Философия красоты - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как больно было тогда.
Ты смеялась и обещала пригласить нас всех на свадьбу. Меня в качестве свидетеля. Ты сказала, что такую почетную роль доверишь лишь верному рыцарю, Арамис молчал, пытаясь показать, что наши глупые разговоры его нисколько не привлекают.
Он не хотел этой свадьбы.
С воспоминаниями вернулась боль. Голова раскалывается, таблетки почти не помогают. Я чувствую, как по истончившимся костям черепа ползут трещины. Еще немного и мой обожженный болезнью мозг вырвется наружу, возможно, хоть тогда наступит облегчение. Кровь гудит в висках, пылающим обручем держит кости и не позволяет потерять сознание. За что мне эти муки?
За тебя, Августа. За себя.
Я творю зло, но страданиями искупаю его. Здесь и сейчас, на земле, чтобы войти на небеса чистым. Ты ведь ждешь, Августа? Без тебя я не найду дорогу в небо.
Якут
Последнюю неделю капитан Эгинеев занимался совершенно бесполезным, но весьма увлекательным делом – он собирал данные о Аронове, ну и заодно о его компаньоне, коли уж такой имеется. Компаньон, кстати, – лицо материально заинтересованное в процветании фирмы, как никак совместно нажитое имущество. Почти как в браке, только завязано все намного круче, тут не до измен и громких разводов. По опыту Эгинеева разводы в подобных случаях заканчивались скоропостижной смертью одного из «супругов», а несчастный вдовец, откупившись от родственников, становился единоличным хозяином.
Когда и откуда в голову пришла мысль о разводе-разделе, Кэнчээри не знал. Возможно, ангел-хранитель на ухо нашептал, что не все так гладко и красиво за фасадом французской звезды. Верочка растолковала «убогому» братцу, что «л’Этуаль» переводится как «звезда», она же, поняв, чем занимается Эгинеев, обозвала его «рефлексирующим идиотом» и «завистником, который пытается вывалять в грязи уважаемого человека».
Аронов, стало быть, уважаемый. Может оно и так, может права Верочка, и именно зависть не дает Эгинееву покоя, заставляя копаться в навозной куче великосветских сплетен. Кому нужно его копание, если дело о смерти Сумочкина закрыто «за отсутствием состава преступления», если свободное время можно потратить с куда большей пользой, дел-то, настоящих, невыдуманных, не притянутых за уши, хватает, начиная с размена квартиры и заканчивая подготовкой к Верочкиной свадьбе.
Эгинеев и самому себе боялся признаться, насколько сильно задела его та встреча. Не труп в ванной, не бокал с остатками шампанского, не хмурая и прямолинейная Революция Олеговна, не хныкающая Леля, а именно Николас Аронов с его домом, домоправительницей и «Бентли» в гараже.
Теперь Кэнчээри знал, что у Великого и Прекрасного в гараже стоит именно «Бентли» тысяча девятьсот тридцать четвертого года выпуска, стоимостью… Насчет стоимости версии расходились, но однозначно, машина стоила больше чем целый выводок стандартных «Мерседесов». К слову, «Мерседес» тоже имелся, ибо раритетный «Бентли» Аронов любил, берег и крайне редко выводил из гаража.
Наверное, если бы кто-то заглянул в душу, ну или хотя бы в мысли капитана Эгинеева, этот некто был бы изрядно удивлен той жадностью, с которой Кэнчээри Ивакович копался в чужой жизни. Иногда ему было стыдно, но гораздо чаще – интересно, он чувствовал себя ученым, что вот-вот приблизится к разгадке величайшей тайны, или, если быть точнее, ответит на самый главный вопрос жизни. Как получилось, что Аронов стал Ароновым.
Дом, деньги, авто – это следствие, но следствие чего? Почему у одних получается разбогатеть на своем таланте, а у других нет? Почему картину одних продают с аукциона «Сотби», а другие всю жизнь торчат на Арбате. В таланте ли дело? В удаче? В умении работать? Или в чем-то совершенно другом, неком знаке судьбы, предопределении, которое выделяет одного человека в ущерб прочим. Аронов своего рода классический пример талантливого человека, который сумел воспользоваться собственным талантом.
Порой Эгинеев тайно мечтал, что когда-нибудь… не скоро, когда уйдет на пенсию, уедет на дачу, где засеет все ненавистные грядки с помидорами травой, отремонтирует причал на местном озерце, будет рыбачить и … писать книгу. Не про себя, не про Аронова, а про людей в целом, про то, какими они бывают, чего хотят, к чему стремятся, и что из этого получается. Собственная мечта казалась слегка наивной и даже глуповатой, но Эгинееву нравилась.
Приятно мечтать о значимом.
Верочкина свадьба отгремела, отгуляла, пронеслась всполошенной стаей полупьяных родственников, бело-розовым платьем, кислым шампанским да веселыми криками «Горько». Весело гуляли, два дня, хотя Верочка осталась недовольна. Ей хотелось скромного, с претензией на элегантность и аристократизм вечера, а вышло иначе. У жениха имелось большое количество родственников, а у родственников собственные представления относительно «правильной свадьбы».
В общем, злость за сорванные планы – Верочка терпеть не могла, когда что-то шло не так, как ей бы хотелось – она вымещала на Эгинееве. Ну а на ком же еще, новых родственников любить положено, а Эгинеев до сих пор не нашел вариант размена квартиры.
Говоря по правде, Эгинеев давно уже не искал вариантов – чересчур нереальным оказалось разменять их квартиру на две да без доплаты, да чтобы новые находились в хороших районах – во всяком случае Верочкина, да чтобы дома не старые, чтобы ни с канализацией, ни с водопроводом проблем не было, чтобы этаж не ниже третьего и не выше шестого, чтобы… Количество Верочкиных «чтобы» зашкаливало, и Эгинеев трусливо понадеялся, что после свадьбы квартирные проблемы лягут на плечи новоявленного супруга, но Верочка решила проблему иначе, и в квартире появился еще один жилец.
Сергей Николаевич Выхляев – ах, зовите меня просто Серж, мы же с вами теперь родственники – работал менеджером в довольно известной японской фирме, в душе был художником, о людях ценил по тому факту, читали ли они Мураками, а также обожал жареные котлеты и запихивал грязные носки под диван. Не очень-то вежливо, особенно учитывая, что на диване приходилось спать Эгинееву.
Заниматься разменом квартиры Серж не собирался, равно как и увозить молодую супругу к себе. Квартира-то у Сержа имелась, но по словам последнего, была прочно оккупирована родителями.
– Жить нужно отдельно! – Заявил Серж, водружая на стол свой ноутбук. Верочкиным журналом пришлось перекочевать на кухню, а любимые нарды Эгинеев вообще вынужден был убрать в шкаф. Не ссорится же с родственником из-за пустяков.
Зато ноутбук Сержа открыл новые возможности. В Интернете обнаружилось такое количество информации о Аронове, что Кэнчээри даже слегка растерялся. А потом ничего, освоился.
Досье на Аронова росло, но ясности не прибавлялось. С компаньоном его дело обстояло еще туманнее, про Лехина писали мало,
