Блещет золото кровью алой - Евгений Сухов

– У тебя что-нибудь есть? – спросил Никольский у Кузнецова, осматривающего кухню.

– Абсолютно ничего, даже непонятно, чего они тут искали.

– А ведь искали что-то очень серьезное, – перешагнул майор белье, разбросанное на полу. Среди скомканных простыней разглядел ажурные красные женские трусики – наверняка охотничий трофей, покойник не был аскетом. – Именно за это «что-то» их и убили. Нам нужна хотя бы какая-то зацепка.

Подъехавший техник-криминалист сосредоточенно фотографировал на стенах видимые следы отпечатков пальцев. На двух чашках, стоявших на кухонном столе, была видна краска – здесь еще предстояла работа.

– Ты пока посмотри в комнате, – продолжал Никольский. – Может, что-нибудь нароешь, а я в ванной посмотрю.

На полу в ванной комнате лежали битые кирпичи. Здесь же, поставленная к стене, небольшая кувалда. Присев на корточки, Никольский увидел под ванной небольшой проем и, чиркнув зажигалку, посветил внутрь, стараясь добраться до каждого угла.

Ничего! Ровным счетом. Хотя место для тайника самое подходящее. Именно здесь и должен был находиться предмет, из-за которого их и убили.

– Товарищ майор, – услышал Никольский голос Жоры.

– Что там у тебя? Узнал имя второго? – распрямился майор.

Георгий был росточка невысокого, но невероятно плотный, напоминал крепкий боровик.

– Второго убитого зовут Григорий Викторович Карасев. Погоняло – Упырь. Вот его фотография, – протянул оперативник снимок, сделанный, очевидно, во время негласного наблюдения.

Майор Никольский молча взял фото.

Карасев вылезал из старенького «Фиата». Его комплекцию и рост оценить было трудновато, но зато лицо было запечатлено крупным планом: хищное, со впалыми щеками, с широкими густыми бровями, из-под которых на окружающий мир цепко взирали карие глаза.

– Это я возьму себе, – сунул майор фотографию в папку. – Продолжай.

– Несколько раз он проходил по оперативным сводкам.

– Вот как. Чем же он занимался?

– Упырь копал могильники, курганы, видно, отсюда и погоняло. Одно время он работал с археологами, помогал им. Но, видно, не удержался и чего-то у них прихватил. Его обвинили в разорении могильников и краже культурных ценностей. Задержали, но потом пришлось отпустить, потому что против него прямых улик не было. Есть данные, что вмешалось какое-то влиятельное лицо, не исключено, что это был Таранников.

– А что второй?

– Иннокентий Мазутин тоже занимался раскопками, одно время он перегонял машины. Несколько дней просидел в КПЗ, его задержали на машине, объявленной в розыск. По оперативным данным, он действовал в контакте с угонщиками. Но его пришлось отпустить.

– Почему?

– Не сумели доказать угон. Есть еще информация, позвонил служащий банка «Заречье», сразу, как только узнал о смерти Таранникова, он сказал, что Григорий Карасев приходил в банк и забрал из хранилища какую-то сумку, принадлежащую Таранникову. По всей видимости, в сейфовой ячейке хранилась какая-то очень ценная вещь.

Майор Никольский невольно хмыкнул:

– Как же это он отдал ценную вещь без документов?

– В том то и дело, что договор был составлен таким образом, что сейфовую ячейку мог открыть каждый, кто придет с ключом. Очевидно, у Таранникова был какой-то собственный расчет.

– Вот и поплатился, – нахмурившись, заметил Никольский. – Интересно было бы знать, что именно забрал этот Карасев. Видно, их тоже убили из-за этой вещицы. Молодец, Жора, хорошо поработал.

– Я вас не отвлекаю? – Подошел техник-криминалист.

– Что там, Петр?

– Я тут заглянул в дактилоскопическую базу данных и на дверной ручке в ванной комнате обнаружил след большого пальца. Как вы думаете, кому он принадлежит?

– Не томи, говори, – раздраженно произнес майор Никольский.

Петр Гиппиус скупо улыбнулся:

– Вы будете смеяться, но дуговой тип узора и характерный излом линий указывают на то, что здесь был Лозовский.

– Нечто подобное я и предполагал, – едко обронил Никольский. – Куда же без него? Куда ни посмотришь, всюду он! Что-то не вяжется… Если он действительно ко всему этому причастен, чего же он тогда перчатки не наденет? Все! Здесь мы больше ничего не найдет, давайте едем на квартиру к Таранникову, кажется, его сосед видел тех, кто наведывался к нему незадолго до его убийства.

На продолжительный звонок вышел Тимофей Дмитриевич, сосед Таранникова, и, близоруко прищурившись, спросил:

– Так вы уже нашли убийцу?

– Ищем, Тимофей Дмитриевич. А что же вы дверь-то сразу открываете, даже не спросите, кто за дверью. Мало ли?

Махнув обреченно рукой, тот произнес:

– В моем возрасте уже ничего не страшно.

Старики народ доверчивый. Немудрено!

– Я сейчас покажу вам фотографии, – достал Никольский из папки несколько снимков. – Посмотрите, пожалуйста, есть ли среди них те, кто приходил накануне к Алексею Таранникову.

Нацепив на крупный нос старенькие очки, старик внимательно перебрал несколько фотографий, а потом безошибочно отобрал снимки с Иннокентием Мазутиным и Григорием Карасевым.

– Вот эти были.

– Вы уверены? – переспросил Никольский.

– Хоть и далеко было, но я их рассмотрел. Это вблизи я плохо вижу, а ежели вдаль смотреть, так я орел. Хе-хе! Я хоть помог вам?

– Да, вы очень нам помогли, Тимофей Дмитриевич, – ответил майор Никольский, забирая снимки.

Глава 12

Рыженькая бестия

Выпив одним махом рюмку коньяка, дон Альтамирно Писрро подошел к телефону. Некоторое время он держал пальцы на прохладной эбонитовой поверхности, как если бы прислушивался к своему внутреннему голосу, затем уверенно поднял трубку.

Закусив губу, он некоторое время вслушивался в продолжительные гудки, опасаясь, что абонента не окажется на месте, а когда раздался звонкий щелчок, едва сдержал вздох облегчения.

– Дон Карлос? – вкрадчиво спросил Писрро.

– С кем имею честь общаться? – послышался настороженный сухой голос.

– Это вас беспокоит дон Писрро.

На некоторое время в трубке установилось молчание. Слышалось лишь тяжеловатое дыхание. Дон Писрро тотчас представил себе огромного и невероятно полного Рамона Карлоса, который задыхался даже тогда, когда поднимал руку с чашкой кофе.

– Откуда у вас этот номер? – спросил он удивленно.

– Но ведь вы же сами мне его дали, – осторожно напомнил дон Писрро.

– Ах да! – быстро отозвался тот. – Припоминаю.

Надо полагать, что номер личного телефона дон Карлос давал только своему ближайшему окружению, и уж так вышло, что дон Писрро угодил в их число.

Дон Писрро привык считать себя влиятельным человеком, на то были весьма основательные причины. Порой от его подписи зависели не только многомиллионные контракты, но и судьбы многих людей, даже будущность весьма процветающих компаний. Его предки принадлежали к испанским грандам, переселившимся в Мексику на заре ее покорения Испанией. А самый знаменитый его пращур Эрнан Кортес с немногочисленным отрядом конкистадоров сумел разгромить империю ацтеков и как наиболее доверенное лицо короля Карла Пятого стал первым губернатором Мексики. Кортес, когда-то получивший орден из рук самого короля, был пожалован членством в рыцарском ордене Сантьяго де Компостела (открытый лишь для самых блистательных людей своего времени) и титулом маркиза Оахаки, сделавшись при этом самым богатым человеком в Новой Испании. Его потомкам перепала всего лишь сотая часть из того, чем когда-то владел он один. Но даже то, что осталось, разделенное между многочисленными потомками, позволяло каждому из них считать себя состоятельным человеком.

Многочисленные отпрыски Кортеса не сумели затмить славу своего великого предка. Все последующие поколения продолжали оставаться в тени его нетленной славы, но тем не менее каждый из них сумел преуспеть на своем месте. А некоторые и вовсе добивались в карьере значительных успехов: получали министерские портфели, руководили крупными концернами, становились известными политиками, заседали в международных организациях и ассамблеях, влияли на внешнюю политику. Но если допустить такую вероятность – поместить весь авторитет и влияние отпрысков Кортеса на одну чашу, а на другую положить могущество Карлоса, то последний сумеет перевесить с подавляющим преимуществом. А все потому, что он обладал тайной властью, которая была сильна не только в Мексике, но значительно распространялась и за ее пределами.

Дон Рамон Карлос состоял в закрытом клубе мировых наркобаронов, о существовании которого мало кто подозревал и чье влияние на мировую политику во многом было определяющим. Даже лидеры ведущих государств не скрывали того, что бюджет и экономика самых развитых держав во многом замешены на продаже наркотиков. По существу, своеобразный клуб наркобаронов являлся теневым мировым правительством, в котором Карлос играл одну из ведущих ролей.