Стальная бабочка, острые крылья - Иван Константинов

«По всей видимости, это уже третий вид рака. – Буквы падали одна за другой, соединялись в страшные слова, но это почему-то успокаивало, приносило определенность, пусть даже означавшую только агонию и смерть. – Цирроз печени, рак горла и кожи. Как жаль, что я не врач. Понимаю, что я – классический пример тяжелого радиоактивного поражения. Все симптомы и формы налицо. Я буду записывать до последнего момента, но даже не знаю точно, сколько времени у меня осталось. Внутреннее кровотечение – это наверняка очень плохо».

Он прервался, чтобы откусить от ломтя хлеба, плоского и серого, похожего на кусок шерстяного одеяла. Из-за еды ему пришлось подраться с двумя другими бездомными. Все это приключилось прямо за палатками хлебопеков, и к его синякам прибавилось еще несколько.

«Но вернемся к моим наблюдениям обычаев Хокса. Как я уже отмечал, ношение украшений является неотъемлемой частью культуры местных жителей. Каждое украшение обладает определенным символизмом и призвано демонстрировать статус своего владельца. Так, незамужние девушки обычно носят всего одну серьгу или кольцо в левом крыле носа. Выходя замуж, они получают право вставлять серьги в уши и, как правило, ограничиваются этим. Разведенные женщины и вдовы не носят подобных украшений вообще, это считается зазорным. Наконец, продажные женщины всех мастей, которых в Хоксе просто необычайное количество, носят по три или четыре украшения подобного типа, как бы показывая, что не принадлежат ни к каким приличным сословиям. У некоторых особей этой профессии количество различных колец и серег граничит с абсурдом. Они продевают их не только в нос и уши, но и в губы, брови, соски и другие места, говорить о которых в приличном обществе не принято. При этом мужские украшения подобного типа крайне скупы. Они ограничиваются в основном кольцами, носимыми на пальцах, которые, как правило, обозначают очень богатых людей, не работающих руками».

Он закашлялся и сплюнул кровь. Небольшой отряд гвардейцев снова прошел мимо его убежища, но никто из них даже не посмотрел в сторону укрытия. До заката оставалось больше шести часов, и это оставляло надежду. Можно задержаться в стенах города на ночь, забраться в какой-нибудь теплый подвал или тайком пройти в зал одной из таверн.

Он проследил взглядом за гвардейцами и снова дотронулся до планшета. Нужно было записать еще очень много.

«Что же касается брачных обычаев местного населения, то они, несмотря на кажущуюся беспорядочность, подчинены относительно жестким правилам…»

I

Би пошла в ванну первой.

На этом настояла Мириам, обнаружившая, что ванн на самом деле две – по одной в каждом конце коридора. В общей сложности туда выходило с десяток дверей, крашенных в теплый зеленый цвет, и Би с Мириам досталась комната за одной из них, под номером пять. Детей решили поселить напротив, в номере шесть, подальше от лестницы и большого человека, снимающего жилье внизу.

Обе ванны, снабженные электрическими нагревателями, оказались металлическими, именно такими, как запомнила Мириам. Би отнеслась к этому факту очень спокойно и ушла мыться, захватив с собой твердое мыло, полотенце и игольник. Мириам оставалось только надеяться, что ванну она примет без своего костюма.

Девушка же решила сначала помыть детей. Двоих, поскольку, по ее мнению, Таня вполне могла справиться с этим сама.

Рок попытался было протестовать, но Мириам быстро объяснила ему, что те, кто не вымоется, останутся без ужина, быстро раздела его и Тони и загнала их в ванну. Нагреватель включился не сразу, и вода, полившаяся из шланга, была лишь слегка теплой. Велев Року не визжать, как девчонка, Мириам вывернула регулятор температуры на середину и выдала детям кусок мыла. Дальнейшее напомнило ей сцену купания лошадей на водной вышке, виденную как-то давным-давно в Олайхоме, – брызги, крики и очень много веселья.

Выключив наконец воду и приказав Року растереться полотняным полотенцем и сделать то же самое с Тони, Мириам обнаружила, что сама промокла до нитки. Сухой осталась лишь куртка, которую она предусмотрительно сняла. Шлепая мокрыми ногами по полу, все трое вернулись в комнату, где ждала Таня с полотенцем и сменной одеждой. Мириам отдала ей гребешок, остаток мыла, проводила в ванну и показала, как включить обогреватель. Она не помнила точно, сколько должна стоить горячая вода, но предположила, что Би это не очень взволнует.

Снова оказавшись в коридоре в мокрых джинсах и майке, девушка некоторое время прислушивалась к тому, что происходило в гостинице. Было совсем тихо, только где-то далеко на улице раздавались голоса и играла музыка. Переодеваться, чтобы потом сразу же пойти купаться, показалось ей лишенным всякого смысла, поэтому, сходив в свою комнату за полотенцем и гребешком, она направилась ко второй ванной, которую заняла Би.

Уже приблизившись к двери и положив руку на ручку, девушка вспомнила про игольник, постучала и сказала:

– Это я, Мириам.

– Входи, – послышалось после долгой паузы.

Би лежала в блестящей стальной ванной, от которой поднимался пар, ее рука, очень белая на фоне металла, касалась досок пола и игольника, лежащего там. Костюм, раскрытый и вывернутый, как раковина, каким-то совершено непонятным образом сам сидел на скамье у входа, изображая пародию на человека.

– Что-то случилось? – спросила Би.

– Нет, просто я промокла, а ванны заняты. Можно я сразу за тобой помоюсь?

– Да, конечно, – с некоторым удивлением ответила Би.

Мириам повесила полотенце на крючок, с удовольствием стянула мокрую майку и принялась расстегивать джинсы.

– Что ты делаешь? – с еще большим удивлением спросила Би.

– У меня все мокрое, а тут тепло. – Мириам выжала джинсы прямо на пол и повесила их рядом с полотенцем.

Воздух был полон пара, свет, пробивающийся сквозь маленькое мутное окошко у самого потолка, резал его клубы на части.

Мириам подняла гребешок с пола и подошла к ванной. Би лежала в воде, погрузившись по самый подбородок, ее белая кожа просвечивала сквозь зеленоватую воду.

Мириам присела рядом с ванной и принялась расчесывать волосы. Пар оседал на кожу мелкими каплями, Би лежала неподвижно, закрыв глаза и не двигаясь.

– Хорошо, правда? – не выдержала наконец Мириам.

– Да, – ответила Би, не открывая глаз. – Даже не верится.

– Я очень люблю горячую воду. Ты же раньше часто принимала такие ванны?

– Да.

– Родители тоже их любили, но на нагрев воды уходило столько!.. Обычно ее просто наливали в бак, установленный на крыше, и она становилась теплой от солнца. Это тоже очень приятно, когда ты ночью возвращаешься домой, а вода еще теплая.

– Да.

– У тебя такая светлая кожа. Смотри, – Мириам подвинулась ближе и протянула руку рядом с плечом Би, – насколько у меня темнее.

– Я мало бывала на солнце. Светлая кожа… когда-то считалось, что это красиво.

– Это действительно красиво, только тебе нужно загорать осторожнее, у тебя совсем покраснела шея.

– Дело не просто в красоте. В крепостях это считается признаком высокого положения. – Би подняла руку, долго рассматривала ее в луче света, потом положила подбородок на локоть и повернулась к Мириам. – Только какое это теперь имеет значение? Сейчас я хотела бы быть такой же загорелой, как ты.

– Зачем?

– Это не похоже на меня.

– Не похоже?

– Неважно. – Би повернулась и села в ванной так резко, что вода плеснула через край. – Приму душ и хватит, я достаточно расслабилась.

– Не нужно, я совсем не хотела тебе мешать.

– Ты не помешала, я же не могу лежать тут вечно. Включи обогреватель, пожалуйста.

Мириам положила гребешок рядом с игольником и поднялась. Шланг, отходящий от обогревателя в этой ванной, был снабжен разбрызгивателем на конце, прямо как самый настоящий душ, о котором Мириам как-то читала в книжке. Она щелкнула переключателем, поставила его на середину мощности, сняла петлю шланга с разбрызгивателя и вернулась к ванной.

Би как-то неловко отвернулась к стене и встала. Без комбинезона она казалась еще более стройной, но совсем не такой худой, как Мириам. Под блестящей белой кожей резко выделялись мышцы. Мириам протянула ей душ, и Би взяла его, прикрыв второй рукой маленькую грудь.

– Ты меня стесняешься? – спросила Мириам, отойдя к обогревателю и включая воду. – Если бы сказала сразу… Давай я выйду.

– Не нужно, – сказала Би и подняла душ над головой. – Я просто отвыкла.

Она повернулась. Только сейчас Мириам заметила следы костюма. Узкие красные полоски вроде тех, оставленных трубками, ярко выделялись на белой коже. Они пересекали мускулистые бедра, скользили по плечам, выступали на рельефных мышцах живота как рисунок, что-то вроде боевой раскраски, отличающей воина. Вода, струившаяся по телу женщины, делала их еще более заметными.

– Что-то не так? – спросила Би, заметив ее взгляд.