Толкование на Евангелие от Иоанна - Иоанн Златоуст

2. Не это только, но и другое нечто надлежит здесь заметить. Как при заключении браков не девица приходит к жениху, а он спешит к ней, хотя бы это был сын царя и хотя бы он хотел взять за себя из бедного и низшего сословия, хотя бы рабу, – так было и здесь. Не естество человеческое восходило на Небо; но Сам (Бог) снизошел к нему – презренному и убогому. По совершении же брака Он уже не дозволил ему оставаться здесь, но, восприняв его на Себя, ввел в дом Отчий. Но для чего Иоанн не отдельно берет своих учеников и не особо говорит с ними о Христе, чтобы таким образом передать их Христу, а в присутствии всего народа говорит им: се, Агнец Божий? Для того, чтобы это не казалось делом его умысла. Если бы они пошли ко Христу, будучи особо убеждены Иоанном и как бы из угождения ему самому, то они так же скоро могли бы и отступить от Христа; но теперь, решившись последовать Христу по силе учения, обращенного ко всем вообще, ученики Иоанна пребыли твердыми в этом, так как последовали не из угождения учителю, а по собственному усердию и ради своей пользы. Все пророки и апостолы проповедовали Христа в Его отсутствии: одни – до Его пришествия во плоти, другие – по Его вознесении; один Иоанн проповедовал о Нем в Его присутствии. Потому он и называется другом жениха, – так как он один присутствовал на браке; он все это устроил и совершил; он положил начало этому делу. И узрев Иисуса грядуща, глагола: се, Агнец Божий. Он говорил это, показывая, что не голосом только, но и очами свидетельствует. Он удивлялся Христу, в радости и восторге; и не тотчас обращает слово убеждения к ученикам, но сперва только удивляется и предается изумлению, при явлении Христа; показывает всем и дар, с которым Он пришел, и образ искупления. Слово: Агнец выражает то и другое. И не сказал Иоанн: имеющий взять, или: взявший, но: вземлющий грехи мира, как бы Христос всегда это делал. В самом деле, Он не тогда только принял на себя грех, когда пострадал, но с того времени и доселе вземлет грехи, не так, как бы всегда был распинаем (Он однажды принес жертву за грехи), а так, как этою одною жертвою Он всегда очищает грехи. Таким образом, как наименование Его Словом показывает превосходство Его естества, а имя Сына выражает отличие Его от других существ, так и слова: Агнец, Христос, Пророк, Свет истинный, Пастырь добрый и другие, употребляемые о Нем, выражения с прибавлением члена (о́) показывают большое различие их от обыкновенных выражений. Много было агнцев, пророков, христов[25], сынов; но Иоанн представляет большое различие между Ним и всеми теми. И это он утвердил не прибавлением только члена, но и приложением слова: Единородный, – так как Христос не имеет ничего общего с тварию. Если же кому кажется неблаговременным то, что слова эти сказаны были в десятом часу (таково было время дня: бе же час, сказано, яко десятый – ст. 39), то, по моему мнению, такой очень погрешает. Для многих людей, раболепствующих плоти, конечно, время после насыщения не совсем удобно к делам важным, потому что душа отягощена пищею. Но то был муж, не употреблявший даже обыкновенной пищи, который и вечер проводил с такою же трезвенностию, с какою мы – утро, или, лучше сказать, гораздо большею (потому что у нас нередко остатки вечерней пищи наполняют грезами душу, а он ничем таким не обременял этого судна); поэтому и неудивительно, что Иоанн и в вечернее время беседовал о таких предметах. Притом же он и жил в пустыне близ Иордана, куда все с большим страхом приходили для крещения, мало заботясь в то время о делах житейских, как и со Христом народ пробыл три дня, оставаясь без пищи. Долг усердного проповедника, как и заботливого земледельца, – не оставлять своего дела, пока не увидит, что всажденное слово укоренилось. Но почему Иоанн не прошел всей Иудеи с проповедью о Христе, а оставался при реке, ожидая Его пришествия, чтобы потом, когда Он придет, указать Его народу? Иоанн хотел, чтобы самые дела свидетельствовали о Христе, а особенная цель Иоанна была та, чтобы только огласить Его пришествие и убедить хотя некоторых – послушать Живота вечного. Большее же свидетельство Иоанн оставляет Самому Христу, именно свидетельство дел, как и Сам Христос говорит: Аз не от человека приемлю свидетельства; дела, яже даде Мне Отец, та свидетельствуют о Мне (см.: Ин. 5, 34, 36). Смотри же, как такое свидетельство было сильно. Иоанн бросил только малую искру-и вдруг пламя поднялось в высоту. Те, которые дотоле даже не внимали словам Иоанна, наконец говорят: вся, елика рече Иоанн, истинна суть (см.: 10, 41).

3. В противном случае, если бы то есть Иоанн проповедовал, обходя всю Иудею, могло бы казаться, что это делается по видам человеческим, и проповедь была бы подозрительною. И слышаста его оба ученика, и по Иисусе идоста (см.: 1, 37). Были у Иоанна и другие ученики; но они не только не последовали за Христом, а еще и с завистию смотрели на Него. Равви, говорили они Иоанну, Иже бе с тобою обонпол Иордана, Ему же ты свидетельствовал еси, се, Сей крещает, и еси грядут к Нему (Ин. 3, 26); и в другой раз они являются с обвинением: почто мы постимся, ученицыже Твои не постятся? (см.: Мф. 9, 14). Нолучшие из них так не делали, а как скоро услышали о Христе, последовали за Ним. Да и последовали они не из презрения к своему учителю, но наиболее из послушания ему, и представили величайшее доказательство того, что они так поступили по здравому убеждению. Они сделали это, не будучи побуждаемы к тому, что было бы подозрительно, а последовали за Христом потому только, что Иоанн предрекал о Нем, что Он будет крестить Духом Святым. Итак, они не оставили своего учителя, но захотели узнать, дарует ли Христос что-либо больше, чем Иоанн. И заметь, как их заботливость соединялась с скромностию. Не вдруг они пришли и стали вопрошать Иисуса о предметах важных и необходимых; и не открыто в присутствии всех, и не мимоходом и как случилось они хотели беседовать с Ним, но – наедине. Они знали, что слова их учителя выражали не одно смирение, а чистую истину. Бе же, сказано, Андрей брат Симона Петра, един от обоих слышавших от Иоанна, и по Нем шедших (см.: ст. 40). Почему евангелист не означил имени и другого ученика? Некоторые объясняют тем, что этот ученик, последовавший за Христом, был тот же, который и написал об этом; другие же думают не так, а что он не был из числа избранных учеников, евангелист же говорил только о лицах, более замечательных. Но что пользы узнавать имя этого ученика, когда не сказаны имена и семидесяти двух учеников? То же можно видеть и у Павла. Послахом с ним, говорит он, и брата нашего во многих многащи тщалива суща, егоже похвала во евангелии (см.: 2 Кор. 8, 18). А об Андрее упомянуто еще и по другой причине. Какая же это причина? Та, чтобы ты, зная, как Симон с Андреем, лишь услышали: грядита по Мне, и сотворю вы ловца человеком (Мф. 4, 19), не усомнились об этом необычном обетовании, – чтобы, говорю, ты знал и то, что начатки веры еще прежде Симона положены братом его. Обращен же Иисус и видев я по себе идуща, глагола има: чесо ищета? (Ин. 1, 38). Отсюда мы научаемся, что Бог Своими дарами не предваряет наших желаний, но, когда мы начнем, когда обнаружим желание, тогда и Он подает нам многие способы к спасению. Чесо ищета? Что это значит? Ему ли, ведущему сердца людей, проникающему в наши помышления, – спрашивать? Но Он спрашивает не для того, чтобы узнать (как это возможно?), а чтобы вопросом еще более приблизить их к Себе, сообщить им более дерзновения и показать, что они достойны беседовать с Ним. Они, вероятно, стыдились и страшились, как люди, незнакомые с Ним и только от своего учителя слышавшие свидетельство о Нем. Чтобы уничтожить в них все это – стыд, страх, Он Сам спрашивает их и не оставляет их в молчании идти до Его жилища. Впрочем, может быть, то же было бы, если бы Он и не предложил вопроса, потому что они не перестали бы идти за Ним и по Его следам пришли бы к Его жилищу. Для чего же Он спрашивает их? Для того, как я сказал, чтобы успокоить их смущенное и неспокойное сердце и внушить им дерзновение. Между тем они выразили свою преданность Христу не в последовании только за Ним, а и в самом вопросе. Не будучи еще учениками Его и ничего не слыша от Него, они уже называют Его учителем, причисляют себя к Его ученикам и показывают причину, по которой они последовали за Ним, именно – что желали услышать от Него что-либо полезное. Заметь же и благоразумие их. Они не говорили: научи нас догматам или чему-либо другому нужному, а – что? Где живеши? Они, как я выше сказал, хотели в уединении беседовать с Ним о чем-либо, послушать Его, научиться от Него; поэтому они и не отлагают своего намерения, не говорят: придем на другой день и послушаем Тебя, когда Ты будешь говорить в собрании народа, но показывают все свое усердие к слушанию, так что не удерживаются от того и самим временем. Солнце уже склонялось к западу: бе же час, яко десятый, сказано. Поэтому и Христос не сказывает им примет своего жилища, не назначает места для беседы, а только более и более привлекает их к следованию за Ним, показывая, что принимает их к Себе. Поэтому также Он не сказал и ничего вроде того: теперь не время вам идти в мое жилище, завтра, если хотите услышать что-нибудь, а теперь ступайте домой; но беседует с ними как с друзьями и людьми, уже долгое время бывшими с Ним. Отчего же Он в другом месте говорит: Сын Человеческий не имать где главу подклонити (Лк. 9, 58), а здесь: приидите и видите, где живу (см.: ст. 39)? Но слова: не имать, где главу подклонити, показывают, что Он не имел собственного пристанища, а не то чтобы Он не жил ни в каком доме. На это и указывает приточное выражение. Далее евангелист говорит, что они пробыли у Него тот день, а для чего – об этом он не замечает, потому что цель сама по себе ясна. Не для чего другого и они последовали за Христом и Христос их привлекал к Себе, как для назидания; и они в одну ночь насладились Его учением в таком обилии и с такою охотою, что немедленно оба пошли привлекать и других ко Христу.