Хрупкие вещи - Нил Гейман

Она была в черном кожаном плаще и в черной кожаной фуражке. Ее угольно-черные волосы были гладко зачесаны назад и собраны в небольшой пучок, скрепленный керамической заколкой. Умело наложенный макияж производил впечатление хищной суровости, которой могла бы позавидовать даже профессиональная доминатрикс. Она стояла, плотно сжав губы, и смотрела на мир сквозь очки в выразительной черной оправе – они слишком явно подчеркивали ее строгое, точеное лицо и явно были не просто приспособлением для коррекции зрения.

– Ну что, – спросила она жестким гоном, словно оглашая смертный приговор, – мы идем в театр?

– И да, и нет, – сказал Джонатан. – В смысле, да, мы идем развлекаться, но у нас не получится посмотреть «Римлян в Британии».

– Хорошо, – сказала мисс Финч. – Все равно это полная безвкусица. Даже не представляю, кому могло прийти в голову сделать мюзикл из такой чепухи.

– Так что мы идем в цирк, – сказала Джейн. – А потом – в ресторан, есть суси.

Мисс Финч сжала губы еще плотнее.

– Не люблю цирк, – сказала она. – Не одобряю подобные развлечения.

– В этом цирке нет дрессированных животных, – сказала Джейн.

– Хорошо. – Мисс Финч громко шмыгнула носом. Я потихоньку начал понимать, почему Джейн с Джонатаном попросили меня пойти с ними.

Когда мы вышли из дома, на улице было темно. Накрапывал мелкий дождик. Кое-как втиснувшись в маленькую машинку, мы поехали в Лондон. Мы с мисс Финч сидели сзади, неуютно прижимаясь друг к другу боками.

Джейн сказала мисс Финч, что я – писатель, а мне – что мисс Финч – биолог.

– Биогеолог на самом деле, – поправила ее мисс Финч. – Джонатан, мы действительно поедем есть суси?

– Э... да. А что, ты не любишь суси?

– Я вообще не ем сырую рыбу, – заявила она и выдала нам целый список названий различных червей и других паразитов, которыми буквально кишит мясо всяческих рыб и которые можно убить, только подвергнув означенных рыб тепловой обработке. Она очень подробно рассказала нам об их жизненном цикле, пока мы ехали по городу под дождем, превращавшим вечерний Лондон в разноцветье размытых вспышек неона. Джейн обернулась с переднего сиденья и посмотрела на меня с искренним сочувствием, после чего они с Джонатаном снова принялись изучать рукописный листок с указаниями, как нам проехать до нужного места. Мы переехали через Темзу по Лондонскому мосту. Мисс Финч продолжала рассказывать о слепоте, необратимых умственных расстройствах и печеночной недостаточности; она как раз перечисляла симптомы слоновой болезни, причем с таким гордым видом, как будто выявила их сама, когда Джонатан въехал в узенький переулок рядом с Саутворкским собором.

– А где цирк? – спросил я.

– Где-то здесь, – сказал Джонатан. – Они сами вышли на связь. Выражают желание поучаствовать в нашем рождественском спецвыпуске. Я честно хотел заплатить за билеты, но они очень настойчиво заявили, что мы их гости, и нас пропустят бесплатно.

– Думаю, будет забавно, – сказала Джейн.

Мисс Финч громко шмыгнула носом.

Толстый лысый мужик, одетый средневековым монахом, вынырнул откуда-то из темноты и подбежал к нам.

– Ну, хорошо, что доехали, – сказал он. – А то мы вас заждались. Вы опаздываете. Мы уже начинаем. – Он развернулся и направился к неприметной двери в глухой стене. Мы пошли следом за ним. Дождь стучал по его лысой макушке, капли текли по лицу, размывая густой грим под Фестера Адамса. Дяденька распахнул дверь.

– Нам сюда.

Мы вошли. В крошечном вестибюле собралось уже человек пятьдесят. Женщина, неумело накрашенная под вампира, ходила с фонариком по полутемному залу и проверяла билеты: отрывала квиточки и продавала билеты тем, у кого их не было. Невысокая коротконогая тетенька, стоявшая прямо перед нами, стряхнула с зонта капли дождя и огляделась вокруг, раздраженно хмурясь.

– Будем надеяться, оно того стоит, – сказала она своему спутнику, совсем молодому парню. Наверное, сыну. Она заплатила за два билета.

Вампирская женщина подошла к нам и поздоровалась с Джонатаном.

– Эти люди с вами? Всего, значит, четверо? Да? Вы в списке приглашенных.

Коротконогая тетенька подозрительно покосилась на нас.

Включилась запись: тиканье часов. Часы пробили двенадцать (на самом деле не было еще и восьми). Деревянные двойные двери в дальнем конце вестибюля распахнулись с натужным скрипом.

– Входите... если осмелитесь! – прогрохотал глухой голос и разразился зловещим хохотом.

Мы вошли в темноту.

В темноте пахло гнилью и сырым кирпичом. Я понял, где мы оказались: в Лондоне существует целая сеть старых подвалов, пролегающих под некоторыми участками наземных линий метро и связанных между собой длинными коридорами. Какие-то из этих подвалов используются под склады для вина или под стоянки подержанных автомобилей, предназначенных на продажу; иногда здесь ночуют бомжи; но большинство помещений пустует – в ожидании неизбежного появления чугунной бабы, свежего воздуха и той минуты, когда обнаружатся все их секреты и тайны.

Над нами прогрохотал поезд.

Дядюшка Фестер и вампирская женщина провели нас по коротенькому коридору в какой-то тесный предбанник, где мы стояли минуты три в ожидании неизвестно чего.

– Надеюсь, там все-таки будет где сесть, – сказала мисс Финч.

Мы прошли в соседнее помещение.

Вампирская женщина выключила фонарик, и тут же зажглись прожекторы.

Зал наполнился людьми. Они появились буквально отовсюду, со всех сторон. Некоторые выехали на мотоциклах и дюноходах. Они скакали, бесились, махали руками и громко смеялись. Я подумал, что тот, кто придумывал им костюмы, явно обчитался комиксов или обсмотрелся «Безумного Макса». Там были монашки и панки, вампиры и разнообразные монстры, стриптизерши и зомби.

Они кривлялись, плясали и прыгали вокруг нас, а шпрехшталмейстер – опознаваемый по черному цилиндру – пел песню Элиса Купера «Добро пожаловать в мой кошмар», причем пел на редкость погано.

– Я знал Элиса Купера, – пробормотал я себе под нос, перефразируя цитату из чего-то наполовину забытого. – А вы, сэр, не Элис Купер.

– Ага, как-то оно все убого, – согласился Джонатан. Джейн шикнула на нас. Вскоре музыка смолкла, и шпрехшталмейстер остался один в ярком луче прожектора. Он заговорил замогильным голосом, обходя нашу группу по кругу:

– Добро пожаловать в Театр ночных сновидений.

– Кажется, твой фанат, – шепнул мне Джонатан.

– По-моему, это цитата из «Шоу ужасов Роки Хоррора», – шепнул я в ответ.

– Сегодня вы встретитесь с тварями ночи, с порождениями самых чудовищных снов, с монстрами из полуночных кошмаров, которые заставят вас содрогаться от ужаса – и смеяться от радости. Мы совершим путешествие... – он выдержал паузу, – ...по комнатам снов. И в каждой из этих подземных пещер вас ждет еще один ужас, еще один исступленный восторг, еще одно чудо! Ради вашей безопасности... пожалуйста, слушайте меня внимательно... я особо подчеркиваю: ради вашей безопасности не покидайте пределы участка для зрителей, обозначенного в каждой комнате... под страхом физических травм, запредельной боли и потери бессмертной души! Также должен вас предупредить, что в помещениях театра категорически запрещается фотографировать со вспышкой и вести видеозапись.

После чего к нам подошли несколько молодых девушек с электрическими фонариками и провели нас в соседнюю комнату.

– Похоже, сесть не удастся, – сказала мисс Финч, которую явно не впечатлила проникновенная речь человека в цилиндре.

В первой комнате стояло большое колесо. Дядюшка Фестер с помощником горбуном приковали к нему цепями улыбающуюся блондинку в блескучем бикини и с дорожками от иглы на обеих руках.

Колесо медленно вращалось. Толстяк, наряженный в красную кардинальскую мантию, бросал ножи, очерчивая плотный контур вокруг тела девушки. Потом горбун завязал кардиналу глаза, и последние три ножа тот бросал уже вслепую. Все три вонзились в колесо в непосредственной близости от головы улыбающейся блондинки. Кардинал снял повязку. Девушку освободили и сняли с колеса. Все участники представления поклонились. Мы зааплодировали.

Однако номер еще не закончился. Кардинал выхватил из-за пояса припрятанный нож и сделал вид, что перерезает девушке горло. Из-под лезвия хлынула кровь. Кто-то из зрителей испуганно вздохнул, одна впечатлительная девица тихонько вскрикнула, а ее подружки нервно захихикали.

Кардинал и блондинка раскланялись в последний раз. Свет погас. Мы прошли по кирпичному коридору следом за бледными лучами фонариков.

Здесь запах сырости ощущался еще сильнее, как будто нас привели в заплесневелый заброшенный погреб. Откуда-то издалека доносился приглушенный шум дождя. Шпрехшталмейстер представил нам Существо, «сшитое в лаборатории ночи из кусков мертвой плоти и наделенное нечеловеческой силой». Грим этого детища доктора Франкенштейна не отличался особенной убедительностью, но демонстрация силы была впечатляющей. «Существо» без труда подняло каменный блок с сидящим на нем дядюшкой Фестером и остановило на полном ходу дюноход (которым управляла вампирская женщина). Под конец он надул грелку, сдавил ее пальцами, и она лопнула.