Вне закона - Андрей Круз

Был, помню, тогда вечер пятницы, дождливый и ветреный. Я как раз привез от пристани несколько больших пачек рыжей седельной кожи, добротной и толстой, сгрузил их у себя в сарае, расплатившись с возницей, нанятым вместе с крытым фургоном и сонной коренастой лошадью, а потом задумался о том, чем заняться дальше.

Вообще-то выбор был не богат, поэтому следовало не врать самому себе, а просто идти в «Батлер-Крик салун», благо пятница и завтра с самого ранья не вскакивать… но все же как-то устал к вечеру. То есть два варианта завершения этого вечера, на выбор: или сон, или салун. Ну, перед сном можно книжечку почитать в свете колмановской лампы, что тоже неплохо.

Вообще, надо сказать, что жизнь в этих краях совсем другая. Намного медленней и утомительней той, что была у меня раньше. Хотя бы за счет того, что вместо машины в гараже стоит лошадь в конюшне, а ей надо и корм дать, и подстилку под ней менять ежедневно, новую разбросать, а старую вывезти подальше, а еще надо ежедневно топить печь и еду готовить себе каждый день «с нуля», потому что полуфабрикатов для разогрева в микроволновке здесь как-то не предусмотрено, да и микроволновок тут никто не видел. Плита угольная или дровяная, это уж как вам будет угодно, вот и топите ее на здоровье. А перед этим дров наколи, угля натащи. Ну и работа ко всему этому до кучи, понятное дело. Так что вот так день пройдет – а ты и не заметишь, вроде только встал, а уже пора ложиться. Быстро срок идет… если бы только знать, какой он, срок этот самый.

Ну да ладно, особо и не жалуюсь, вообще к жалобству не склонен, а тут масса народу, который куда как хуже меня устроился. Я и начал с немалой финансовой форой, хоть при этом стал объектом охоты, ну и потом повезло – нормально, а так считай, что жить в деревню переехал. Например. Ну, в такую, какой я ее по детству помню. Хотя помню мало, все больше так, картинки отдельные: серый полосатый кот у печки, бабушка, кидающая в нее больше куски угля из ведра, запах дыма… черт знает, больше ничего и не вспоминается, кроме разве что клеток с кроликами во дворе под навесом и собаки, которая тогда была чуть не с меня ростом, а если скакала в своем собачьем восторге вокруг, то и вовсе казалась мне высотой до неба. И все воспоминания.

В общем, не о кроликах разговор и даже не про полосатого кота, а про то, что устал я в ту пятницу. Хотел дома остаться и спать завалиться, так как даже на внимание со стороны Сули рассчитывать не мог, но все же решил пойти, хоть кружку пива, но пропустить. Завтра суббота, вроде как банный день, можно полениться будет, ничего, успею выспаться. И пошел, накинув длинный брезентовый дождевик, ибо погода была мерзкой, как я сказал, холодной и дождливой.

Шлепала грязь под сапогами, капли барабанили по полям шляпы, руки я засунул в обширные карманы. Шел быстро, временами хотел даже на бег перейти, чтобы быстрей с непогоды в тепло, но сдержался – тут поскользнуться проще простого и тогда точно придется идти домой, грязь с себя счищать. Поэтому смотрел, куда ноги ставлю. Ближе к стенам и луж меньше, но поскользнуться проще, потому что к дороге уклон, а на дороге можно подчас даже в высокие сапоги начерпать.

У входа в салун к коновязи были привязаны три лошади, две гнедые и одна вроде вороная, все под седлами, что для позднего времени было малость странно. Даже не очень и малость, потому что к этому часу если кто и шел сюда пить, то уж точно без намерения ехать куда-то дальше, так что лошади место было или в своей конюшне, или в гостиничной, или в платной – тут неподалеку такая тоже есть. А вот «припарковать» животину на ночь глядя мог только тот, кому куда-то потом надо… А кому может быть надо куда-то среди осенней ночи? Ну или тот, у кого совсем шланги горели, или кого половое воздержание замучило настолько, что он, прискакав в город, первым делом кинулся в кабак и в бордель. Но так не бывает, как мне кажется.

Я придержал шаг, отступив чуть в сторону, в тень от стены. Тут и так улицы никто не освещает, но свет хотя бы из окон падает, а стань в тень – и тебя нет. Зачем встал? А подумать, на лошадей глядя. Странно это как-то.

Ага, а вон стоит кто-то в тени под стеной… и что это у нас в руках? А в руках… пожалуй что ружье в руках, да. Зачем человек с ружьем стоит на улице под дождем?

Я замер, тоже сдвинулся дальше в тень и медленно потянулся за револьвером. Что-то сейчас будет… Адреналин пошел в кровь, пришлось усилием задавить в себе возбуждение. Даже в ушах зазвенело.

Что им тут надо? Стоит один, но лошади-то три, так что где-то еще двое. Внутри, скорее всего. Что они там внутри делают?

Долго ждать не пришлось. Буквально через минуту дверь салуна распахнулась настежь от мощного толчка и на крыльцо выбежали двое. Оба, как и я, и как тот, что в тени стоит, в длинных дождевиках и шляпах, у обоих в руках револьверы, которые они держали наведенными на дверь. А из двери как-то разом донесся взрыв возмущенных криков, и тогда один из выбежавших, высокий и вроде как сутулый, мне только силуэт виден был, пальнул из револьвера куда-то в зал. А второй, ростом заметно пониже и комплекцией потолще, быстро скидывал поводья лошадей с жерди коновязи и сам уже лез в седло.

Человек с ружьем чуть сдвинулся в сторону – «хвостовой стрелок», тот, кто прикрывает отход. Вон короткий взял поводья второй лошади, он ее к нему подведет, пока тот в дверь целится…

Мозаика в голове сложилась. Чужие, не местные, грабанули, скорее всего, банк рулетки. Сейчас уйдут. Не то чтобы мне банк было жалко, но держат его местные, а грабанули чужие. И это уже совсем нехорошо.

Поэтому я вскинул свой револьвер и выстрелил в того, что с ружьем, он сейчас самый опасный. Раз – и, тут же взведя курок, второй. «Ругер» брыкнулся в руке, а человек, в которого я целился, дернулся и завалился лицом в крыльцо.

Сутулый выстрелил в мою сторону, сильно промахнулся, пуля ударила в доски у меня за спиной, а я пальнул в него, не промахнувшись, но он не упал, а лишь запнулся и качнулся назад, выстрелил в ответ, но я уже упал на колено и на этот раз очень тщательно прицелился.

Бах!

Противник рухнул навзничь, потеряв шляпу и выронив оружие.

Всадник что-то заорал, испуганно и визгливо, лошадь его даже чуть присела на задние ноги, готовая рвануть с места в карьер, и тут гулкий дуплет из дробовика сбил его с седла. А на крыльцо, переломив ружье и заталкивая новые патроны в стволы, вышел шериф, солидно и осанисто.

На всякий случай отступив за угол, я крикнул:

– Эй, Хадсон, их только двое в зале было?