В любой гадости ищи свои радости - Штаний Люба

природу и человечность воплощённого совершенства. От горького сожаления собственной серости

защемило под ложечкой.

– Я ждал тебя, – вдруг, проникновенно прошептал воин, выпрямляясь. И посмотрел прямо в глаза: –

Очень...

Та-ак... Мне это уже не нравится. Ждал он меня очень! С какого перепуга эталон мужской красоты

опустился до уровня такой серой мышки, как я? Вот только не надо про красоту души!

Какая, к лысому гоблину душа, если мы не общались совсем?! Ни за какие коврижки не поверю, что

сексимвол воплоти так истосковался по женскому обществу! Настолько, что проникся горячим

чувством к девице, которую видел раз в жизни? И то пьяную. Хотя напоил меня как раз-таки он сам, но

это ничего не меняло. Всё равно, дело тут нечисто...

Пока разум сочился недоверием, тело реагировало на прикосновения брюнета диаметрально

противоположным образом. Стоило дыханию соблазнителя коснуться кожи, внутри что-то дрогнуло,

сместилось и упало вниз, гулко бухнув где-то в районе пяток. Вот же... кошка мартовская! Куда меня

несёт?!

Почему-то под взглядом небесно-голубых глаз, вспомнилось, что сарафан наверняка испачкался

при падении. Маникюр в последний раз делала бог знает когда. Да и вообще... Нервно сглотнув, я

аккуратно высвободила ладонь из ласковых тисков длинных мужских пальцев.

– Мне, безусловно, льстит ваше ожидание, но...

– Пожалуйста, – он легко притянул меня к себе, обняв за талию, – зови меня Эйларом и на ‘ты’. К

чему церемонии и официоз, раз уж мы предназначены друг другу?

От многообещающего блеска его глаз напротив и властного движения широкой ладони вдоль спины

бросило в жар. Воина окружала почти материальная аура сексуальности. Вот же попала, как кур в

ощип... Воды бы холодненькой сейчас... Сразу ведро и прямо на голову.

К несчастью, воды не было. Лишь доверительно шуршал в темноте дождь, да уютно потрескивали в

костре поленья, словно уговаривая отложить на время дурные мысли и заботы. Может, как раз-таки к

счастью?

В позвоночнике что-то тоненько зазвенело и неожиданно горячо и волнительно разлилось по телу

волнами томного предчувствия. Коленки моментально ослабели. Непривычный, откровенно мужской и

безумно притягательный запах кружил голову. Вызывал желание прижаться носом к гладкой загорелой

коже и, вдохнув как можно глубже, наполнить себя ароматом силы, уверенности и страсти.

– Не знаю, кого кому подарила богиня, меня тебе или тебя мне, – тихо прошептал Эйлар около

ушка, – лично меня устроит любой вариант. Ты восхитительна. Так приглушённо-красива и кричаще-

неиспорченна... Останься со мной сейчас, нежная, светлая, хрупкая моя...

– Нет. . – только уронив слово, я поняла, что по щекам струятся слёзы. Так не хотелось отказывать и

отказываться, – Это не твоё решение, а богиня не спроста... Она...

Его пальцы поразительно-бережно стёрли солёные капли с лица.

– Ты права в одном – у богов всегда свои цели. Мы для них лишь пешки. Это так, но боги мудры,

даже когда взбалмошны или жестоки, – брюнет ласково улыбнулся, скользнув по мне

завораживающе-голубым взглядом. – Я бесконечно рад, что их волей оказался рядом с тобой. Пусть

они считают нас пешками. Мы-то знаем, что это не так. Здесь, сегодня и сейчас мы люди. И можем,

должны быть счастливы! Позволь мне убедить тебя в этом...

Эйлар медленно склонился ко мне, словно давая возможность остановить его мучительно-

неторопливое движение. Я не смогла. Не захотела остановить его, околдованная свежестью его

дыхания и собственной реакцией на близость бронзового сильного тела.

В последнюю секунду перед тем, как губы обожгло умелым поцелуем, мужчина прижал меня к себе

так, будто намеревался раздавить:

– Ты ведь моя?

Не то чтобы я никогда не целовалась, но познания в этой области, как оказалось, не имели никакого

отношения к тому, что творил со мной брюнет сейчас. Сердце колотилось где-то в ушах. Властная

уверенность опытного любовника и страстного мужчины опьяняла.

Прижатая к твёрдой груди, я упивалась собственной слабостью и непреодолимой решительностью

Эйлара. Невозможность вырваться из стальных тисков его рук, даже захоти я этого, отчего-то

придавала происходящему ещё больше почти болезненного восторга и возбуждения.

Губы война и его по-хозяйски исследующий мой рот язык на вкус оказались сладковатыми, с лёгким

оттенком корицы. Скользившие по спине и вниз руки Эйлара были огромными и нежными, а

самоуверенность безграничной.

Наверное, стоило оказать хотя бы видимость сопротивления, чтобы набить себе цену, но все

разумные мысли напор голубоглазого просто смял. Никогда ещё я не чувствовала себя столь

желанной и жаждущей воплощения невысказанных обещаний в реальность. Как-то незаметно для

самой себя, прильнула к большому сильному телу, обхватив широкие плечи так, словно от этого

зависела моя жизнь.

Когда Эйлар горячо и жадно поцеловал в основание шеи, из моего горла вырвался лишь жалобный

стон. Или всхлип? Не знаю... Уже всё равно.

Да пошло оно всё лесом! Ради такого вполне можно рискнуть репутацией. Что я, ёж лысый что ли,

чтобы отказывать себе в таком удовольствии?! Какие к чертям принципы, если может статься, это – не

только первый, но и последний случай, когда ТАКОЙ мужчина выглядит и дышит так, будто в данный

конкретный момент я ему безумно нужна и желанна. Не говоря уже о том, что в ближайшем будущем

мне светят копыта и гниющий зомби в качестве спутника!

В конце концов, сплю я или нет?! Сплю! Значит, вполне могу считать эротической фантазией и

дрожащие руки, и болезненно ноющую от необходимости прикосновений грудь, и пересохшие губы, и

необъяснимую покорность притязаниям незнакомого мужчины. Самой волнительной фантазией моей

жизни...

И совсем неважным стало всё безумие жаркого бреда. Отошли на задний план и неотвратимо

растворились подозрительность и доводы рассудка. Пусть происходящее не могло быть правдой!

Пусть я, с благословения богини или без него, точно не могла быть нужна этому великолепному

мужчине... Пусть!

Сейчас я здесь, с ним и не в состоянии оказаться от куска невероятного, ослепительного счастья,

даже если потом снова с головой окунусь в неприглядность реальности. Пусть...

Окружающий мир стремительно терял чёткость. Его очертания размывались, становились зыбкими

и вскоре исчезли вовсе, оставив вместо себя лишь наполненное мучительным и острым желанием

тело.

Жаркий шёпот Эйара туманил рассудок. Платье как-будто само упало на пол. Жалкие остатки того,

что некогда было рассудком, сгинули вникуда. Умелые мужские пальцы и губы скользили по коже. Под

потолком пещеры билось эхо почти болезненных стонов восторга, страсти и желания. Кажется, нас

обоих.

Прижавшись обнажённой грудью к горячей рельефной груди Эйлара, я задохнулась от

пронзительного удовольствия и прикусила солоноватую кожу его предплечья. Кажется, рубашку

сорвала я. Или он?! Не помню. Всё потеряло значение и смысл, кроме пульсирующего невыносимого

желания. И вкуса его кожи на губах... Запаха его мощного тела... Слабости и покорности моего

собственного.

– Ты моя... – хрипло и торжествующе простонал Эйлар, целуя живот.

Меня затрясло. Мужчина возбуждающим, пронзительно собственническим жестом сжал ягодицы и

скользнул языком от пупка вниз. Я содрогнулась и...

Внезапно провалилась в темноту и холод.

Глава 12

– Ты как?

Снова чистое поле вокруг и тёмное беззвёздное небо над головой. Меня остервенело, словно

безумный, трясёт взволнованно сипящий горбун.

– Да что с тобой! Думал, уже никогда не проснёшься. Дыши пожалуйста, куда я без тебя?! Совсем

немного ведь осталось. Скоро рассвет и ты согреешься. Ну?!

Судорожно всхлипывая и часто дыша, я отпрянула от рук вонючки и отползла в сторону.

Зажмурилась. Спазматические рыдания разрывали грудь. Сиплый до омерзения голос

встревоженного горбуна бился в ушах. С ледяной колкостью к шкуре льнула мокрая трава.

Алехандро, что же ты наделал? Зачем разбудил?! Я сойду сума... Эйлар...

Волшебная уединённость скрытой в грозе пещеры, горячие руки и чуть влажное от страсти тело под

моими ладонями так контрастировали с тоскливым холодом одиночества, в которое вернул меня

кошмарный спутник...

Вкус губ Эйлара. Два дыхания смешавшихся в одно... Жаркий сбивчивый шёпот, в котором

невозможно разобрать слов. Только торжествующее ‘моя’... Только реакция собственного тела,

податливо-покорного и ртутно-тяжёлого, бездумно-жаждущего во власти Эйлара...

Сон?! Пожалуй. Но просыпаться оказалось мучительно больно.

Сознание легко перешагнуло грань истерики. Я горестно заскулила, сглатывая рыдания. Разум... Он