Западный зной - Чингиз Абдуллаев

Нужно подумать о гостинице, вспомнил Караев. Хотя, наверно, на субботу и воскресенье легче найти отель, чем в другие дни. Но об этом он будет думать уже в Северной столице. Он собрал свои вещи. Бритва, две свежие сорочки, белье, запасная пара носков. Он сложил все в сумку и огляделся. Кажется, он может совершить свое путешествие. Тимур вышел из дома, закрыв за собой дверь.

Он приехал в Шереметьево, еще не имея билета. И с удивлением узнал, что все билеты проданы. Однако в Аэрофлоте ему предложили одно место в бизнес-классе, и он согласился. Обратный билет он взял на завтрашний вечер. Полет продолжался менее часа. Когда самолет приземлился в Санкт-Петербурге, он почувствовал некоторое волнение, как будто он прибыл на первое в своей жизни свидание. Он увидел стойку с надписью «Резервация отелей» и поспешил туда, чтобы заказать себе номер в гостинице. Цены в отелях его изумили. Они были совсем не дешевле московских, но на них распространялась скидка на уик-энд, когда цены в субботу и воскресенье были немного ниже, чем в остальные дни.

За номер в «Астории» нужно было заплатить двести пятьдесят долларов. Абсолютно неслыханная цена. С другой стороны, отель был в центре города и он мог прогуляться по любимым местам. Пусть будет двести пятьдесят, решил он, давая номер своей кредитной карточки для заказа комнаты. В город он приехал на автобусе, затем пересел на такси. Такие знакомые места. Кажется, помнишь о них все время. Он закрыл глаза. Сколько лет он уже здесь не был. Шесть? Семь? Нет. Одиннадцать лет. Последний раз он был здесь в девяносто пятом. Как много лет прошло с тех пор.

В отеле ему выдали номер с видом на улицу. Он открыл окно. Как хорошо, что он выбрал именно этот отель. Караев вернулся к столу и набрал номер Элины. Она сразу ответила.

— Здравствуй, — сказал он, — как у тебя дела? Мы можем увидеться?

— Только на следующей неделе, — чуть виноватым голосом произнесла она. — Мы уже забрали мальчика из больницы, и я, наверно, смогу на следующей неделе прилететь в Москву.

— Может, нам увидеться в Санкт-Петербурге? — улыбнулся Караев.

— Это было бы идеально, но, к сожалению, невозможно. У тебя свои дела в Москве, а я должна оставаться пока здесь. Ничего. Я думаю, что на следующей неделе…

— Я в «Астории», — сообщил он, — приехал только для того, чтобы увидеть тебя. Я могу тебя увидеть?

— Почему ты сразу об этом не сказал? — крикнула она. — Я сейчас к тебе приеду. Какой у тебя номер?

Он назвал номер и положил трубку. Поднялся. Прошел по комнате. Неужели он так волнуется? Как будто первое свидание в жизни. Элина ему нравится. Нет, не просто нравится. Это больше, чем просто нравится. Он чувствует, как она уже стала частью его жизни. Ему хочется видеть это лицо, слышать ее голос, смотреть в ее красивые глаза, ощущать запах ее тела. Неужели все это обычная химия и инстинкт к размножению. Неужели мы животные в еще большей мере, чем все остальные? И наши поэты, воспевающие чувства, композиторы, создающие оды любви, художники, прославляющие прекрасных незнакомок, — всего лишь дань нашим животным подсознательным инстинктам. Не может этого быть.

Он взглянул на себя в зеркало. Поправил волосы. Кажется, он начал смотреться в зеркало чаще обычного. И он чувствует некоторое волнение, как будто боится проявить свою несостоятельность во второй встрече с ней. Господи. У них сегодня будет только вторая встреча в жизни. Только вторая. А ему кажется, что он знал эту женщину уже много лет.

Тимур подошел к дверям, прислушался. Так быстро она, конечно, не сможет приехать. Но она приедет так быстро, как сможет. В этом он почему-то не сомневался. Что ему делать? Как себя вести? Почему он не купил хотя бы цветы? Не заказал шампанского в номер? Нужно было подумать об этом раньше. Как глупо он себя ведет. Приехал навестить любимую женщину в ее город с пустыми руками.

Он заметался по номеру. Можно заказать шампанское в ресторане, пусть принесут в номер. Можно заказать и цветы. Здесь все можно заказать. Он подошел к телефону и поднял трубку. Затем, улыбнувшись, опустил трубку обратно. Зачем он суетится? Они могут спуститься вниз и вместе пообедать. Или поужинать. Он даже не знает, захочет ли она остаться в его номере. Захочет ли вообще с ним встретиться? Неужели он волнуется? И ему так важно, чтобы она согласилась остаться с ним в номере. Он ведет себя как нетерпеливый мальчишка. В его возрасте… Какой возраст, она ему нравится. Он хочет, чтобы она была рядом. Он хочет целовать каждый сантиметр ее тела, каждую клетку.

Если она не сможет с ним встретиться, он поймет. Возможно, она не может оставить своего сына надолго, возможно, что у нее полно дел и он оторвал ее от важных проблем. Все возможно. Но сейчас она постучится и войдет в номер. И он снова испытает то самое чувство, которое охватывает его каждый раз, когда он видит и слышит ее рядом с собой. В дверь постучали. Он поспешно подошел к дверям, открыл их. На пороге стояла Элина. Она была в сером платье, волосы рассыпались на плечи. Она ему улыбалась. Он протянул руку, буквально втягивая ее в номер. И утонул в аромате ее дивных волос.

Он не помнил, что произошло потом. Они целовались, обнимая друг друга. Или он прижимал ее так сильно, что невольно вызвал у нее стон. Он помнил, как они целовались и как раздевались, словно молодые влюбленные, разбрасывая вещи по всей комнате. А потом они занялись любовью. Как пошло звучит — «занялись любовью». Любовью нельзя заниматься, ею можно жить. Занимаются сексом или удовлетворением половых потребностей друг друга. Но в этот день филологические изыски были бы нарушены. Они именно занимались любовью. Он любовался ее телом, проводя пальцем по каждой извилине ее молодого упругого тела. Она отдавалась страсти с таким неистовством, словно много лет ждала именно его.

Потом они долго лежали, взявшись за руки и глядя в потолок. Он повернулся и вдруг увидел слезы в ее глазах. Приподнялся, встревоженно глядя на Элину.

— Что случилось? — спросил Тимур. — Почему ты плачешь?

— Я думала, что у меня ничего больше не будет, — призналась она, не глядя на него, — я считала, что в моем возрасте пошло и глупо искать подходящего мужчину.

— Какой у тебя возраст. Ты молодая и красивая женщина, — мягко возразил он.

— Это ты нарочно говоришь, — улыбнулась Элина, — не забывай, что у меня взрослый сын.

— У меня тоже взрослый сын. И я могу тебе сказать, что за всю мою жизнь я не встречал более молодой и красивой женщины, чем ты. Как ты думаешь, будет правильно, если я прямо сейчас попрошу тебя выйти за меня замуж?

— Своеобразное предложение, — прошептала она. — Ты не мог подождать, пока мы хотя бы оденемся?

— Это будет слишком поздно. Ты можешь выйти за меня замуж?

— Нет, — выдохнула она, — и ты прекрасно все понимаешь. Я не могу сейчас разводиться с мужем. Хотя бы ради сына. Пусть он немного успокоится, выздоровеет. Тогда все и решим. Я не хочу его сейчас травмировать.

— Тогда обещай, что через три месяца ты будешь моей женой, — настаивал Караев.

— Ты думаешь, что все так просто? Не забывай, что ты холостой мужчина, а я замужняя женщина. И даже мой приход к тебе в номер с точки зрения общепринятой морали…

— Плевал я на общепринятую мораль, — отмахнулся Тимур, — я тебя люблю. Кажется, я тебе об этом уже говорил. Слова стираются от их частого употребления, но это тот случай, когда я могу повторять их вновь и вновь. Я хочу, чтобы ты была всегда рядом со мной, чтобы я слышал твой голос, ощущал рядом твое тело, видел твои глаза, чувствовал запах твоих волос. Разве я так много хочу?

— Через два или три свидания вас потянет на молодых, господин полковник, — насмешливо сказала она. — У вас просто слишком много нереализованной потенции. Сказываются годы отшельнического затворничества.

— Хватит. — Он прижал ее к себе, утыкаясь в ее волосы. — Ты не ответила на мое предложение.

— Разве? Я уже сказала «нет».

— Ты сказала «да», — возразил он. — Ты сказала, что готова выйти за меня замуж, когда поправится твой мальчик. Я думаю, нам нужно познакомить наших ребят.

— Наверно, нужно, — вздохнула она. — Как подумаю, что могла его потерять… Я проснулась вчера ночью вся мокрая. Оказывается, я плакала во сне. Можешь себе представить? Потом мне сказали, что ему очень повезло. Он мог сломать себе шею и погибнуть на месте. Я бы сошла с ума, Тимур. Я бы просто сошла с ума. Можно я задам тебе один личный вопрос?

— Сначала нужно одеться, — усмехнулся Тимур, — а уже потом мы будем решать личные вопросы. Или это такой вопрос, который можно решить именно в таком положении?

Он обнял ее за плечи.

— Подожди, — сказала она, мягко высвобождаясь, — это очень серьезно. Ты действительно хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?

— Я об этом мечтаю. Или ты сомневаешься?

— Нет. Ты мне очень нравишься. Иначе я бы сюда не приехала. Ты нравишься мне настолько, что я ощущаю себя маленькой шаловливой девочкой. Как будто сразу сбросила лет двадцать или еще больше.