Там, где мы вместе (СИ) - Молоков Влад

Только сейчас я обратил внимание, что, несмотря на опрятный внешний вид, выглядит Лизюков уставшим и даже слегка замученным. При крайней нашей встрече он смотрелся куда бодрее. А еще в полумраке землянке я разглядел на гимнастерке Звезду Героя.

– Ух, ты. Поздравляю, – кивнул я на награду, – за Борисов?

– Аж два раза Ха-Ха, – он довольно улыбнулся, – я же тебе рассказывал, как за мосты через Березину нас с Сусайковым чуть под трибунал не отдали. Хорошо, что разобрались вовремя. А Звезда, это за Соловьевскую переправу, там знаешь ли тоже хлебнуть пришлось полной чашей. Так и тебя, я слышал, нашла награда, вот только не вижу что-то.

– Есть такое. Поднимать представления, которые Мехлис отказался подписывать, не стали. Зато, по совокупности, за все содеянное с начала войны, получил Орден Ленина. Но сейчас я можно сказать на боевом задании, а на пердовую награды не одеваем.

– А мы значит не на передовой, – деланно обиделся Лизюков.

– Не заводитесь, товарищ генерал, – успокаивающе махнул я рукой, – ни кто в Вашем героизме не сомневается. Только ты Александр Ильич с противником лицом к лицу стоишь, а у нас к нему другой подход. А с той стороны фронта ордена показывать некому, да и не нужно. И не поверишь, но я уже дважды там без подготовки оказывался, так, что наперед загадывать не стану.

– Да уж, жизнь нынче такая, что прогнозировать дальнейшее – как в рулетку играть. Так чем имею честь быть полезным? – Сменил он тему, – ни за что не поверю, что ты меня просто так заскочил проведать.

– Вот зачем меня сразу в корысти подозревать? Помниться это я в Борисове отдаривался последним.

– Как же последним, а то я не видел машины добром под завязку набитые.

– А может по сто грамм отличного коньячку, – теперь уже я попытался сменить тему. – За встречу и награды обмыть.

– Извини, но в боевой обстановке – ни капли спиртного. А вот чайку предложу. Никитенко! – крикнул он в дверной проем, – расстарайся братец.

Прислушивающиеся к нашему разговору командиры и связисты, сразу сделали вид, что усиленно занимаются своими делами. Мне затягивать свой визит смысла не было, и за чаем, я обрисовал ситуацию, в которой оказался, пообещав заводчанам помочь с танковыми башнями для бронепоезда.

– Тут я тебе вряд ли помогу, – задумался комдив, – все, что можем сами починить, стараемся максимально быстро в строй вернуть. А совсем уже битую технику из той, что удается с поля боя эвакуировать, тыловики утаскивают тягачами дальше. Что-то идет сразу на разбор и запчасти, что-то направляют в тыл на переработку, но здесь уже не я распоряжаюсь. Тебе к заместителю командующего армии по техническому вооружению полковнику Орел Григорию Николаевичу нужно или к начальнику отдела эксплуатации и ремонта.

– Где же мне их искать?

– По моим данным КП армии сейчас в лесу севернее Вышегор находится, а станция снабжения и эвакуации это железнодорожный узел в Дорогобуже, там же кстати и штабы наших армий находятся. Оттуда и твою "посылку" проще отправить будет.

Дальнейший наш разговор прервал артиллерийский налет противника. В этот раз снаряды рвались гораздо ближе, так, что земля под ногами "ходила ходуном". Сверху, сыпался мелкий сор, и скрипели накаты перекрытия. Понимая, что сейчас мы больше мешаем, пришлось прощаться.

Вялую атаку немцев, силами до батальона пехоты при поддержке четырех бронетранспортеров и одной танкетки, мы наблюдали уже с расстояния в километр. Замаскированные орудия и танки с нашей стороны молчали, пулеметов тоже слышно не было. Только из окопов велся недружный огонь из винтовок. Очевидно, это была разведка боем с целью выявить наши огневые точки, но провокация не удалась. Далеко отрываться от своих окопов немцы не решились и после обозначения своих намерений вернулись назад. Преимущества ни одна из сторон не имела и боевые действия на время затихли, давая возможность подтянуть резервы, пополнить боеприпасы и подготовиться к очередному раунду противостояния.

Я переживал, что не удалось разжиться танковыми башнями, да и противотанковое ружье испытать не получилось, но вызывать сюда нашу технику, помня предупреждение Лизюкова о возможности подставить ее под удар немецкой авиации, не собирался. К тому же высоко в небе висел самолет разведчик, прозванный в войсках "рамой" за характерную форму фюзеляжа, что не добавляло оптимизма. Зная возможности немецкой оптики, я даже не сомневался, что это идеальный корректировщик для вражеской артиллерии. Не зря же вся техника и артиллерия дивизии так тщательно была укрыта и замаскирована.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

К месту расположения мы добрались без проблем, даже переправа через Вопь прошла спокойно. Засуетившемуся было инженеру, я сказал, что на передовой нам делать нечего, и испытания танка проведем в следующий раз, чем очень его расстроил. На что мне в принципе было глубоко наплевать. Нам предстояло еще кое-что сделать в тылах 16-й армии и для начала нужно посетить КП под Вышегорами.

Глава 7

Моим бойцам, несущим службу на болоте, предстояли еще сутки практических занятий в сложных полевых условиях. Ну, а мы, поскольку не были ограничены в своих передвижениях планом учебного задания, решили выдвигаться в сторону родного лагеря. На самом деле, я просто поставил всех в известность о необходимости проехать по тылам фронта с обязательным посещением Вышегор и Дорогобужа, не объясняя конечной цели. Инженер, видимо после разъяснительной работы, проведенной Петровичем, открыто свое недовольство больше не показывал, но явно огорчился таким решением. Успокаивать его или объяснять свои действия я не считал нужным, заводчане и так получили нежданный подарок – испытание техники длительным переходом, а соваться в бой с непредсказуемым результатом, уже лишнее.

После обеденного перекуса, быстро собрались, и небольшой колонной двинулись в обход Ярцева. Открытое пространство в районе Минского шоссе и железнодорожного полотна, пересекли без особых проблем, воспользовавшись советом капитана Цыганова, подсказавшего время перерыва в работе Люфтваффе.

Встречи с командармом 16-й армии Рокоссовским я не искал, так как наше знакомство было «шапочным», встречались пару раз на совещаниях, обменявшись ни чего не значащими фразами. Я его естественно знал, а вот помнил ли он меня это большой вопрос, слишком разные круги общения. Меня вполне бы устроил и начальник штаба, или кто-то из его командиров, с которыми я, выполняя роль делегата связи, тесно сотрудничал в начале войны. Тогда на нас каких только задач не вешали: и подготовка парашютистов к заброске, и воздушная разведка, и работа курьером, да всякое было. Штабники народ ушлый, они ведь не только над картами сидят, осуществляя замыслы командования, но и выполняют огромную кучу других обязанностей. Что бы понять масштаб, можно взять такие цифры – для переброски стрелковой дивизии необходимо 30 железнодорожных эшелонов, а штаб корпуса, несильно уступающий армейскому, едва умещается в трех. И вся эта куча командиров и красноармейцев занята делом, одних машинисток перепечатывающих приказы и распоряжения не один десяток. Конечно, на КП им всем делать нечего они, как правило, находятся гораздо дальше от линии фронта, например в Дорогобуже и Вязьме, но мне достаточно и тех, что сопровождают Константина Константиновича на передовую.

На западной окраине лесного массива, раскинувшегося у Вышегор на берегу все той же реки Вопь, нас встретили как родных, что несколько насторожило. Но все разъяснилось, когда ко мне подошел начальник охраны штаба.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Выручай капитан, – даже не поздоровавшись, начал он. Затем кивнув на мой кожаный шлем продолжил, – смотрю, ты в танкисты подался.

– Не угадал, майор, – не остался я в долгу, игнорируя приветствие. И на всякий случай сразу обозначил, что танки они у меня не получат, – по заданию Военного Совета фронта сопровождаю секретную технику на полевых испытаниях.

– А в какую сторону сопровождаешь? Нам случайно не по пути? – Не снижая напора, гнул он свою линию, – помоги по старой дружбе. Мне командарма срочно сопроводить в штаб фронта нужно, а наш БА-20 не заводится.