Принц в высоком замке - Ребекка Тейт

Кристоф вновь взял со стола карандаш и принялся крутить в пальцах.

— Ваша дочь рассказывала о вас разные небылицы, господин Фиески. Будто бы вы бывший итальянский мафиозо. Это правда?

Лино негромко и приятно засмеялся. Его смех был очень похож на смех Эльмы.

— Какими только подробностями не обрастает биография, если умело поддерживать слухи! Свою дочь я, похоже, научил этому в совершенстве. Не буду отрицать, что в былые времена моя деятельность пролегала по опасной грани между законом и беззаконием. Тогда я имел все шансы превратиться в… Как вы сказали — итальянского мафиозо? Но совесть не дала мне скатиться в пропасть. Совесть и любовь. — Он внимательно посмотрел на Кристофа. — Что вам позволит ваша совесть и ваша любовь к семье — решать только вам.

— Как много вам известно? — осведомился Кристоф.

— Кое-что мне рассказала дочь, однако о большем она умолчала. Не хотела подставлять вас, как видно. Она очень верная, моя Эльма. — Лицо Лино озарилось нежностью. — Очень сильная, смелая и верная. Так похожа на свою мать.

— Я заметил, — пробормотал Кристоф.

— Поэтому мне пришлось выяснять подробности по своим каналам. И, честно скажу, ваше положение незавидное, господин граф.

Кристоф мгновенно ощетинился.

— Благодарю вас, со своими проблемами я разберусь сам.

— Тогда почему вы все-таки стали беседовать со мной? — резонно заметил Лино. — А, я понимаю. Вам не хочется, чтобы слава досталась кому-то еще, кроме вас?

— Дело вовсе не в славе.

— В чем же тогда? Одиноких героев мало. Они обычно погибают. Принять помощь не зазорно, господи граф. Но вы, похоже, считаете иначе и намерены погибать в одиночестве.

— С чего вы взяли?

— Об этом говорят все ваши действия. Вы с трудом пошли на контракт с «Марко». Вы не желаете выслушивать других предложений. Полагаю, моя дочь чуть ли не силой впихивает вам в голову мысль, что помощь можно принять.

— Со своими проблемами…

— Вы это уже говорили.

Кристоф зарычал.

Лино только усмехнулся.

— Ваши проблемы меня не слишком интересуют, — сказал он. — Но моя дочь отчего-то решила, что это ее касается. А она девушка упрямая. Ей отказать я ни в чем не могу.

Кристоф покачал головой.

— Это заметно.

— Заведете своих детей, тогда и будете заниматься вопросами их воспитания, — сурово произнес Лино. — Пока же мне позвольте самому судить о поступках своей дочери. Мы говорим не о том. Я кое-что выяснил о господине, который путает ваши планы в отношении замка. Должен сказать, противников вы себе выбираете достойных.

— За это нужно благодарить в первую очередь моего отца.

— Это он нажил для семьи столь настырного врага?

— О да. — Кристоф вкратце изложил Лино историю притязаний Блэклока. Он понимал, что сейчас должен быть откровенен — молчать не имело смысла. — Как видите, столь взлелеянная вражда не может завершиться тем, что какая-либо из сторон отступится.

— И вы отступаться не намерены. И идти на компромисс — тоже.

— Разумеется.

— Но вы должны понимать, что законных способов воздействовать на Блэклока нет.

— Отчего же? — Кристоф впервые за все время разговора улыбнулся радостно и открыто. — Есть.

Лино одобрительно посмотрел на него.

— Похоже, вы припрятали козырь в рукаве?

— А вы меня недооценивали? Полагали, будто изнеженный аристократ вроде меня не способен защищаться?

— Ну что вы. Из рассказа дочери я понял, что вы человек серьезный. Немного самонадеянный, не без этого, однако шутить вы не любите. И если вы так улыбаетесь сейчас, значит, господина Блэклока ожидают небольшие неприятности?

— Все верно.

— Не поделитесь?

— Что ж… — Кристоф чуть откинул голову назад. — Я бы не против заполучить вас в союзники, господин Фиески. Если, конечно, вы не приехали убить меня за поруганную честь вашей дочери.

— А вы поругали ее честь?

— Кое в чем я пошел против своей совести. Вы знаете, как это бывает неприятно.

— Как я уже намекнул, я не против оказать помощь вам. Если вы сможете мне предоставить кое-что взамен.

— Что же? — прищурился Кристоф.

Лино помолчал, а потом начал говорить.

Эльма сидела на кухне и уплетала уже третий пирожок под сочувственным взглядом Паулины.

— Как будто вас дома не кормят, госпожа Фиески! — осуждающе заметила кухарка. — Разве же так можно! Всего день как от нас уехали — и вот пожалуйста!

— Я просто не успела позавтракать! — пробурчала Эльма с набитым ртом.

— Ну да, ну да. — Доверия во взгляде кухарки не прибавилось.

— Отстань от госпожи Эльмы, Паулина, — посоветовал Экберт, сидевший тут же. Перед ним стояла чашка превосходного кофе. — Она еще молода и может позволить себе проголодаться, даже если уже позавтракала три раза.

Кухарка фыркнула. Эльма же с подозрением взглянула на Экберта.

— Как вы меня назвали сейчас?

— Что? — смешался старик.

— Ну, вы сказали «госпожа Эльма». Раньше вы называли меня только «госпожа Фиески», — улыбнулась она. — Или вообще никак не называли.

Экберт смутился, поспешно схватил чашку и едва не расплескал кофе.

— А что, — пробормотал он, — нельзя?

— Наоборот. Это очень приятно, Экберт!

— Я просто понял, что если кто-то и вытащит нас всех из этой истории, так это вы, — признался старик.

— Вас вытащит господин граф. А я ему помогу. Мой отец поможет тоже, если они договорятся. — Эльма возвела глаза к потолку, как будто таким образом могла узнать, о чем сейчас ведется разговор в кабинете. Ну сколько можно говорить? Кажется, уже все религиозные проблемы мира можно бы решить за такое время.

Действительно, беседа графа и синьора Фиески продолжалась уже больше часа. Эльма начала беспокоиться. Не поубивали ли они там друг друга?

За каменным спокойствием Кристофа скрывается вспыльчивая натура, что уж говорить об итальянце!

Эльме было не по себе. Даже когда она напрямую призналась Кристофу в любви, он ничего не сказал ей в ответ. Просто выслушал. Просто принял данный факт. А ей так хотелось услышать от него хоть что-нибудь, даже опровержение, чтобы можно было жить дальше в определенности! Но он не счел нужным уделять внимание вопросу любви. Конечно, для него это неважно. А может, невеста по расчету у него все-таки есть. Или по любви. Где-нибудь в Вене. Ведь он там провел много времени.

Эльма тяжело вздохнула. Интересно, если невеста есть, почему Экберт не предупредил гостью, к которой начал относиться с симпатией? Бережет ее чувства или не считает увлечение хозяина чем-то серьезным?