Там, где мы служили - Олег Верещагин

Стелла, похлопывая своим по голенищу сапога, вывела Джека в сад, чтобы не мешали мальчишки. Фехтованием сверх обычной армейской программы в лагере Джек никогда не увлекался и не очень уверенно встал в подсмотренную в кино позицию. Стелла хмыкнула и взяла свой палаш на уровне живота параллельно земле, широко расставив ноги.

— Атакуй, — предложила она. Джек попытался уколоть ее, но Стелла быстрым, неуловимым движением отбила клинок в сторону и остановила свой в пальце от горла Джека. — Попробуй еще раз. — Джек попытался уколоть ее в бедро, но Стелла вновь отбила клинок и остановила свой у паха Джека. — Ну, еще! — Стелла смеялась. Джек рубанул сверху и опять едва удержал палаш, а клинок Стеллы плашмя стукнул его по шее. — Давай еще!

— Я тебе что, манекен?! — рассердился Джек и, воткнув в землю палаш, раньше чем Стелла успела отреагировать, обезоружил ее и уложил на колено. — Ну как?!

Дергаясь, девушка прошипела:

— Ну держись! Ночью я тебя убью! Перережу горло… перегрызу!.. или отвертку в ухо воткну!.. Отпусти, негодяй! Джек! Ну ты же сам хотел фехтовать!

— Запищала? — Джек отпустил ее и подобрал клинок. — Не люблю, когда надо мной смеются.

— А ты можешь быть, оказывается, довольно мерзким и мстительным, — сверкнула глазами Стелла — в них остывал настоящий гнев. — Ладно, я тебе это припомню…

Весь день Джек проработал — с перерывами на завтрак, ленч и чай. Вечером все собрались на обед снова за столом, усталые и веселые. На Джека посыпались шуточки по поводу сельхозработ и оплаты сезонных рабочих. Он осмелился отшутиться — прошло, и Джек понял, что его приняли как своего окончательно.

— Сегодня нашу Стеллу чуть не отшлепали… — начал Том, старший из братьев.

— Заткнись, мелочь! — сверкнула она глазами. — Иначе я тебя точно отшлепаю!

Том с комичным ужасом, но на самом деле поспешно уткнулся в тарелку. Стелла встретилась взглядом с Джеком и вспыхнула.

— Ты, парень, умеешь работать, — одобрительно сказал Кэссиди. — Пощады не просишь, как говорится. Обычно-то ваше поко…

— Ради Солнца, папа, — засмеялась Беатрис, — у тебя все поколения плохи.

— Ты приятное исключение, дочка, — важно ответил глава семейства.

После обеда Джек и Стелла пошли прогуляться. По тропинке через сад, мимо колодезного сруба, они вышли к солидной двери в невысокой каменной изгороди, за которой начинался склон холма, у подножия которого в тени тонула роща.

— Ого. — Джек качнул дверь. Сбитая из темных двухдюймовых досок, она скреплялась потемневшими бронзовыми скобами. Петли в виде драконов тоже были сделаны из бронзы, шляпки ушедших в дерево гвоздей тоже, бронзовым был и мощный пружинный засов. — Вот это да-а…

— Да. — Стелла покачала дверь — та ходила бесшумно. — Это из Англии. Дед специально ездил, привез ее с развалин своей фермы… ну, фермы своей семьи. Я его, честно говоря, понимаю. Двери шестьсот лет.

— Мамочки! — искренне ахнул Джек. — Погоди-ка… это со Столетней Войны?!

— Точно… Иногда я пытаюсь представить себе всех людей, которые открывали ее… или пытались взломать… Шотландская граница, сам понимаешь. И тогда, и в… и в Безвременье.

Джек кивнул:

— Ну да. Джонни Коплэнд, Черный Лорд Джеймс Дуглас… и Дева Габриэль…[81] Странно думать, что все это правда было, да?

— Точно. — Стелла вздохнула. — Когда читаешь… или даже кино смотришь, это как-то не так. А если видишь такую штуку… — Она стукнула по двери и умолкла…

Они вышли наружу и, спустившись до половины холма, присели на траву. В роще протяжно кричала птица, подальше, на болотах, слышался тихий гул. Совсем далеко в тучи уперся и закачался луч прожектора.

— Кто? — напрягся Джек.

— Это тридцать седьмая группа Дальней Разведки,[82] — спокойно ответила Стелла. — У них свои дела… В Йотунхейме. Да и сама группа — место странное. Что ни боец — ученая степень. Двенадцать часов в сутки воюют, двенадцать диссертации пишут, когда спят, непонятно… Но воюют хорошо… — И неожиданно продолжила, глядя на Джека поблескивающими глазами: — Обещай мне одно. Ты никогда не будешь требовать от меня, чтобы я отказалась от той жизни, которой живу.

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

В. Крапивин

ПЕСНЯ О ТИХИХ ГОРОДАХ

Тихие города…Старые города,Где травы ростом с мальчишекПод крепостными стенамиСпят…Сколько там спрятано тайн!Мне бы их все узнать —Каждую сделать рассказанной сказкою…И вотя по солнцу бегуС живою сказкой в ладонях!Мчится навстречу мне синийбезоблачныйдень!И вдруг —На путиЧерной чертойЧья-то ложится тень!Чья-то недобрая тень!Что же мне делать, как же мне быть?Тайну забыть?Сказку отдать?И убежать,Чтоб не догнала беда?А куда?…Тихие города……Тихие города…Теплые города,И сколько хороших людей в них,Сколько верных товарищейТам…Мне бы их всех позвать!Мне бы их всех собрать!Каждому сделать что-то хорошее…И вотМне навстречу бежитМой самый лучший товарищ!Друганадежней, чем он, наЗемлене найти!Но вдругМежду нимИ между мнойКто-то встает на путиТак, что не обойти.Что же мне делать, как же мне быть?Клятву забыть?Друга предать?И убежать?Нет, не уйти никуда,НикогдаВ тихие города…

— Закрой глаза, Джек, — смущенно сказала Стелла.

Джек зажмурился, запомнив ее подрагивающие веки и приоткрытые губы. В темноте он долго искал ее ладони, холодные, как лед, они легли на расставленные пальцы Джека и сжали их, а через миг Джек ощутил нежное тепло вблизи от своих губ, подался вперед и наткнулся на влажную теплую податливость губ Стеллы.

Юноша понял, что сейчас произойдет, и почти испугался. Но, с другой стороны, он совершенно определенно хотел этого, и страх исчез, вытесненный желанием и готовой податливостью Стеллы. Жадно целуя приоткрытый живой рот, Джек почувствовал, как девушка откидывается на спину — они легли на траву друг рядом с другом, и в небе со слышимым отчетливо треском развернулся и повис, переливаясь, радужный веер сияния.

Дело было не в одном только физическом желании, окончательно захлестнувшем Джека. Именно сейчас он понял, что любит Стеллу. Наверное, любит с того самого мгновения, как увидел ее, — он не особенно хотел в этом разбираться. Просто теперь было ясно: без Стеллы жизнь станет пустой и серой…

Девушка отвечала на бурные, несколько беспорядочные ласки Джека. Он боялся, что сделает что-то не то и не так — причинит боль, оскорбит, испугает, обидит, — но любое движение его губ и рук вызывало лишь ответные, несказанно приятные ласки. Странно было вспоминать, что Джек вчера ночью просил Стеллу отвернуться, чтобы войти в душ. Где-то в глубине души он боялся, что ему и сейчас будет стыдно… Но как-то так получилось, что Джек и не заметил, как и когда разделся… или его раздела Стелла? Он внезапно обнаружил, что и девушка тоже обнажена… и вроде бы помнил, как расстегивал, не переставая целоваться, ее куртку. Если бы еще час назад кто-то ему сказал, что он будет делать, Джек смущенно засмеялся бы. А сейчас смущаться было некогда и незачем: в его объятиях была его девушка, и они отлично понимали друг друга без слов.

Когда он почувствовал, что, в сущности, уже больше не может сдерживаться и ждать, то пригнул голову и… В тот момент и он и Стелла не обратили бы внимания даже на начало нового Безвременья.

Стелла вскрикнула тихонько, но Джек — увы! — уже не мог обращать на это внимания… да и кроме того, через секунду он ощутил, как вокруг талии обвиваются ноги, почти судорожно, а Стелла со стоном выгибается навстречу. У самого Джека тоже вырвался непроизвольный стон, громкий и, казалось, не способный прекратиться…

Открыв глаза — мутные от наслаждения, — девушка выдохнула:

— Еще чуть… чуть… чу-у-уть…

Джек не воспринял сказанное, но как раз на «чуть-чуть-чуть» его вполне хватило, и этого оказалось достаточно. Сдвоенный стон-выдох — и Джек, тяжело дыша, без сил распластался на вздрагивающей Стелле.

— Это прекрасно, — пробормотал он куда-то в траву. Повернул голову и снова поцеловал Стеллу. — Я… тебе… тебе понравилось? — робко и глупо спросил он, приподнимаясь и глядя в лицо легонько улыбающейся девушки. Та чуть наклонила голову. А Джека охватил внезапный страх.

Страх при мысли, что ее могут убить.

— Стелла… — начал он… но тут же закрыл рот, вспомнив ее слова и свое обещание, сказанные, прежде чем они…