Маг 11 (СИ) - Иннокентий Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще необходимо научиться разговаривать на соответствующем времени русском языке, потом еще и писать на нем же. Я, конечно, изучал этот вопрос дополнительно, мне не так сложно будет на нем начать общаться, как продвинутому магу.
Все же смысл слов мне понятен сразу. Только, придется дня три отмалчиваться и пока в разговоры особо не вступать.
Придется забрать все добро с собой сразу, потому что таскаться из Петербурга сюда в Храм на перекладных — никакого терпения не хватит. И даже моего ангельского.
Я снова уснул, накрывшись синтетическим, легким, но, очень теплым одеялом, чтобы не обращать на опускающийся вниз холодный воздух. И спал с перерывами на то, чтобы напиться вволю и доесть всю припасенную колбасу с хлебом еще два дня. Дела впереди меня ждут большие, но, именно сейчас торопиться не стоит.
Потом умылся у родничка, вытер лицо полотенцем и положил его сушиться на Стол, который работает как инфракрасная батарея.
Все, что мне нужно в будущей жизни — я собрал в одном рюкзаке-мешке, вполне внешне подходящем для местной жизни по виду, он лежит пока в большом «Ермаке». Еще кожаная сумка-портфель сильно потрепанного вида висит у меня через плечо, и я начинаю спуск вниз.
Снега вокруг много, но, под действием местного теплого ветра под названием фен он уже весь подтаявший и рыхлый. Ручьи воды стекают вниз по каменистым осыпям, не впитываясь уже в перенасыщенную водой почву.
— Как бы тут под лавину не попасть, — тревожно размышляю я, глядя на покрытые снегом горы выше меня.
— От нее не убежишь и защититься тоже нечем. Впрочем, мой купол поможет мне выдержать первый удар, а вот как выкапываться из-под тонн снега — я не знаю.
Да и купол вместе со всей силой Палантиров может не выдержать самого столкновения. То есть, точно не выдержит, поэтому я сразу же надеваю снегоступы, закидываю рюкзак кило на тридцать на спину и перебираю ногами, ничуть не опасаясь за остающиеся следы в снегу.
Дураков тут бродить, рискуя попасть под лавину — точно не найдется ни одного.
Вышел я с самого утра, поэтому спешу вниз отдохнувшим, более-менее современный рюкзак помогает держать на плечах серьезный груз распределенно. К нему сбоку приторочено одеяло, под которым я спал, такое похожее на мешковину по своему виду. Долго я его искал в интернете, как и бечевки, тоже старинного вида, которыми я буду вязать рюкзак. В нем еще лежит тот самый мешок простого вида, с которым я отправился на встречу с хозяином полуторки.
В нем Палантиры — все три, все лечебные камни и тот же камень поиска. Еще солидная пачка царских денег в бумаге и есть немного меди и серебра. Купюры многие еще двенадцатого года выпуска, поэтому использовать их пока нельзя.
Набрал именно потому, что очень дешево продавались в интернете, почти по своему номиналу.
Пятерки и десятки по сто рублей покупал, сотни и пять сотен рублей по тысяче с небольшим. Пять сотен царских рубликов — это же местная неплохая зарплата за полтора года для простого трудящегося. Ох, и погуляю я здесь по-царски! Или даже — иногда по императорски!
Горнолыжный костюм и перчатки с шапкой остались в Храме, на себе из современного — только отличные непромокаемые высокие ботинки для гор. Если в приготовленных сапогах сейчас начать спускаться — просто ноги до коленок намочишь, а так пока все сухо и в ботинках, и в штанах.
И еще несколько больших упаковок антибиотика в рюкзаке, возможно, что придется кому-то жизнь таким способом спасать. Всякие пилюли уже присутствуют в местной жизни, без обертки точно подозрений не вызовут. Современная зубная щетка и один тюбик зубной пасты для особо торжественных случаев, дорогая туалетная вода для шармана всякого. Жиллетт с блоком лезвий со скользящей головкой тоже отправляется со мной туда, где его никак не может быть. Бриться частенько холодной водой придется, так что я не смог себе отказать в такой малости для жизни.
Почти все у меня у рюкзаке окажется или магического предназначения, совсем непонятного для посторонних взглядов, или из моей современности, что тоже показывать нельзя никому.
Кое-что можно представить заграничными вещицами, ту же зубную щетку, но, даже этого лучше избегать.
Пока спускался по уже заканчивающимся сугробам, где-то наверху так бумкнуло, что ноги сами меня понесли вперед.
Картина догоняющей лавины в уже чахлом горном лесу так меня подстегнула, что я пронесся границу между снегом и его отсутствием на повышенной скорости и принялся карабкаться на какой-то высокий каменный холм.
Пришлось бросить и снегоступы, и палки, не до них сейчас, когда жизнь висит на волоске.
Взлетел на самый верх пятнадцати метрового холма с тридцати килограммовым рюкзаком за спиной как камень, выпущенный из пращи.
И замер, слушая вокруг себя, не трещат ли сминаемые массами снега деревья за моей спиной?
Нет, ничего на меня неотвратимо не надвигается, где-то слева раздался непонятный шум и закачались макушки деревьев. Значит, лавина оказалась совсем небольшой, только, солнце все пригревает, вскоре может совсем огромная сойти. Которая еще за косогор может перевалить и засыпать то место, где когда-то будет стоять хорошо знакомый мне дом, где я постоянно забираю деньги, нажитые преступным путем.
Я отдышался, дал плечам хорошо отдохнуть и потом спустился вниз, где подобрал брошенные вещи.
Через еще два часа оказался уже на косогоре над тем местом, где когда-то будет стоять дом с парниками. Пока здесь все наглухо заросло, людей нигде поблизости нет и я спешу дальше. Уже серьезно потеплело внизу, я снял пальто, пиджак и остался в одной рубашке, чтобы проветриться от выступившего пота.
Через пару километров по сильно заросшему лесу я подошел к знакомой проселочной дороге. Она находится на том же месте, что и раньше, только, гораздо меньше наезженная, чем в восьмидесятые годы. Вся состоит из сплошных буераков и колдобин, зато, по ней часто ездит гужевой транспорт.
— Так, пора найти место для моего «Ермака», положить в него эти технологичные ботинки и одеть, наконец, сапоги.
Ополаскиваю в луже на дороге ботинки, светило на этой высоте пригревает уже прилично, температура градусов двадцать, не меньше.
— Эх, благодатная земля, — вздыхаю я, — Чтобы в конце марта так солнце жарило — это же праздник какой-то.
Даю им просохнуть под лучами двадцать минут и сам прихожу в себя после долгого передвижения с грузом за плечами по сильно пересеченной местности. Убираю в рюкзак, на него надеваю
