Второй (СИ) - Соль Вероника

— Как-то он долбанулся в этом семестре, — озвучил Ве витавшую в воздухе мысль.

— У нас хоть мелом не швыряется, — сказал Томар, — наоборот сидит весь урок за столом, как будто его нет, а мы пишем тест.

— Ооо, мы на каждом уроке пишем тесты! — простонала девушка с косой.

— Так ладно по истории, — добавил Ве, — у нас боевая магия теперь вся такая: сами почитали, сами написали!

— И по-моему, он даже не проверяет!

—А что плохого-то? — пожал плечами второкурсник с отросшими светлыми волосами, которые ему приходилось постоянно убирать с лица. — Мне нравится дурака валять. А вы все прям так уж мечтали усердно учиться.

— Я мечтал доучиться без лишней дыры в черепе!

— Не знаю, кто как, — Томар смерил презрительным взглядом патлатого второкурсника, — а я бы хотел экзамен сдать.

Альберт невольно клацнул зубами. Стихийные тренировки с лихвой компенсировали ему испортившуюся боевую магию, а вот про экзамен он как-то не думал. Как же они будут его сдавать с такой подготовкой?

Ян тем временем увлечённо исследовал пострадавший учебник, вертя его и так и эдак.

— Не пойму, — бормотал он, вглядываясь в продырявленные страницы, — прожжено оно или что…

Ската перекосило от такого циничного отношения к его чуть не оборвавшейся жизни, но раньше него заговорил Ве:

— Интересно, что его так переклинило, вроде раньше нормальный был. Ну, более нормальный.

— Это как раз понятно! — удивился Бренги недогадливости одноклассника. — Из-за того, что очаровательная госпожа Шенди теперь проводит время не с ним, а с Альбертовым наставником.

— Да брось, — не сдержался Альберт, до сих пор старавшийся не принимать участия в разговоре, — это уж ты на пустом месте выдумал.

— Дааа, на пустом! Ты совсем по сторонам не смотришь?

— Каким сторонам? — Альберт начал сердиться. — Что ты там увидел? Что она в столовой сидит то с одним, то с другим? Это теперь что-то значит?

— Я поражаюсь, Альберт, сколько тебе лет? До сих пор думаешь, что детей эльфы под дверь подбрасывают?

Очень остроумно. Ладно, знания Альберта о взаимоотношениях между полами были в основном теоретическими, но делать выводы на основе того, кто с кем сел, — это уж другая крайность. Бренги в конец озабоченный!

Но ответить он не успел, потому что дверь опять распахнулась, стукнув о стену и явив запыхавшегося Леофа.

— Мужики, что сейчас было!

========== 6.2 ==========

В прошлый раз от него никто ничего не хотел. Время шло. Теперь ожидалось, что он будет вести уроки. Вытирать пол, полоскать рот, нырять в бездну за дверью, два проклятых этажа надеяться никого не встретить… На большее его не хватало. Ученики сдавали тесты, стопка на столе росла. Он заглянул в верхний лист: синие чернила, строки, столбцы. А буквы это или цифры — он не мог разобрать. Голова казалась пустой и горячей, как чайник, из которого выкипела вся вода. Сегодня ему снилось, долго и подробно, как он отрезает себе руки, сначала левую, потом правую. С правой было особенно трудно, нож выскальзывал, он никак не мог перехватить его поудобнее, но было очень важно всё закончить. Как только он довёл бы дело до конца, тогда… тогда… он не помнил что. Просто это было важно. Поэтому он старательно продолжал, заливая кровью белый балахон и первую весеннюю траву. Стол и синие строки на белой бумаге…

— О, прости, не думал, что ты ещё здесь!

Он поднял голову — стая ворон, осина, кровь, — зашипел и отвёл взгляд.

— Я договорился встретиться здесь с Леофом, был уверен, что кабинет уже освободится. Он просил позаниматься с ним, — зачем-то объяснял сгусток тошнотворной тьмы, — проверить, не может ли воздух оказаться его стихией. А на улице сегодня неприятно, да и темнеет уже.

Джейсон поднялся, торопясь уйти, но тупо уставился на стопку листов: надо взять их с собой или оставить здесь? И почему сразу после урока не вернулся в комнату! Кто же знал…

— Постой, — снова заговорил Дерек. — Раз уж я тебя застал, давай поговорим.

К чёрту тесты, надо немедленно уходить. Так и не успев сдвинуться с места, он вдруг осознал новую трудность: Дерек стоял прямо перед дверью и не собирался его пропускать. Телепортация сейчас могла закончиться плохо. Воздух нагрелся, стал вязким и тяжёлым.

— Уйди с прохода, — сказал он хрипло.

— Нет, дай мне одну минуту.

За минуту наверняка что-то случится. Он не хотел проверять, что именно. Духота, мушки перед глазами, размякший пол, переставший быть надёжной опорой, не сулили ничего хорошего.

— Мы ведь даже ни разу не говорили. А мне кажется, что стоит прояснить некоторые моменты. Ты не задумывался, как я здесь оказался? Да, меня пригласил Макдуф — потому что я позволил ему найти меня и изложить свою просьбу. Но я всё ещё мог отказаться. Ковен в жизни не смог бы меня выследить.

Сорок секунд. Потерпеть этот голос ещё сорок секунд, и он сможет уйти. А пока он продолжал стоять, вцепившись в столешницу, и её неподвижная твёрдость не давала душному классу так сильно раскачиваться.

— Вряд ли ты допускал такую мысль, но я никогда не был рад тому, что произошло.

— «Произошло»? — Он всё-таки поднял взгляд, вовремя остановив его на воротнике чёрной рубашки. — Ты так это называешь?

Чёрная рубашка вздохнула вместе с чёрной жилеткой под расстёгнутым чёрным камзолом. Взмахи чёрных крыльев вокруг чёрного ствола заполнили горячий воздух запахом разложения.

— Обычно я это никак не называю, потому что мне не нравится с кем бы то ни было об этом разговаривать. Но для тебя делаю исключение, потому что считаю, что я вроде как тебе задолжал.

Если вспыхивавшие в голове образы, тошнота и жар были всего лишь непроизвольными реакциями организма, то теперь к ним прибавилось его личное, осмысленное, выверенное годами бешенство. Оно ползло из солнечного сплетения выше, опаляя лёгкие, трахею, гортань.

— И я бы очень хотел кое-что до тебя донести…

— Заткнись.

Он вдруг вспомнил — он что, правда забывал? — что проблема с Дереком была не в том, что он навевал плохие воспоминания. Проблема была в том, что он заслуживал смерти. Казни.

— Погоди, у меня ещё десять секунд. Я хочу донести до тебя — не с целью в чём-либо убедить или тем более чего-либо просить, нет, только чтобы ты услышал, — что я не вышел победителем, как тебе могло показаться. Что я сожалею. Я тоже кое-что потерял, понимаешь? Точнее, всё то же самое, что и ты. Мы, в сущности, в одинаковом положении…

Пальцы, сжимавшие край стола, вдруг ощутили пустоту. А в следующий миг сомкнулись на чёрном воротнике, гулко стукнул затылок о стену. Он с силой рванул за ткань. Дерек, казалось, и не пытался защищаться, позволил швырнуть его на пол, по пути задев парту, упасть сверху коленом на грудь и бить кулаками по лицу. Ничтожно, ничтожно, ничтожно мало по сравнению с тем, что на самом деле стоило сделать. Но если использовать то, что есть… если бить достаточно сильно — можно проломить кость, вколотить глаза в пол. Где-то между волнами ярости промелькнула мысль, что этого делать нельзя, но недосуг было вспоминать почему. Он не повторит ошибку, он обязан это закончить.

Всё портил запах. Не насыщенно-красный глянец, не то, что при каждом ударе костяшки проскальзывали по мокрому месиву, — от таблеток был толк, он мог бы смотреть столько, сколько необходимо, а потом зажмуриться, если придётся, и продолжать. Но запах — едкий, удушливый, одновременно металлический и животный, он вползал в ноздри, щекотал горло и наконец стиснул пустой желудок и дёрнул его вверх. Джейсон вскочил, как будто его на самом деле кто-то потянул, сделал несколько шатких шагов и, оперевшись о парту, попытался вдохнуть чистого воздуха. Но желудок продолжал сжиматься рывками, и лёгкие вместе с ним, точки перед глазами росли, сливаясь в чёрную пелену. Почему, он же отошёл, он больше не смотрит. Хватит…

Руки, понял он, надо смыть кровь с рук. Сквозь нарастающий жар и густеющую тьму он бросился к купелям. Опустил руки в воду, она показалась ледяной, он уцепился за ощущение холода, давая ему разлиться по телу. Осторожно попробовал вдохнуть — запах потерял густоту, растворившись в прохладе воды. Он прислонился лбом к каменной стене. Главное сейчас не открывать глаза. Вода в купели обновляется, не застаиваясь, но недостаточно быстро. Скорее всего, посмотрев сейчас вниз, он увидел бы, что держит руки в чаше, полной крови. Почти смешно.