Сууширский фарс 2/3 (СИ) - Хаоцки Дэш

***

Михей выскочил в окно, упал в кусты, сделав неудачную попытку уйти в переход ещё в прыжке. Хорошая охрана у главы Лиги, хорошие щиты… Лис вынырнул из кустов и, стелясь брюхом по земле, побежал к воротам. За ним никто не гнался, скрываться уже не было смысла. Стражник на воротах, завидев лиса, вскинул арбалет, но тотчас его опустил и приоткрыл калитку, выпуская Михея на улицу. Пусть уходит, кричал Саартан. Его послушали. Обидно, конечно, но сам виноват. Выкинул из уютного гнезда, не озаботившись осмотреть крылья, а теперь глядишь с сожалением, как он, переломанный, скачет с ветки на ветку вместо того, чтобы летать…

Убежать далеко Михей не успел. Бок прошило обжигающей болью. Лиса сбило с лап и протащило несколько ярдов по мостовой. Михей крутанулся, уходя в сторону, но получил новый удар в тазовую кость, и поэтому его манёвр некрасиво прервался, даже не начавшись. Выплеснутая для защиты сила потекла со щита в раны. Не потекла даже — рванула грохочущим потоком! Михей тихо выругался. И увидел, наконец, своего противника.

— Как ты не вовремя! — простонал Михей. — Как там тебя? Андарс?

— Мне записаться на приём нужно было? — язвительно спросил Хегг, опуская импульсор и вскидывая свободную руку. Лиса смяло и скрутило, его защитное поле лопнуло, как мыльный пузырь. — Я и так слишком долго ждал, когда ты соизволишь навестить своего Саа.

— Подло же!.. — Михей обмяк и засипел. — Как маму!.. Со спины!..

— Сбоку, — парировал посланник, подходя ближе. — Церемониться лень.

— Только голову… не отрывай! Я этого страсть, как не люблю!

— Не буду, — ласково пообещал Хегг. — Я тебе её просто отстрелю.

И выстрелил, не целясь.

Одновременно с выстрелом послышался топот копыт. Хегг поморщился. Быстро они. Патруль засёк всплеск чуждой здесь силы и теперь спешит на место событий для выяснения обстоятельств. Придётся оставить отражение, чтобы прикрыть собственный отход. Хегг одним прыжком оказался в тени ближайшего забора и залёг там таким же белым лисом, как тот, что остался лежать на мостовой в лужах крови.

Конный отряд вылетел из-за угла, с ходу накрывая улицу ловчей сетью. Ишь, ты! Даже в патруле у них тут в Столице — маги! Не очень хорошее открытие, но раньше думать нужно было. Увидел фантома и позабыл про осторожность. Как глупо! Хегг начал внутренне готовиться к прорыву. Лэуорд не одобрит его выходки, но куда деваться-то? С джинном это совсем никак не связано, если чего…

Обезглавленное тело лиса на мостовой начало таять. Испарялась даже кровь на камнях. Хегг удивлённо вскинул брови. Ах, ты! Фантом фантома! Значит, Зеркало можно использовать многоразово… Как не догадался?! Вторая осечка, это надо же! Стареешь, посланник? Или не слишком стараешься избавиться от зудящей связи с отражением? Самому себе оставляешь глупые очевидные лазейки…

Патруль остановился точно в том месте, где несколько секунд назад лежал Михей. Всадники покрутили головами, один из них повёл вокруг себя раскрытыми ладонями и недоумённо пожал плечами.

— Может, снова студенты балуют? — предположил один патрульный. — Ночью приём был в Академии.

— Сигнал странный, капрал, — отозвался другой. — Но помехи вдруг?

— Помехи, — быстро согласился первый. — Всё чисто. Проедем до конца улицы на всякий случай.

Всадники выстроились строгим клином и медленно пустили коней шагом, всматриваясь опустившийся на улицу утренний туман. Хегг облегчённо вздохнул и нахмурился. Преимущество внезапности было потеряно: Михей знает, что посланник охотится за ним. И Хегг раскрыл себя перед кем-то ещё: флюгер на одном из домов-замков шевельнулся, расправил крылья и взмыл в небо колченогой бело-черной птицей.

Глава IX. Жертва

Свадьба Владэсса и Войтэльлинт отгремела на славу. Именно, что отгремела. Под грохот салютов на центральной площади Столицы прогремел взрыв, унёсший десятки жизней мирных горожан. Лигой и Гильдией всё было обставлено так, что ни у кого не возникло сомнений — ответственность за теракт лежит на жрецах Храма Семизвездья. Кто, если не они, жаждали стереть саму память о былом величии золотых драконов? Кто, если не они, люто ненавидели вольных магов? Кто, если не они, противились объединению двух самых влиятельных организаций в мире?

Храм Семизвездья едва не начали штурмовать. Влад и Войтэль насилу успокоили разъярённую толпу проникновенной и вдохновенной речью о мудрости, любви и смирении. Саартан, стоявший в тени Владыки, как и полагается замышляющему недоброе канцлеру, только многозначительно хмыкал. Влад бросал на него укоряющие взгляды, мол, сам не рад тому, что приходится делать, а тут ты ещё рожи корчишь. Хороший мужик, этот глава Лиги. Душевный. Жалко, что попал под влияние джинна. Как и его жена. Вакей называл Влада и его жену позолоченными пешками Лэуорда. Вот да. И ведь сами наверняка понимают, что Лэуорд ими играет, а идут за ним. Почему? А почему Хранитель идёт? Потому что пойти больше некуда. И незачем.

Появление Михея осталось в памяти неверным светом, вспыхнувшим на миг, озарившим душу и погасшим, как мираж. Когда лис ушёл, Саартан погрузился во тьму ещё более непроглядную, более глубокую и вязкую, чем та, которая окутывала его раньше. Обида выжигала сердце, разум метался в сжимающейся клетке безумного невыносимого одиночества. Да, была Бэт. Она, как умела, вытаскивала Хранителя из его внутреннего болота, заставляла двигаться, трепыхаться и реагировать. Она была рядом даже тогда, когда Саартан со злости прогонял её. Не обижалась. Просто уходила на время и возвращалась вновь с холодной решительностью бороться за него ещё настойчивее. И боролась. И Хранитель понемногу оттаивал, приходил в себя. Он начинал привыкать к Бэт.

— Выбирай, — Бэт погладила жеребца по храпу. — Либо ты сейчас же превращаешься в дракона, либо залезаешь в седло.

Конь гнедой масти, молодой и некрупный, нетерпеливо закивал, зыркнув на Хранителя недоверчивым глазом. Саартан с сомнением оглядел его, перевёл взгляд на упрямо поджавшую губы девушку.

— Мы друг другу не нравимся, — покачал Саартан головой.

— Тогда расправляй крылышки — и вперёд! — Бэт топнула ногой.

Гнедой фыркнул. Саартан улыбнулся про себя. Бэт в гневе смешно хмурила брови и топорщила маленький аккуратненький носик, её и без того яркие глаза наливались глубокой синевой, отчего она становилась похожей на миленькую ожившую куколку.

— Ты смеёшься, — обиженно сказала Бэт и нахмурилась сильнее.

— Не смеюсь, — Саартан погладил её по жёстким густым волосам. — Просто у меня отлично получается ладить со всеми животными, кроме лошадей.

— Лошади своенравные, они любят сильных и смелых.

— А я — слабый и трусливый канцлер.

— Вот только не надо принижать себя, Зар! — Бэт приподнялась на цыпочках и чмокнула Хранителя в щёку. — Ты сам не знаешь, на что способен.

— К сожалению, знаю.

Саартан увернулся от норовившего укусить его за ухо гнедого, погрозил ему пальцем. Жеребец выгнул шею и принял вид презрительно-невозмутимый.

— Его зовут Шалопут, — Бэт улыбнулась, перекинула поводья коню на спину. — Вы подружитесь.

— Встречайте! — Саартан вскарабкался в седло. Гнедой под ним затанцевал, но Бэт шикнула на него, и тот успокоился. Принял мягкими губами из рук девушки сухарик, кивнул, как бы мирясь с новым седоком. — Канцлер Саартан на Шалопуте!

Бэт рассмеялась и легонько хлопнула гнедого по крупу. Шалопут всхрапнул и понёс вскрикнувшего Хранителя галопом по кругу конного двора.

В Столице Бэт освоилась легко. Она быстро привыкла к вежливым слугам, готовым исполнить любую её прихоть, к бдительной страже, охраняющей её покой в особняке и к личной охране, сопровождающей её всюду и отгоняющей от девушки докучливый люд, всё чаще мужского пола. Бэт нравились комфорт и расслабленная размеренность жизни, когда никто не пытался её убить или обидеть, у неё давно ничего подобного не было. Очень давно. Бэт понимала, что всё это может довольно быстро закончится, ведь эхо всколыхнувшей север войны докатилось уже до Тсонлаэрена, а скоро пожар охватит и саму Столицу, поэтому она наслаждалась отпущенным ей временем, как могла. Балы, приёмы, элитные торговые лавки, конные прогулки, посиделки со студентами Академии… и ночи с Заром. Больным, потерявшим себя, плывущим по течению в надежде, что всё то, что кажется сейчас бессмысленным, когда-нибудь вдруг обретёт смысл. Не понимающим, что впереди — пропасть, и река, несущая его в своих волнах, обрушивается в неё ревущим водопадом…