Самая страшная книга 2015 (сборник) - Галина Евдокимова

– А при чем тут…

– А при том. То есть лично я этого вашего деда, конечно, не видел, но подозреваю, что вполне может быть. Говорят, у некоторых тут есть даже личные договоренности – подвезти к определенному месту, подать знак. Зато потом, как вы говорите, рыба будет хорошо ловиться. И на удачу можно. Или еще на что.

– И вы это все знаете и ничего…

– А что я могу? Что я лично могу, а?! Если даже они там, наверху… Я вам говорил про официальный запрет спасения на воде, а? Вот эти ребята, которые вас вытащили, они теперь будут месяц оправдываться, объяснительные писать, доказывать, что вы просто поскользнулись и случайно упали в море, и не было никакого умысла и пожелания либо претензии иной стороны. А как это доказать, скажите на милость? Эту самую иную сторону в суд вызвать?

– А зачем тогда они вообще нужны, эти ваши спасатели, если так? Окурки с пляжа собирать?

– Нет, ну как дети, – всплеснул руками Игорь Степаныч. – Вы, молодые, вроде уже взрослые с виду, а на деле… Зачем-зачем? Затем, что покуда присутствуют хотя бы внешние атрибуты государства, пусть уже и без внутренней сути, государство существует. Покуда основные массы верят, что власть их скорее оберегает, чем обирает и убивает, – власть на этой вере и будет держаться. А для наглядности, главное, своевременно указывать, от кого в данный момент они нас оберегают. От капитализма, американских шпионов или глубоководных чудовищ. И тут неважно, что чего-то из этого не существует, а от чего-то уберечь просто невозможно. И скажите спасибо, Андрюша, что вы не маршируете строем с песнями прямо в пасти этих чудовищ и не ведете туда за ручку своих детей и любимых. Возможно, это только пока – потому что сейчас нет надобности. Потому что при умелом политическом вальсировании устроить это проще простого. Да уже и ходили. И пойдете снова, если они захотят.

– А вы? – помолчав, глухо спросил Андрей. – Вы – нет?

– А я отходился. Хватит.

– Тогда что вы тут шепчетесь со мной в кустах?

– А вот как раз потому, что отходился, – усмехнулся Игорь Степаныч. – За то, что я вам тут говорил, расстреливают, знаете? Да и за то, что вы тут слушаете.

– Не пугайте.

– А я не пугаю. А советую. Уезжайте отсюда. Сегодня выспитесь, а завтра собирайтесь и… Хотите, я вас на сегодня в другую комнату переведу, чтобы, так сказать, ничего не напоминало?

– Нет.

– Ну дело ваше. Только поймите, что сделать вы ничего здесь больше не можете. Разве еще себя погубить. Потому что, голубчик, вы сейчас как бы живете незаконно. Если пойдет разбирательство, понимаете, возможны всякие варианты.

– Что, отвезете обратно и утопите? – зло усмехнулся Андрей.

Игорь Степаныч вздохнул, укоризненно покачал головой, завинтил крышечку на своей фляге и, медленно, вроде как с неохотой поднявшись, пошел прочь. По Морской аллее номер один, в темноту, заполненную шелестом листьев и волн.

Растерянно глядя ему вслед, Андрей подумал: а ведь и правда – они могут.

Подушка пахла Аськиными волосами. Андрей обнял ее, как ребенок плюшевого медведя, уткнулся лицом, жадно вдыхая родной, любимый запах. Представляя, что сейчас дверь откроется и под одеяло нырнет Аська, прохладная после душа, и, бормоча: «Холодно-холодно», – устроит замерзшие ладошки греться на его груди.

Потом он пытался думать, как это будет дальше – когда Аська больше не придет. Когда ее не будет. Совсем. Ему захотелось закричать. Или завыть. Или зарыдать. Но он не смог. Просто лежал неподвижно и жадно, как воздух, вдыхал слабеющий, потихоньку утекающий в новое свежее утро запах Аськиных волос.

Увязая в песке, Андрей брел по пустому берегу, по самой кромке возле воды. Волны, шипя, подкатывались к его ногам. Он сам толком не понимал, чего ждал, на что надеялся. Что море вынесет к нему Аську, живую и здоровую, успевшую зацепиться за какой-нибудь обломок и удержаться на воде? Или ее тело. Или хотя бы клочок одежды…

Сперва он хотел найти того старого рыбака. Схватить его за горло и трясти до тех пор, пока тот не испугается по-настоящему. А потом убить. Или просто избить его до смерти, чтобы тот долго и мучительно умирал здесь, на берегу, возле моря. И чтобы он больше никогда никого не повез кататься на своей проклятой лодке. Хотя, может, не избивать, а умолять надо этого старика, валяться в ногах – чтобы вернул Аську обратно, как угодно, за любую цену. Пусть договорится с этими, своими, кому он приносит человеческие жертвы за удачную рыбалку и хороший ветер. Ведь если они такие, как говорят, если они могут все или почти все…

Но рыбака не было. Пустой, безлюдный берег – даже местные дети не плескались на мелководье, не ныряли в живописной бухте с прозрачной и спокойной водой.

Андрей добрался до поселка. На пыльных, нагретых солнцем улицах ему никто не встретился – только разморенные жарой ленивые куры. Жители прятались за высокими заборами, крепко запертыми воротами и не спешили открывать чужаку на стук. Один раз кто-то прошаркал к калитке, звякнул щеколдой, спросил изнутри то ли простуженным, то ли пропитым голосом:

– Ты кто такой, мил-человек?

– Приезжий, – начал Андрей, – а вы не видели здесь…

– Вот и проезжай, – перебили его, – мимо, как ехал, а то пса спущу.

Сразу же зловеще звякнуло цепью, и злым гулким басом забрехала собака. Андрей поспешно двинулся дальше.

Только в одном доме, возле которого на колченогом столике стояла миска с абрикосами, на стук открыли дверь. Глуховатая древняя старушка очень огорчилась, что Андрей зашел не насчет ягод, и что яблок ему тоже не надо.

Поселок закончился. Широкая дорога истончилась и, обогнув унылое трехэтажное здание – то ли больницу, то ли школу, – вильнула в заросли ежевики. Андрей хотел повернуть назад, но вдруг услышал вдалеке странные звуки – то ли звяканье, то ли пение, и вроде даже смех.

Пропетляв среди ежевики и орешника, тропинка перевалила через горку, на которой паслась облезлая коза, посмотревшая на Андрея крайне неодобрительно. А за горкой, в небольшой долине, вдруг обнаружились аттракционы. Крутилась, поскрипывая, карусель, играла музыка, смеялись дети. Чуть подальше толкалась очередь к каким-то гонкам в бассейне. Там визжали и радовались еще громче.

Андрей немного постоял, глядя издалека на веселый, но вроде как чуть истеричный праздник.

Аське бы тут понравилось. Она любила до головокружения накататься на каруселях, а потом поехать в вагончике в пещеру ужасов, где из темноты падали пластмассовые скелеты со светящимися глазами и плюшевые крашеные кикиморы. Она, как маленькая, радовалась всей этой ерунде и пугалась по-настоящему. Верила в дурацких придуманных чудовищ и в сказки. Поэтому, не задумываясь, залезла в старую лодку этого чертова рыбака. Навстречу приключению, которое сама выдумала. А Андрей, дурак, ее не остановил.