Хозяин - В. Коростелев

К лету лес вон тоже меняется, листья осины шелестят под легким ветерком, ели темными вкраплениями разбавляют белоствольность берез. Ну и живность, конечно, считая себя в безопасности, посматривает на нас из своих укрытий, а кабаны, играя в свои игры, пересекают порой дорогу, мелькая быстрой пятиугольной тенью на фоне бурой дорожной пыли.

Первую остановку сделали днем, в моем родном поселке, я наведался на могилки родителей. Поправил слегка расползшийся после дождя дерн на могиле отца и мысленно казнил себя за то, что все так получилось. С сожалением попросил у отца прощения за то, что приходится сразу уходить, больше времени у меня не было, пора отправляться в путь.

Как бы я ни торопился, все же нужда в добром совете заставила меня свернуть в сторону Ярмарки. Вечерело, когда, наконец, вдали показался знакомый частокол, отделяющий Ярмарку от трактовой дороги. За время моего отсутствия трактир на Ярмарке преобразился. В ошкуренных бревнах стен были прорублены окна. В окнах вставлены рамы с цельными стеклами. Внутри трактира земляной пол покрыли досками, а кухонный чад выходил из зала через хитроумно придуманные щели, расположенные по периметру потолка и снабженные заслонками. Поменялся и интерьер зала: какой-то художник намалевал на большом холсте незатейливые рисунки с изображением постельных сцен, для радости глаз и поднятия… аппетита у посетителей. Грубо сколоченные столы и лавки были заменены на симпатичные четырехместные столы с гладкими столешницами и приличные табуреты. Оглядывая этакою красоту в зале, я не сразу заметил сидящего в углу и потерявшегося на общем фоне дядю Изю. Старик был грустен и трезв. Перед ним возвышался большой непочатый кувшин с пивом. Но Изя, задумавшись, казалось не замечал ничего.

– Здорово, старик! – От моего легкого хлопка по плечу Изя вздрогнул.

– А, Степа, я тебя ждал, – вяло прошелестел старый, приглашающе выдвинув табурет из-под стола. В зале народу почти не было, только в углу парочка волжских крестьян, возвращавшихся из Полиса, неторопливо хлебала густую похлебку, заедая ее большими ломтями хлеба. В дверь трактира ввалились мои ребята, только сейчас обиходившие лошадей, и присоединились к нашей компании. Изя велел подавальщице сообразить для нас ужин на троих, и, как бы только сейчас заметив на столе кувшин с пивом, потянулся к нему с кружкой. – Так ты просишь совета, к кому кроме Марата можно обратиться за помощью? – Спросил старик, когда мы оторвались от чисто вылизанных тарелок. (Уж очень проголодались в пути, даже соус с тарелки хлебной корочкой подобрали.) Видя мое замешательство, дядя Изя продолжал: – Да, натворили дел, теперь сидим вот с Толиком и трясемся, как бы нас за яйца не подвесили. А Паук обязательно со дня на день разведчиков пришлет выяснить, что и как с его бандитами случилось. Так что придется отвечать на вопросы, никуда от этого не денешься. Но… – тут старик поднял вверх палец и, состроив хитрую рожу, высказал: – Мы говорить будем не всю правду, тебя подставлять ни к чему. Иначе тебя в Полисе вмиг повяжут. Свалим все на грозного Ефимыча. А до него добраться теперь Пауку ой не скоро придется. Если вообще придется. – Последнюю фразу старик проговорил тихо и в сторону.

– Дядя Изя, ты все же подскажи, какую третью силу в Полисе можно задействовать, нет у меня надежды на Марата, волк он, почти такой же, как Паук.

Изя почесал мохнатые брови и через малый промежуток времени высказался: – Подойдешь при нужде к старшине возчиков, Мефодий должок имеет передо мной и моими сыновьями… – Старик нахмурился и замолчал и за весь вечер ни слова более не сказал.

Утром, еще до рассвета мы тронулись в путь. От Ярмарки по тракту мы ехали до глубокой ночи, добираясь до первой стоянки, известной нам по прошлой поездке в Полис. Все лучше в дороге ночевать на разведанных местах, но оказалось, что это правило не для нынешней ночи. Только, казалось, провалился в глубокий сон, как услышал над собой негромкий голос Сапера:

– Кажись, ходит кто-то, – говорил он, слегка тормоша меня за плечо. Отворачиваясь от потухающего костра (глаза больно долго потом к темноте привыкают), я вгляделся в соседнюю рощу, на опушке которой мы остановились. Тихо, но вот на фоне белеющих в темноте берез промелькнул силуэт, совершенно бесшумно и очень быстро. Я аккуратно приподнял свой новый винторез, снял с предохранителя и, напряженно вглядываясь в темноту, приготовился к бою. Так, патронов в винтовке пять штук, а если не попаду или противников много? Старик не в счет – стрелок никудышный, придется Митьку будить. Высокая трава скрывала охотника, но его выдавало колебание стеблей, впрочем, он, наверное, не рассчитывал, что кто-то из нас видит в темноте… Я лежал в расслабленной позе, украдкой приглядывая за передвижением противника. Сапер смотрел в противоположную сторону, и тут я заметил еще одного крадущегося к нам врага..

Охотников отделяло от костра метров тридцать, далековато для последнего броска, я, не торопясь, тихонько потрепал Митьку по плечу и прошептал:

– Тихо, нападение, осторожно, приготовься…

Противники уже подобрались на бросок и, бесшумно возникнув из травы, занеся в замахе дубинки, ринулись к костру. Митькина очередь из автомата и мой выстрел прозвучали одновременно. Одна тварь моментально осела, скошенная автоматной очередью, а вот я, видимо, промахнулся с такого близкого расстояния и еле успел подставить винторез под налетающее тело. Дубинка просвистела рядом с моей головой, сорвав клок волос, но для второго удара я противнику времени не дал, вогнав выдернутый тесак в живот твари. Но до чего живучий! Митьке пришлось ему еще два раза добавить прикладом, пока «охотник на людей» окончательно затих.

Я почему назвал «охотник на людей»? Да потому, что сами эти твари были не совсем люди, мутанты скорее всего: заросшее черной шерстью по самые глаза лицо, мощные руки и клыки сантиметров по пять из пасти выпирают. Вся одежда монстра состояла из одной набедренной повязки, от трупов исходил острый и отвратительный запах. Кстати, мутант, в которого стрелял я, был все же ранен первоначально, и очень серьезно, пуля пробила ему ключицу с левой стороны, но это его не остановило – вот живучие твари!

Оттащили мы их подальше от костра, позубоскалили, мол, не удался монстрам обед (или ранний завтрак?) из трех блюд. Хотя сомнения одолевали о пригодности в пищу нашего Сапера, мы с Митькой даже поспорили слегка, стали бы монстры есть вяленое мясо старика или нет, потом все же уснули. А Сапер, слегка обиженный, остался на карауле.

Повозки приближались к знакомому поселку, где в прошлый раз на нас напали местные сборщики с большой дороги. И чтоб опять не попасть в неожиданную ситуацию, я заранее спрыгнул с повозки, привязав вожжи к впереди идущей телеге, а сам, дворами, заросшими травой и кустарником, пробрался в придорожные посадки. Ребята в это время тихим шагом догоняли меня по дороге.

Ага, сидят, и опять трое, что они здесь, размножаются? Снова бельмастый вылез на дорогу, а с ним два голубчика – вот они, спиной ко мне повернулись, автоматы на изготовку – ну, пока они внимательно следили за дорогой, я их одной очередью из заранее снятого с предохранителя автомата уложил. Жалко, конечно, ребят, могли бы жить да жить, нет, пошли на дорогу, легкую поживу искать, а нарвались на легкую смерть… Бельмастый, как услышал выстрелы, так и присел, не успев даже распорядиться к остановке обоза.

– Тебе чего, – грубо спросил Митька.

– Да так, ниче-г-го, – слегка заикаясь, ответил бельмастый.

– А раз ничего, так пошел прочь, только ствол оставь, – спокойно сказал я, выходя из кустов с двумя старыми дробовиками. – Еще раз попадешься, так меж двух деревьев за ноги распнем.

По-моему, бельмастый пустил струю в штаны. Бросив автомат, он задал такого стрекача, что пятки сверкали. Повозки тронулись, а я все смотрел назад, как этот дятел пилит по дороге, так что только пыль столбом.

Ближе к вечеру мы встретили обоз со знакомыми возчиками, они как раз остановились на ночевку, и мы решили остановиться на ночлег рядом с ними. Спокойнее будет, заодно и новости разузнаем.

Поздний вечер, возчики сидят у прогорающего костра, похваливают мой чай и промежду прочим делятся новостями. Устаревшими.

Паук, после получения первой взбучки от нас, пришел в расстройство и призвал всех владельцев территорий Полиса к совместной акции против деревенских. На разумный вопрос: зачем он вообще полез в сельскую местность, отвечал туманно. Мол, по личным причинам. На что получил от соседей вполне резонный ответ – ну, раз по личным причинам, то сам и разбирайся. О том, что провалена вторая попытка расправиться с нами, похоже, и сам Паук еще не знал. А это было нам на руку. Прошло всего десять дней с момента разгрома банды, похоже, что никто из бойцов не выжил, раз хозяин СБ до сих пор не имеет никакого понятия. Так что, думаю, Паук еще в течение недели проявлять беспокойства не будет. Но это я так, отвлекся своими размышлениями, все же следует послушать возчиков.