порядка десяти обладателей второго ранга и двух — первого.
— Арсарэл, — представился среднего роста и такой же невзрачной комплекции молодец. — Дом Танцующей Луны. Первый ранг, урожденный бессмертный.
Являясь предпоследним из соискателей на место в экспедицию, он встретил шквал шепотков с той стороны плаца и вал одобрительных взглядов с подиума, включая старика-юноши у трибуны.
Юноша поднялся и, не вынимая меча из ножен, занес над рукоятью ладонь. Позади его спины вспыхнула луна, а затем даже взгляду Хаджара пришлось напрячься, чтобы уловить молниеносные движения мечника.
Он выхватил меч, нанес удар и убрал клинок в ножны так быстро, что в воздухе остались десятки остаточных изображений, запечатлевших отдельные движения. Как если бы кто-то написал картину, в которой попытался передать все красоту искусства, которым владел фехтовальщик.
Луна погасла, а на голубой стеле, одновременно с весьма глубоким разрезом, погрузившимся в камень на две ладони, зажглись шесть, десять, двенадцать кругов.
— Замечательно! — даже не пытался скрыть свое
