Колдун и кристалл - Стивен Кинг

…только поздно. И он это знал.

Он взглянул на хихикающего мерзавца, сидящего за рычагами, и увидел, что это не Гашер, а инженер Боб из „Чарли Чу-Чу“.

— Остановись! — крикнул Эдди. — Ради Бога, остановись!

— Не могу, Эдди. Мир „сдвинулся с места“, и я не могу остановиться. Я должен двигаться вместе с ним. Тень бульдозера упала на розу, нож срезал один из столбов, на котором держался щит (Эдди увидел, как слово СКОРО сменилось словом ТЕПЕРЬ).

А за рычагами бульдозера сидел уже не инженер Боб.

Роланд.

Эдди, тяжело дыша, сидел на крайней правой полосе автострады. Воздух, вырываясь изо рта, сразу обращался в пар, пот уже холодил разгоряченную кожу. Он не сомневался, что кричал во сне, не мог не кричать, но Сюзанна спала, из спальника, который она делила с ним, торчала только ее макушка. Джейк тихонько посапывал слева от него, одной рукой обняв Ыша. Спал и ушастик.

А вот Роланд не спал. Роланд сидел по другую сторону потухшего костра, чистил револьверы под звездным светом и смотрел на Эдди.

— Плохой сон, — без вопросительных интонаций.

— Да.

— Визит старшего брата?

Эдди покачал головой.

— Тогда Башня? Розовые поля и Башня? — Лицо Роланда оставалось бесстрастным, но Эдди уловил то нетерпение, что всегда слышалось в его голосе при упоминании Темной Башни. Эдди как-то сказал, что Башня для стрелка — тот же наркотик, и Роланд не стал этого отрицать.

— На этот раз нет.

— Тогда что?

По телу Эдди пробежала дрожь.

— Холодно.

— Да. Спасибо твоим богам, что хоть нет дождя. Осенний дождь — это зло, которого следует избегать. Так что тебе приснилось?

Эдди, однако, мялся.

— Ты никогда не предашь нас, Роланд?

— Никто не может в этом поклясться, Эдди, и мне не раз довелось побывать в предателях. К моему стыду. Но… я думаю, это все в прошлом. Мы едины, ка-тет. Если я предам одного из вас… даже пушистого приятеля Джейка, я предам себя. Почему ты спросил?

— И ты никогда не откажешься от нашего общего дела?

— Поисков Башни? Нет, Эдди. Никогда. А теперь перескажи мне свой сон.

Эдди пересказал, ничего не опуская. Когда он закончил, Роланд, хмурясь, смотрел на свои револьверы. Они, казалось, собрались сами, пока Эдди говорил.

— Так что это должно означать? Почему я увидел тебя за рычагами бульдозера? Я все еще не доверяю тебе? Подсознательно я…

— Это и есть психоанализ? Та белиберда, о который ты говорил с Сюзанной?

— Да, похоже на то?

— Дерьмо собачье, — отрезал Роланд. — Мешанины тут быть не может. Сны означают или все, или ничего. Если все — практически на сто процентов это послания… ну, с других уровней Башни. — Он всмотрелся в Эдди. — И не всегда послания эти от наших друзей.

— Кто-то или что-то ковыряется в моей голове? Так тебя понимать?

— Думаю, это возможно. Но ты все равно должен приглядывать за мной. Как ты знаешь, я это терплю.

— Я тебе верю. — И натуга, с которой Эдди выдавил эти слова, придала им искренности. По лицу Роланда чувствовалось, что он тронут, даже потрясен, и Эдди отругал себя за то, что не так давно держал Роланда за бесчувственного робота. Возможно, Роланду недоставало воображения, но с эмоциями у него все было в порядке.

— В твоем сне меня тревожит другое, Эдди.

— Бульдозер?

— Да, машина. Угроза розе.

— Джейк видел розу, Роланд. Во всей красе.

Роланд кивнул.

— В его времени, в конкретный день, роза цвела. Но это не означает, что так будет и дальше. Если начнется строительство, о котором извещало объявление… если появится бульдозер…

— Есть и другие миры, кроме этого. Помнишь?

— Есть и такое, что существует только в одном времени, одной реальности. — Роланд лег, обозрел звездное небо. — Мы должны защищать эту розу. Защищать всеми силами.

— Ты думаешь, это еще одна дверь, не так ли? Та, что открывается в Темную Башню.

Стрелок посмотрел на него глазами, полными звездного блеска.

— Я думаю — это Башня. И если ее уничтожат…

Его глаза закрылись. Больше он ничего не сказал.

А Эдди долго лежал без сна.

Новый день выдался ясным, солнечным и холодным. Утренний свет подтвердил то, что Эдди заметил вечером: впереди что-то высилось… но что именно, он сказать не мог. Еще одна загадка, а они ему изрядно поднадоели.

Он стоял прищурившись, ладонью прикрывая глаза от солнца, с Сюзанной с одной стороны и Джейком — с другой. Роланд остался у костра, пакуя то, что он называл их ганна, по-простому, пожитки. Загадочное сооружение нисколько его не интересовало. И он, похоже, не знал, что это такое.

Далеко ли оно? В тридцати милях? В пятидесяти? Ответ зависел от того, каков предел видимости на плоской равнине, а Эдди этого не знал. Сомнений у него не было лишь по двум позициям: во-первых, это какое-то здание, во-вторых, расположилось оно точно поперек дороги. Иначе они бы его не увидели. Оно растворилось бы в червоточине… не так ли?

Может, оно стояло на пустоши, какие Сюзи называла“ дыры в облаках». А может, червоточина оборвется до того места, где стоит здание. А может, это чертова галлюцинация. В любом случае какое-то время фантазировать не имело смысла. Сначала предстояло прогуляться по автостраде. Однако здание завораживало его. Оно переливалось синим и золотым, словно сошло со страниц «Тысячи и одной ночи», хотя Эдди подозревал, что синевой оно обязано небу, а золотом — лучам утреннего солнца.

— Роланд, подойди на секунду!

Поначалу Эдди думал, что стрелок проигнорирует его слова, но Роланд встал, потер поясницу, потянулся и направился к ним.

— Господи, такое ощущение, что до наших вещей никому, кроме меня, дела нет, — проворчал Роланд.

— Мы тебе поможем, — пообещал Эдди. — Мы всегда помогаем, не так ли? Но сначала посмотри вон туда.

Роланд посмотрел, вернее, коротко взглянул, словно знать не хотел, что ждет их впереди.

— Это стекло, не правда ли? — не отставал Эдди.

Еще один короткий взгляд.

— Как будто.

— В моем времени много стеклянных зданий, но все они — бизнес-центры. А тому, что перед нами, самое место в диснеевском мультфильме. Ты знаешь, что это за здание?

— Нет.

— Тогда почему не хочешь получше его рассмотреть? — спросила Сюзанна.

Роланд опять взглянул на пятнышко отражающегося от стекла света, очень коротко, и отвел глаза.

— Ждать от него можно только беды, и оно стоит у нас на пути. Мы туда еще доберемся. А сейчас нечего думать об этом.